Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Почему такая поразительная разница между 30-ми и, скажем, 70-ми годами? Да очень просто. В З0-х годах над мировым Сионом навис страшной угрозой Гитлер, и Россия нужна была в качестве противовеса этой угрозе. В 70-х же годах сионисты объявили своим главным врагом СССР, хотя это был всего лишь пропагандистский трюк: политика унизительного заискивания перед мировым сионизмом началась у нас не с нынешних “демократов”, а уже тогда. Уже тогда настоящее, а не чисто формальное обличение сионизма было в Советском Союзе почти столь же опасным делом, как и в США. Обрушивая беспощадные репрессии на русских патриотов, клика Брежнева-Суслова лишила режим его единственной потенциальной опоры и тем самым готовила крах этого режима в 1991 году.

Совсем иные тенденции возобладали в конце 30-х годов. Р.Конквест с удивлением отмечает, что в это время почти никогда не предъявлялись обвинения в приверженности к действительно реакционным идеям, например, монархическим, несмотря на обилие доносов в стиле “собирались бывшие офицеры и говорили за понижение советской власти”. И понятен восторг одного старого офицера, который сказал тогда: “Я счастлив. Тюрьмы полны евреями и большевиками”. Лев Разгон приписывает эту фразу Рощаковскому (Непридуманное. М., 1991, с.77). Согласно Р.Медведеву, ее слышал не Л.Разгон, а М.Кузенц (Вождь. Хозяин. Диктатор. М., 1990, с.315). Но не так важно, кто ее слышал и кто сказал, важно, чтобы мы поняли, почему она была сказана.

Любопытно, что понимание сути событий З0-х годов было присуще и известному сионисту М.Агурскому, который помер в августе 1991 года от радости по случаю победы “демократии” в России. М.Агурский писал, что в 1917 году произошла не только социальная, но и национальная революция; это была, прежде всего, победа национальных окраин над метрополией, Великороссией. Результатом стало преобладание нерусских элементов. Но в середине З0-х годов возникла новая тенденция.

“Причины чисток были гораздо глубже. Под прикрытием чисток происходили глубокие социальные и (не менее важные) национальные преобразования, в результате которых к власти пришла новая прослойка людей, большей частью крестьянского происхождения, среди которых практически больше не было инородцев (евреев, латышей, литовцев, поляков и т.д.). Это была реакция огромной славянской страны на интернациональные космополитические эксперименты 20-х и З0-х годов, которые игнорировали национальный фактор. Сталин просто поднял эту новую прослойку к власти: он не создал ее. Без всякого преувеличения можно рассматривать чистки 193б-1938 годов как один из последних этапов гражданской войны в России” (цит. по кн. Р.Медведева “О Сталине и сталинизме”. Изд. Оксфордского университета, 1979, с.112).

Переход на национальные позиции привел к тому, что из оборота исчез лозунг “мировой пролетарской революции”, В “Кратком курсе” эти слова были просто-напросто вычеркнуты. В марте 1936 года Сталин в беседе с американским журналистом Р.Говардом сделал удивленные глаза: “Какая мировая революция? Ничего не знаю, никаких таких планов и намерений у нас не было и нет”. Как воздыхает профессор В.Сироткин (Трагедия Коминтерна. “Московская правда”, 20 апреля 1989 года), “репрессии второй половины 30-х годов одновременно сопровождались репрессиями и похоронами всей концепции Коминтерна, всей его доктрины”. Означенный профессор явно испытывал тоску по 20-м годам, когда слово “патриот” было ругательным. Что ж, сегодня доктор наук Сироткин может быть доволен: любезные его сердцу времена вернулись.

Еще в 1925 году известный деятель “Рабочей оппозиции” С.Медведев квалифицировал иностранные компартии как оравы мелкобуржуазной челяди, живущие русским золотом, В отношении большинства компартий эта характеристика оставалась верной вплоть до бесславного конца КПСС. Обычно делали так: брали от какого-нибудь народа десяток людей и торжественно выдавали их за уполномоченных представителей данного народа. Собранные такие десятки с еще большей помпой выдавались за представителей всего земного шара. Когда же в конце З0-х годов восторжествовал национальны подход, народы стали рассматривать как целое, а отдельных их представителей как отщепенцев которых не стоит принимать во внимание, либо как подлинных представителей, причем оценка их была положительной или отрицательной в зависимости от отношений с тем или иным народом в данный момент. И эту перемену тенденции сразу почувствовали на своей шкуре иностранные коммунисты. 842 немецких антифашиста неожиданно для себя оказались не в фашистских, а в советских тюрьмах, в том числе члены Политбюро Германской компартии Реммеле (сошел с ума в концлагере) и Шультке, члены ЦК Эберляйн (убит конвоем на этапе), Нейман, Каппенбергер, Флик, Зускинд и Хирш, один из руководителей Баварской советской республики в 1919 году Будих, племянник К.Либкнехта Курт, вдова Э.Мюзама, сын Торглера, композитор Ганс Давид. Любовница Б.Брехта Карола Неер погибла в советских лагерях. Известный немецкий коммунист В.Мюнценберг отказался вернуться в Москву, был исключен из партии и убит во Франции в 1940 году. Любопытно, что даже немецкие евреи все равно считались нацистским агентами (Р.Конквест. Великий террор, с.578).

Кроме Баварской советской республики в 1919 году недолгое время существовала еще и Венгерская. Ее вождь Бела Кун (т.е. Коган), после неудачи у себя на “родине” свирепствовал в Крыму, уничтожая безоружных, капитулировавших белогвардейцев. Не Прошло и двадцати лет, как пуля Настигла и его, а вместе с ним еще 12 бывших венгерских наркомов. Сын Б.Куна, писатель А.Гидаш, просидел в лагерях 17 лет.

Была вообще ликвидирована Компартия Польши, а персонально ее генеральный секретарь Ю.Лещинский (Ленский), члены руководства А.Варский (Варшавский), В.Костшева (Кошутская), Х.Валецкий, Будзинский, коммунистические лидеры Западной Украины и Западной Белоруссии – Вольф, Идэль, Майский и другие. По всему Союзу, как пишет Р.Конквест, было уничтожено 50.000 поляков, в одной Москве – 10.000 (цит. соч., с.584). Спаслись лишь единицы, в том числе Б.Берут, работавший следователем НКВД, но, кстати сказать, человек мягкого, отнюдь не чекистского характера.

По примеру Компартии Польши хотели разогнать и Компартию Югославии, когда во “враги народа” попал ее генеральный секретарь Горкич. Тито насилу доказал, что этого делать не стоит, но сам для себя сделал надлежащие выводы относительно того, каким должен быть национальный курс.

Туго пришлось не только полякам, но и представителям других соседних государств. Пострадали многие коммунисты из Латвии и Эстонии, были переарестованы почти все финны, жившие тогда в СССР (Р.Конквест, цит. соч., с.581), распущена Компартия Кореи. Румынский коммунист Марсель Паукер стал жертвой доноса собственной жены Анны Паукер. После войны эта “принципиальная” женщина долгое время возглавляла румынское министерство иностранных дел, пока ее саму не обвинили в “уклоне”. Погибли болгарские коммунисты Б.Стомоняков (зам. наркома иностранных дел), Р.Аврамов (управляющий объединения “Хлебоэкспорт”), Искров, товарищи Г.Димитрова по Лейпцигскому процессу Танев и Попов. Будущий премьер народной Болгарии Вылко Червенков спасся тем, что прятался под кроватью у Димитрова. Кое-кого Димитрову удалось спасти, как, например, Х.Кабакчиева. Среди жертв встречаются также имена китайских, иранских, мексиканских, индийских и итальянских коммунистов (в том числе Паоло Работти – зять П.Тольятти).