Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Истории, будто Рузвельт при разработке Нового курса опирался на теорию Кейнса – не более чем байки аналитиков. Екатерина Великая, уважаемая Путиным, конечно, общалась с учёными мужами, но, скорее, для души, а стратегию ей заменяло звериное чутьё. Да и куда было за ней обращаться? К боярам Нарышкиным? В Академию, чей президиум почти не менялся со времён послания Ломоносова И. И. Шувалову? В «гражданское общество», к сумасшедшим типа Чедаева, который в ту пору, к счастью, ещё не родился?

Время умников, увы, не пришло, платоновское государство мудрецов – за горами. Путин, мастер единоборств, научится у жизни, как поднять тяжесть кризиса, не путаясь в верёвках «экономического блока». А дохлые кошки экономистов обретут заслуженный покой на полигоне аналитических отходов.

Три с половиной мысли о стратегии

Стенограмма выступления Сергея Чернышева на секции «Экономика» Форума «Стратегия 2020» . [26]

Москва, 9 февраля 2009 г.

Чернышёв:Коллеги, у нас идёт дискуссия, а в центре – наше коллективное бессознательное [кивает на мониторы в центре круглого стола, по которым идёт немая трансляция канала Bloomberg] . Нам его показывают, а мы почему-то не обращаем внимания.

Все устали, поэтому – три с половиной минуты на три с половиной мысли.

Конечно [как и Михаил Хазин], я тоже «читал Пастернака». Но наша страна так устроена, что обсудить прочитанное – не с кем.

Я согласен с тем, что в 1970-е встал во весь рост вопрос о том, как обеспечить эффективность мирового капитала. В 1990-м вышло первое издание книжки Коупленда и др., где авторы предложили управлять стоимостью и с этой целью изучать оценку стоимости. В 1990 году Эггертсон писал: деньги являются институтом, который порождает издержки, и если субъекты рынка договорились между собой, то им не нужны деньги, им можно рассчитываться с помощью механизмов многостороннего клиринга. У нас в 1989 году вышла книга «После коммунизма»…

Не думаю, что вы сейчас обязаны отдуваться за то, что мы в течение 25 лет не можем довести ряд простых мыслей до общественного мнения страны. Поэтому – всего три идеи, которые могут показаться парадоксальными.

Мысль № 1.О цифрах, записанных в Стратегии-2020.

Есть оценка доли каждой страны в XX веке в мировом ВВП, подсчитанной по паритету покупательной способности (опубликовано в 2000 г. в журнале «Мировая экономика и международные отношения»).

В 1913 году Россия занимала шестую часть земного шара (15 процентов территории), на ней проживало 14 процентов населения, при этом страна производила около 9 процентов мирового ВВП.

Пик нашего успеха был в 1960 году, когда наша страна «выползла» на соответствие между территорией и ВВП. Она в тот момент, занимая 15 процентов территории, производила 14 процентов мирового ВВП. При этом население уже было не 1/7, оно упало.

Этот успех мы никогда больше не повторили. Но тогда мы по производительности отставали от США в два раза. Программа партии предложила догнать уровень Соединённых Штатов 1960-го года в 1970-м и перегнать его в два раза в 1980-м.

Посмотрим на сегодняшнюю ситуацию. У нас на территории, которая по-прежнему занимает 11 процентов земной суши, проживает порядка 2 процентов населения – и это чудовищно! – и мы производим порядка 2 процентов ВВП.

Коллеги, если на какой-то территории, относительно большой, уровень производимого ВВП падает ниже среднемирового, то это опасно просто по закону сообщающихся сосудов. Если мы не можем обеспечить этот уровень – у нас отнимут территорию. Сейчас мы по этому параметру отстаём не то что от европейского – от среднемирового уровня в разы! Поэтому стратегия выживания должна предусматривать, что мы должны производить ВВП в объёме, пропорциональном нашей территории.

Т.е. по тем показателям, что обозначены в Стратегии-2020, мы не выживаем. Причём, отстаём от уровня выживания в разы. Это вопрос номер один. Что мы будем для этого делать, за счёт чего, утопична эта цель или нет – никого не интересует. Либо мы выживаем – тогда давайте обеспечим эту цифру – либо нет.

Мысль № 2. Что такое обеспечить эффективность капитала? Это означает управление капитализацией, управление стоимостью. В этом смысле негативный смысл кризиса – почему он возник? – лишь одна сторона дела. Позитивный состоит в том, что во всём мире выходом из него явится создание технологии и инструментов управления капитализацией. Почти никто этого не понимает.

У нас, к сожалению, в правительстве сейчас гуманитарии. Это хорошо, они там должны быть – но не все же сто процентов! Технология – жесткая, строгая вещь. Есть технология производственная – там, где что-то сверлят. Есть технология информационная – там, где мигают лампочки и где управляют тем, что сверлит. И есть технология финансовая, которая должна управлять информационной технологией, которая обеспечивает то, что сверлит.

Финансовая технология – такая же строгая, сложная, жесткая вещь. Здесь Владислав Юрьевич [Сурков] говорил: надо деньги у всех отобрать, а кому-то дать. Надо у всех отобрать, а дать тем Курчатовым и Королёвым, которые сейчас, немедленно будут разрабатывать финансовые технологии и инструменты. Мировая технологическая гонка давно переместилась в эту сферу. Но у нас здесь нет ничего.

Мысль № 3. Мы говорим: деньги – универсальный инструмент. Мы говорим: знаете, надо универсальным инструментом пользоваться. А что такое «универсальный инструмент» с точки зрения любого грамотного человека? Палка-копалка. Общество, в котором есть лишь универсальный финансовый инструмент, находится в каменном веке.

Деньги, при всём моём уважении и любви к ним, не могут быть инвестиционным инструментом по определению – хотя бы в силу того, что они универсальны. Деньги в инвестиционных проектах ведут себя так же, как питьевой спирт, предназначенный для протирки оптических плоскостей. Ну, никогда питьевой спирт не доходит до оптических плоскостей, он выпивается.

Поэтому в инвестиционных проектах деньги не могут играть роль инвестиционного инструмента. Должны быть другие, специализированные инвестиционные инструменты.

Разработка этих инструментов и стандартов является важнейшей задачей, которая и обеспечит (или не обеспечит) эффективное управление стоимостью, эффективное управление капиталом, и которая приведёт (или не приведёт) к тому, что мы на нашей территории выйдем на среднемировой уровень производительности. И будем – во имя выживания страны – производить не 2 процента, а 11 процентов мирового ВВП.

Большое спасибо за внимание.

План спасает рынок [27]

В шесть вечера после войны

Пётр Авен заявил на днях: во время войны либеральная экономика не работает. Журналист переспросил: кризис – это война? Да, подтвердил Авен, это война.