Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Гонка стоимостных технологий резко интенсифицировалась и приобрела тотальный характер после финансового кризиса 2007–08 гг. Её социальными оболочками являются идеология Shared Value («Совместная собственность») и методология Impact/Social Investing («Преобразующее инвестирование»). Фактически за девять послекризисных лет глобальный экономический мейнстрим неузнаваемо преобразился. Отечественное экспертно-аналитическое сообщество проспало этот сдвиг эпох.

Понятие «технология» – а вместе с ней и военная стратегия, и гонка вооружений – отныне расслаиваются на три уровня: материально-энергетический («hard»), информационный («soft») и стоимостной («intangible»).

Уже стоимостные машины и технологии первого поколения – типа тех, что находятся в закрытой разработке глобального банковского консорциума R3 – в деструктивном варианте способны не только обрушить национальную валюту, но и спровоцировать полномасштабную экономическую катастрофу.

Притом именно в созидательном развитии стоимостных технологий – стратегический ключ к обеспечению новой волны долговременного роста. И нужно во что бы то ни стало оказаться и удержаться на гребне этой волны, среди её мировых лидеров. Слабость, технологическая безоружность государства, чей суверенитет распространяется на пятую часть земных природных ресурсов, в кризисный период сама по себе провоцирует и подталкивает других игроков к деструктивным сценариям.

Страна безотлагательно нуждается в национальной программе финансовой технологизации, по масштабам и значимости сопоставимой с программой создания ракетно-ядерного щита.

Сергей Чернышев

2016.08.07

Цепи для собственников. Что может дать блокчейн российской экономике [91]

По мировой экономике бродит призрак блокчейна. Из выдумки внесистемных маргиналов эта финансовая технология для многих крупных банков превратилась чуть ли не в главное лекарство от рецессии. Аналитики предсказывают, что очередная инновация по темпам распространения превзойдет интернет. А экономисты в связи с этим ожидают серьезных изменений в денежно-кредитной политике. О том, что может дать России внедрение блокчейна, какие возникают выгоды и риски, «Лента. ру» поговорила с Сергеем Чернышевым, координатором Рабочей группы по преобразующему инвестированию.

«Мир нетерпеливо ерзает в ожидании новой спасительной волны»

«Лента. ру»: В начале сентября ирландский производитель молока Ornua провел первую в мире торговую сделку с использованием блокчейна. Канадский ученый Дон Тапскотт утверждает, что именно эти технологии изменят мир в ближайшие десятилетия. Насколько оправданны такие ожидания?

Чернышев: Задержимся на минуту на благой вести, которую несет человечеству пророк из Онтарио.

Полтора десятилетия назад крах «экономики доткомов» обозначил спад волны информационных технологий как источника глобального роста. С тех пор мир нетерпеливо ерзает в ожидании новой спасительной волны. Сперва нам обещали парад нано-, био-, когно– и прочих технологий – сейчас о них в приличном обществе не вспоминают. Нынче в моде авто-, аэро-, нейро– и другие – неты, но вот незадача: на десятилетнюю перспективу они сулят одни расходы… Финтех ли несет долгожданный рост, или ждать другого?

Есть три строгих смысла слова «технология», дающих твердую основу в океане жидкой попсы. Технология – коллективная деятельность с использованием машин, частично замещающих и вытесняющих людей. Привычнее всего для нас материальные (физические, химические, биологические) машины – те, что извлекают, преобразуют и переносят энергию. На их фундаменте с середины прошлого века, с возникновением кибернетики, строят информационные машины, уже с двумя этажами – hard и soft. Потоки энергии в них используются не по прямому назначению, а для отображения, передачи и преобразования знаков. Теперь же появляются трехэтажные машины, где потоки информации в свою очередь кодируются для отображения, преобразования и передачи стоимости. Один из первых, примитивных образчиков трехэтажной стоимостной технологии приобрел популярность под названием «блокчейн». Хотя по существу надо говорить про «распределенные реестры активов».

Почему именно финтех обеспечит настоящий прорыв, а не чудеса искусственного интеллекта, роботы, биотехнологии, big data?

Положим, отечественные левши изобрели лазерное упрочнение кромки колесных пар. Железнодорожные колеса будут служить в несколько раз дольше, а подорожают при этом от силы на четверть. Без преувеличения – это революция. Но никак не внедряется чудо-технология. Беда в чем? Не в том, что везде засели косные бюрократы, враги изобретателей и рационализаторов. А в том, что уже имеются огромные предприятия, которые производят и ремонтируют колесные пары по-прежнему. А есть еще заводы, производящие станки для этого. Вокруг кварталы, где живут десятки тысяч рабочих, инженеров и техников, получающих зарплату за работу по старинке. Учебные заведения готовят все новых устаревших специалистов. И т. д., и т. п. И как только мы пытаемся внедрить наше ноу-хау – вся эта пирамида рушится. Собственники, вложившие в старую индустрию огромные деньги, встают на уши, в экономике образуются гигантские дыры, вокруг остановившихся заводов нищают моногорода.

Поэтому в цену внедрения новой разработки приходится включать компенсацию урона всем тем хозяйствующим субъектам, чью собственность она упраздняет. Чтобы что-то внедрить, надо сначала долго ломать общество, а потом долго и мучительно расплевываться с жертвами этого перелома. На этот барьер налетают все сколько-нибудь серьезные промышленные и энергетические инновации. Обычно для их реализации требуется федеральная целевая программа, проектный офис в правительстве, комиссия при президенте. Да и тогда на внедрение уйдет лет 15–20. И не обойдется без больших потерь и убытков.

У Лема в «Звездных дневниках Ийона Тихого» описана планета с обитателями не двух полов, а целых пяти. И чтобы они в установленном порядке познакомились, посватались, вступили в брак, требовалось до полутора веков. Когда один брак заключался – вся планета еще полвека гуляла от радости, что это наконец-то случилось. Примерно так устроены взаимоотношения между собственниками. Точнее, были устроены – до блокчейна.

Распределенные реестры активов позволяют решать эту задачу намного проще, быстрее, дешевле. Все отношения между собственниками визуализированы, автоматизированы. Компьютерный бот генерирует алгоритмы расчета компенсаций потерь и баланса приобретений всем сторонам при замене старых активов на новые. И собственники просто проверяют, устраивает ли их размер этой компенсации или нет. Все предельно прозрачно. Сомневающимся бот всегда может расписать по шагам, почему он посчитал именно так.