Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Приток инвестиций в регион или отрасль может обеспечить только управленческая команда соответствующего уровня. Но если государство в этом участвует, то и поток капиталовложений возрастает пропорционально мощи государственного влияния. Тот, кто в регионе или в отрасли произведет на свет поток предпринимательских проектов в соответствии с отраслевыми и региональными стандартами управления собственностью, по каждому из которых вопросы потенциальных инвесторов будут сведены к минимуму, – тот тем самым произведет на свет мощный поток инвестиций. Интересный вопрос здесь в том, какую он сам будет играть роль в присвоении и распределении произведенной благодаря ему добавленной стоимости.

Наконец, о «судьбе управляющих компаний в составе естественных монополий». Не устану приводить в пример замечательный образ братьев Стругацких. Герою одной их повести задали вопрос: «Что с нами будет?» И он, под влиянием стресса, злобно заорал: «Все только и спрашивают, что же с нами будет… Хоть бы одна сволочь спросила, что мы должны делать!» Судьба управляющих компаний определится их же собственной стратегией, способом управленческого действия в составе регионов, отраслевых естественных монополий, а также «неестественных монополий», которых у нас в стране немало. Либо управляющая компания занимается делом, то есть управляет капитализацией и производством добавленной стоимости активов, при которых она состоит. При этом она может быть частной, государственно-частной, чисто государственной, работать на основе концессии, аренды и т. п. Тогда ее судьба определится ее реальной управленческой, собственнической компетенцией. Естественно, при прочих равных гораздо лучше иметь дело с вменяемым государством, способным отличить эффективную управляющую компанию от неэффективной… Либо компания гордо именуется управляющей, но при этом тихо «пилит» доставшиеся ей от предков потоки в ожидании своей судьбы. Пока что у нас именно таких значительное большинство.

Л. Т.:Думаю, реально есть две оси, по которым может определяться судьба управляющих компаний.

Первая ось – это влияние государства. Новые управляющие компании будут формироваться при прямом и непосредственном участии государства.

Вторая ось – это иностранцы. Чем ближе наши отрасли интегрируются с зарубежными, тем больше у тех шансов войти в прямое управление. Наши естественные монополии создавались в Советском Союзе, и все стандарты, прежде всего технологические, напрямую привязаны к кадрам, обученным в СССР. Поэтому пока иностранцам тяжело «сесть» на управление всеми нашими активами.

Но сейчас они постепенно приводят стандарты к одному знаменателю, и недалек тот час, когда западные компании смогут без труда взять в управление какую-нибудь нашу энергокомпанию или энергосистему. И здесь вопрос конкуренции между командами встает весьма остро. К тому же я не уверен, что наша высшая школа сможет воспроизводить в необходимом количестве квалифицированных менеджеров для энергокомпаний, в результате им всем придется в обязательном порядке ездить учиться за рубеж. Наши новые кадры должны успеть подхватить рычаги управления из рук уходящих стариков. Ведь сегодня вместе с советскими фондами уходят и старые кадры, старые администраторы…

Ю. М.:Я бы хотел зафиксировать различие между управляющими компаниями и теми активами, которыми они управляют. Потому что до сих пор в практике государственного управления эти понятия смешаны, здесь есть путаница в управлении проектами. Будущее – за качественными управляющими компаниями, которые владеют управленческой компетенцией и берут под управление различные активы. Их задача – сделать так, чтобы в результате управления эти активы стали больше стоить. В этом случае к ним с удовольствием выстроятся в очередь собственники, чтобы дать поуправлять недооцененными активами. При этом – что очень важно – управляющая компания не претендует на то, чтобы отхватить себе кусочек «Газпрома» или подмять под себя какую-нибудь скважинку. Она претендует на долю во вновь произведенной, добавленной стоимости.

С. Ч.:При этом с титульной принадлежностью самих активов, вовлеченных в цепочки растущей капитализации, в общем случае ничего не происходит. Будущее – именно за такими управленцами. Настоящая управляющая компания и не захочет обременять себя титульной собственностью на захваченные-поглощенные активы, она производит чистую дельту, новую стоимость.

В этом смысле сейчас мы имеем дело с метафорическим, идеологическим управлением. А нужно переходить к реальному, предметному управлению. Здесь поучителен почин Баффета,[12] чья управляющая компания занимается инвестированием только в те сферы и зоны, где инвестору известны конкретные причины и механизмы улучшения, прошу прощения, «инвестиционного климата». Нужно от «аналогового» управления переходить к «цифровому», все точнее знать, как устроена управляемая собственность, а не только колдовать с кондратьевскими циклами и корреляциями.[13] Наша способность как страны перейти к институциональному управлению собственностью и определит нашу судьбу, а заодно и судьбу управляющих компаний.

«РЭО»:Вы неоднократно говорили о необходимости сделать россиян собственниками, умеющими управлять своей собственностью. На практике приватизация обернулась, по утверждениям ряда экспертов, формированием не очень широкого круга «олигархов» и несколько более многочисленной группы предпринимателей средней руки, которые пока что не превратились в массовый средний класс. Нет ли опасности того, что рекапитализация российских активов приведет к еще большей социальной поляризации в стране; как избежать этого риска?

С. Ч.:Как говорил мой учитель, что не полезно – то не опасно, и наоборот. Хотелось бы снова вывести разговор из метафорического пространства.

Приватизация и управление собственностью напрямую не связаны почти никак. Приватизация – это реализация утопичной идеи, что если некую плохо работающую целостность разобрать на части и каждую дать в руки конкретному человеку, то после этого все устройство чудесным образом заработает лучше. Предлагается, по сути, развинтить автомобиль на мелкие части, дать одному человеку в руки руль, другому – амортизатор, третьему – бензобак, четвертому – какую-нибудь лампочку. И поскольку каждый будет бережно относиться к рулю и лампочке как к своему имуществу, делается вывод, что автомобиль станет лучше ездить. Это очень наивная точка зрения, хотя в ней, безусловно, есть здоровый элемент. Но поскольку точного ответа на вопрос, что в этом образе – здоровый элемент, а что – фантастика, дано не было, приватизация обернулась не только формированием узкого круга олигархов. Гораздо важнее, что она обернулась чудовищным – в сотни раз – обрушением совокупной стоимости активов страны. Так будет происходить всегда, когда мы некоторую целостность станем «пилить» на части. По всем физическим законам так и должно было произойти.