Владимир Пекальчук - Спуская псов войны [галимая калибрятина]

вселенной, от них другого ждать и не стоило. Варвары как они есть, по образу жизни типа ваших

бродячих цыган, только хуже. Тупые и безмозглые. На нас нападать было глупо с их старьем.

Видимо, приняли за поисковую или карательную экспедицию и решили бить первыми. Как

увидели наших андроидов, играющих в войнушки, – так и решили, что мы за ними пришли.

– Постой. А где их корабль?

– Должно быть, улетел, ратьяги обычно так делают. Неделями живут в скафандрах, не

снимая, словно свиньи.

– Свиньи не носят скафандров.

– Ты понял, о чем я. Немыслимо. Но с кораблем уже пусть шериф и патрули разбираются. Так,

сейчас я эту дрянь вырублю… Готово. Ну-ка, связь мне с кораблем и со станцией!

Пока Касс вызывал сафатхский патруль, Леонид спустился вниз, где лежал относительно

целый ратьяг в экзоскелете, и, следуя подсказкам искина, снял с него шлем.

– Твою ж мать, ну и мерзость.

Захотелось сплюнуть, но вовремя вспомнил, что в скафандре.

Существо оказалось не похожим ни на одну известную Леониду тварь господню. Овальная,

покрытая щетинками черная голова, коричневые жабьи глаза с горизонтальными зрачками, да

свернутый хоботок, растущий из того места, где у людей подбородок.

– Вынь у него модуль из устройства расширенной реальности, – сказал подошедший Касс, и

наемник заметил, что у него в руках еще несколько маленьких кубиков.

– Сам вынимай, к этой мерзости и притрагиваться не хочу. Зачем тебе их модули? Трофеи?

– Не-не. Модули надо будет сдать полиции, фактически это доказательство того, что мы были

атакованы и защищались. У нас, конечно, и свои искины есть – но порядок есть порядок. А вот

информация на этих модулях – действительно наш трофей.

Он осмотрел скафандр убитого и хмыкнул:

– Только глянь – электрические сервомоторы. Анахронизм даже по меркам технически

отсталых рас.

– А записи искинов можно подделать? – поинтересовался Леонид, наблюдая за

манипуляциями Касса.

– Подделать – да. Скрыть факт подделки – уже сложнее. А за любые мошенничества с

вовлечением своих или чужих УРР отвечать придется перед Вершителями.

– Ты говорил – они следят только за соблюдением безопа…

– Именно! Я ведь еще говорил, что УРР – фундамент нынешнего галактического сообщества.

Доверие к этой технологии – прямая юрисдикция Вершителей.

Наемник вздохнул и передал оружие одному из андроидов:

– На, неси. Я сегодня уже поразвлекся. Осталось только надраться слегка, потому как о «теме

номер один» можно лишь мечтать.

Касс кивнул:

– Непременно. Вернемся на станцию – отпразднуем боевое крещение псов войны. Вот

дождемся патруля и сдадим дежурство, так сказать.

* * *

Леонид отправил в рот кусок мяса в золотистой корочке и снова принялся глазеть по

сторонам, размеренно двигая челюстью. Если забыть о том, что всего два часа назад пришлось

принять смертельный бой, то пока смело можно считать себя туристом. Сидит за столиком,

неудобным и низким, но все же. Кушает жаркое, приготовленное неизвестно из кого, но на вкус

приемлемое, а главное, что не из консервы. И развлекается, наблюдая за представителями

других рас, преимущественно сафатхами, и за вращающимся звездным небом за окном. Турист

туристом.

Касс, оставив Леонида в местном аналоге ресторана, сам ушел утрясать какие-то моменты с

офицером патруля. Станция-то туристическая, как ни крути, как же без ресторана-то? Здешние

повара, по заверениям искина, умеют готовить блюда для представителей самых разных народов

из соответствующей пищи, хотя стоит такая роскошь недешево.

– Вот объясни мне, как повар может приготовить пищу, если сам не в состоянии ее даже

попробовать? – спросил Леонид у шефа.

– Элементарно, если повар – робот, – хмыкнул тот и ушел.

А потом принесли заказ, и наемник сам убедился: кушать вполне даже можно. И пить тоже.

Правда, шипучий напиток с легким привкусом алкоголя напоминал скорее минералку с примесью

алкалоидов, чем мало-мальски приличное вино, но и так неплохо, потому что кухня как в лучших

домах Лондона и Парижа ему все равно не светит. Точнее, светит, но очень не скоро, да и то еще

дожить надо умудриться.

Касс появился довольно быстро и шлепнулся с размаху на сиденье напротив.

– Все, дело закрыто, нам объявлена официальная благодарность за защиту древнего

упокоища от вандалов и разбойников. Держи, – с этими словами он положил перед Леонидом

тонкий предмет, точь-в-точь как его собственный сигаретообразный кошелек.

– Что это?

– Чип-кошелек. Твои премиальные. Сафатхи расщедрились на вознаграждение: мне как

участнику боя и владельцу подразделения, тебе как полевому командиру и бойцам. Так что

теперь ты при деньгах.

Наемник повертел чип в руках:

– И сколько тут?

Пятьсот гве, господин.

– Как мой искин узнал, сколько тут денег?

– Твое тело выступает емкостным проводником. Ну или как-то так, я не особо разбираюсь в

этих технологиях. Чип зарегистрирован на тебя через кодовый номер УРР, и теперь твой искин

контролирует его. Да, учти, что без него пользоваться кошельком нельзя: подтверждения на

перевод денег идут через искинов.

– Понятно. Пятьсот гве – это много?

– Не много, но и не мало, скажем так, – кивнул Касс. – Аренда дока для моего корабля на

цикл – двести сорок. «Кароносец-8» – примерно две с половиной тысячи. То, что ты только что

съел и выпил, – восемь гве.

– Почему так дорого?! – возмутился Леонид. – Кусок непонятно кого и странная шипучка…

Касс ухмыльнулся:

– Эту жратву сюда надо вначале привезти, потом долго хранить в надежде, что сюда заглянет

перекусить кто-то, кому она подходит… И потом. Космотуризм – занятие состоятельных. Отсюда и

цены.

– Да уж. А ты, значит, мало того что получил самую большую премию, так еще и премиальные

бойцов прикарманил. Идешь к богатству семимильными шагами.

– Угу. Так может думать любой, кто не знает, в какие долги я влез, чтобы закупить все

необходимое. Но это все ерунда. Ты не поверишь, какая у меня теперь шикарная реклама есть.

Смотри.

Он положил на стол свой наладонный прибор и включил голографический экран. На нем

появились сполохи и рябь помех, а затем прямо из клубов дыма и ряби вылетела здоровенная

двуногая махина и врезалась прямо в камеру. Отступила на шаг, взмахнула тяжеленной пушкой

– и камера мотнулась в сторону. Когда на изображении вновь появился шагающий дредноут,

сцепившийся с носителем камеры, в изображение попала тонкая прозрачная полоска забрала на

шлеме, и внутри шлема Леонид увидел свое перекошенное гримасой ярости лицо.