Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Только после этого страшного урока Сталин начал, наконец, умнеть, но еще с рецидивами старых замашек – в сентябре 1942 года по его настоянию были произведены неподготовленные контрудары под Сталинградом (Г.К.Жуков, цит. соч., с.378-379), т.е. опять много народа погибло зря.

Когда были напечатаны воспоминания Г.К.Жукова, было видно невооруженным глазом, что они подверглись строгой цензуре и маршал не имел возможности высказаться откровенно. Поэтому, чтобы узнать подлинное мнение Жукова о Сталине, приходится обращаться к записям бесед с Жуковым, сделанным К.Симоновым.

«В стратегических вопросах Сталин разбирался с самого начала войны. Стратегия была близка к его привычной сфере – политике, и чем в более прямое воздействие с политическими вопросами вступали вопросы стратегии, тем увереннее он чувствовал себя в них».

«В вопросах оперативного искусства в начале войны он разбирался плохо. Ощущение, что он владеет оперативными вопросами, у меня лично начало складываться в последний период Сталинградской битвы, а ко времени Курской дуги уже можно было без преувеличения сказать, что он и в этих вопросах чувствует себя вполне уверенным».

«Что касается вопросов тактики, строго говоря, он не разбирался в них до самого конца. да, собственно говоря, ему как Верховному главнокомандующему и не было прямой необходимости разбираться в вопросах тактики. Куда важнее, что его ум и талант позволили ему в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операций, он проявлял себя как человек, разбирающийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев, он находил и подсказывал интересные оперативные решения».

«Его осведомленность была не показной, а действительной, и его предварительная работа с офицерами Генерального штаба для уточнения обстановки перед принятием будущих решений была работой в высшей степени разумной».

«В большинстве случаев ему нельзя было отказать ни в уме, ни в здравом смысле, ни в понимании обстановки… Большинство его приказаний и распоряжений были правильными и справедливыми» (К.Симонов, цит. соч., с.372-373, 376).

Годы войны после Сталинградской битвы Сталин провел лучше, но, вспоминая победные салюты, мы никогда не забудем и о том, как трагически началась война и почему она началась именно так. Сталин сам сказал после войны, что, вопреки пословице «победителей не судят», «победителей можно и нужно судить. Это будет полезно для дела и для самих победителей». Но применил эту пословицу Сталин не к себе, а к человеку, больше всех сделавшему для победы, маршалу Жукову, которому Сталин отплатил черной неблагодарностью.

Приказом Сталина от 9 июня 1946 года Жуков был снят с поста главнокомандующего сухопутными войсками и отправлен в фактическую ссылку, в Одесский военный округ. Поводом послужило «заявление», якобы написанное главным маршалом авиации А.А.Новиковым, который был осужден в мае 1946 года вместе в наркомом авиапромышленности А.И.Шахуриным. В действительности это заявление против Жукова было состряпано в МГБ. (В.Карпов. Опала. «Гудок», 30 мая 1992 года).

А.Ваксберг («Литературная газета», 5 августа 1992 года) посмеивается над Жуковым, который поверил в «благородную рождественскую пастораль», в «сказку о мудром и добром дедушке Сталине», не давшем МГБ арестовать Жукова. (К.Симонов, цит. соч., с.378). Но Сталин действовал в этом случае вовсе не по доброте, а потому что знал, что Жуков может еще пригодиться, знал, что, хотя Германия и Япония разбиты, это не значит, что у России больше нет врагов, как сегодня уверяют нас предатели и идиоты, первые – по долгу службы, вторые – потому что Бог обидел их разумом. Сильные мира сего бывают несправедливыми, ревнуя к чужой славе, но Сталин, должно быть, помнил, как Павлу I пришлось приглашать Суворова из ссылки на командный пост, и решил быть во всяком случае не глупей Павла.

А чего было Сталину ревновать к чьей-то славе? У него и своей хватало. В противоположность нынешним мелким шавкам, тогда это признавали даже такие люди, как Бунин, у которого, как отмечает К.Симонов, несомненно, оставались счеты с советской властью, счеты за прошлое, счеты, как впоследствии он подтвердил своими книгами, выпущенными в конце жизни, злые и непримиримые, но одновременно с этим в 1946 году Сталин был для него после победы над немцами национальным героем России, отстоявшим ее от немцев во всей ее единости и неделимости (К.Симонов, цит. соч., с.105).

Кончилась война, и снова начались неурядицы наверху.

На следующий день после победы, 10 мая 1945 года, не дожив до сорока четырех лет, скончался А.С.Щербаков, ближайший соратник Жданова. Как известно, впоследствии и смерть Щербакова, и смерть самого Жданова приписали «убийцам в белых халатах», когда начали раскручивать провокационное «дело врачей», о котором мы еще будем говорить. Пока же обратим внимание лишь на то обстоятельство, что преждевременно ушли из жизни как раз руководители «русской партии» в верхах, что само по себе наводило на размышления, вызывало подозрения, и эти подозрения от кого-то нужно было непременно отвести, а на кого-то, наоборот, направить.

18 января 1950 года был арестован известный профессор-терапевт Я.Г.Этингер. По свидетельству его сына, д-ра исторических наук Я.Этингера (см. его статью «дело врачей» и судьба одной семьи». – «Наука и жизнь», 1990, №91), первоначально его отца обвиняли только в «антисоветских высказываниях», а вопрос о «вредительском лечении» Этингером руководящих деятелей партии и государства тогда еще не возникал. Он всплыл лишь год спустя. Чем была вызвана такая задержка – об этом позже. Сын Я.Г.Этингера пишет, что его отец вместе с профессором В.Н.Виноградовым (тоже арестованным позже по «делу врачей») лечил Щербакова с конца 1944 года до дня его кончины 10 мая 1945 года:

«Каждый день они дважды посещали больного и составляли утренний и вечерний бюллетени о состоянии здоровья, которые немедленно направлялись лично Сталину. Эти два высококвалифицированных специалиста-кардиолога сделали все возможное, чтобы спасти Щербакова, страдавшего тяжелым сердечным заболеванием».

Но ведь была еще одна болезнь, перед которой были бессильны все врачи. Этой неизлечимой болезнью была непрерывная борьба за власть в партийных верхах, причем люди, которые ее вели, не гнушались никакими средствами, чтобы устранить конкурентов.

Жданов, занятый в первые годы войны лишь одним. но великим делом – обороной Ленинграда, – в конце войны снова перебрался в центр и, поскольку на первый план выдвинулись вопросы идеологии, занял доминирующую позицию, оттеснив своих главных конкурентов Маленкова и Берию, хотя эти двое и стали в 1946 году полноправными членами Политбюро. От этого тандема конкурентов и исходили все удары, которые наносились по группировке Жданова.