Владимир Пекальчук - Спуская псов войны [галимая калибрятина]

Леонид сжал челюсти и резко выбросил руку в сторону Касса, на лету сжимая ладонь в кулак.

Торговец получил сокрушительный удар в ухо, слетел со скамейки и растянулся на полу.

В зале внезапно стало очень-очень тихо. Радалгаст замер, переводя взгляд с наемника на

торговца и обратно, группа сафатхов за соседним столиком застыла, прекратив работать

челюстями.

Наемник подтянул детектор обратно к себе и положил на него руку.

– Псы войны лояльны нанимателю, пока наниматель выполняет договор. Он, – кивок на

Касса, – с моими предками договора не заключал и был предупрежден, что не имеет права

упоминать их деяния. Следующий вопрос?

– У вас так принято – применять насилие по собственному желанию, притом в нарушение

действующих галактических законов, да еще и против своего нанимателя? – осторожно

поинтересовался агент.

– У нас все еще действует принцип «око за око», – пожал плечами Леонид, – и потому – да,

мы считаем себя вправе наказать обидчика за оскорбление собственноручно, независимо от того, кем он нам является, работодателем или нет – не важно. Если у него есть ко мне претензии –

пусть подаст в суд. А всем потенциальным работодателям стоит иметь в виду, что псы войны

соблюдают договор, но никаких вольностей помимо него не потерпят. – Он повернулся к

сафатхам и улыбнулся: – Продолжайте вашу трапезу, будьте любезны, не обращайте на нас

внимания.

Касс медленно принял сидячее положение, моргнул, потряс головой и потер ухо. Затем снова

взобрался на скамейку и заметил:

– Они очень щепетильны в некоторых вопросах, как вы сами заметили. И у них своеобразный

кодекс чести.

– Вопросы заданы, ответы получены, – подытожил радалгаст, – и я поспешу передать их всем

заинтересованным сторонам. Всего доброго.

Агент спрятал свой приборчик в сумку, положил туда же свернутый коврик детектора и ушел.

Касс взял со стола колбу с заказанной ранее выпивкой и осушил.

– Знаешь, ты подложил нам обоим большую свинью, – заметил он негромко, – переговоры

сорваны и записаны. За подразделением теперь будет репутация варваров.

– Щепетильных варваров, – поправил Леонид. – А что такого? Если бывают культурные

нацисты, отчего не быть щепетильным варварам? А по делу – я тебя предупреждал. Ты не

послушал. Пеняй на себя.

– Какой же ты темный и примитивный, – грустно вздохнул торговец. – Из-за глупого

непонятного импульсивного поступка мы вполне можем остаться на бобах. Нормального

контракта теперь не видать, а если у нас и вовсе не будет работы – я разорюсь, а ты не сможешь

попасть на Землю. И не потому, что я так отомщу – а потому, что мне не на что будет

переоснастить реактор корабля. Нужны новые кольцевые пластины…

– Еще несколько минут разговора на эту тему, а лучше полчаса – и я, возможно, начну

сожалеть о своем поступке, – равнодушно ответил Леонид.

На самом деле он раскаялся практически сразу. Человеческая психика забавная штука.

Происходит удар, жертва получает толику кинетической энергии и сопутствующий болевой

импульс, злость исчезает. Следом приходит сожаление, начинает казаться, что если бы можно

было вернуть время вспять, то… Но на деле ситуация повторяется и ответ на нее повторяется, и

снова здравый смысл возвращается слишком поздно.

– Не знаю, почему тебя так злит упоминание твоих дедов, – сказал торговец еще секунд через

двадцать, – но если бы ты проявил выдержку – заключительные детали их биографий могли бы

повысить репутацию подразделения…

– Видишь ли, – вздохнул Леонид, – ты прирожденный торговец, ставший однажды солдатом. А

я прирожденный солдат, никогда не бывший торговцем. Не привык продавать что-либо. В том

числе репутацию предков. Я всю свою жизнь зарабатывал на кусок мяса в бою и только в бою, и

то, что к подвигу моего деда ты относишься как к товару, меня вывело из себя. И что самое

главное – ты забыл, что продавать можно только те товары, которые твои. Продажа чужого –

чревата, как торговец ты должен был это знать. Так что пеняй на себя и только на себя.

– Увы, – вздохнул Касс и встал. – Пожалуй, мне стоит пообщаться с медмодулем. Что-то в ухе

у меня шумит. А еще экипировку на борт грузить надо.

На выходе им встретилась пара встревоженных сафатхов с чипами блюстителей порядка, но

торговец отделался от них быстро:

– Незачем волноваться. Это был наперед отрепетированный спектакль.

* * *

За четыре цикла, которые корабль продрейфовал в пространстве неподалеку от станции –

Касс решил сэкономить на аренде дока, – они оба навкалывались, как соленые зайцы. Все

восемьдесят андроидов были распакованы, ящики с вооружением вскрыты, все стволы по

настоянию Леонида проверены, для чего он выходил в шлюз в скафандре и палил в холодную

бесконечность пространства. И хотя львиная доля черновой работы легла на плечи роботов,

Леониду возни хватило выше крыши. Он не стал валандаться с ключом, перезаписывая

инструкции от одного бойца другому, а просто собрал всех в казарменной каюте и зачитал им

курс лекций по поведению, раздал имена и позывные и постарался всех при этом запомнить. С

копиями известных личностей было попроще, впрочем. К счастью, роботы оказались на редкость

внимательными и дисциплинированными слушателями.

Затем настала очередь костюмов и экзоскелетов. Вся эта возня осложнилась теснотой:

корабль, в прошлом десантно-артиллерийский корвет на сто десять солдат сссла, для

восьмидесяти землян оказался тесноват. Трюмы, прежде предназначенные для хранения

боеприпасов, вооружения и экипировки, были забиты доверху, провести необходимые работы в

казарме не представлялось возможным, и Леонида внезапно посетила мысль, что, если бы

андроиды еще бегали на камбуз и в туалет, это был бы вообще полный пердимонокль.

Касс как раз копался в моторном отсеке. Леонид, держа в руке колбу с балларанским пивом, вошел и сел напротив на небольшой стульчик.

– Что у тебя? – приподнял голову торговец.

– Работа аж кипит. Все эти примерки, приладки и настройки – тихий ужас. В казарме места

нет – я половину на камбуз отправил, ждать, пока вторая половина разберется с экипировкой.

Давай все эти пустые ящики из-под вооружения и костюмов выкинем с борта.

– Нельзя сорить в околопланетном пространстве. Если каждый так сделает – что получится? И

потом, нам обратно все паковать надо будет. Не выносить же все добро с борта в охапку, когда

высадимся. Точнее – если высадимся…

– Сколько еще ждать будем?

– Несколько циклов. Обмен информацией между звездами – процесс нескорый. Никаких