Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Аресты и судебные процессы продолжались и в 1951-1952 годах. 15 августа 1952 года были арестованы, а затем осуждены к длительным срокам тюремного заключения свыше 50 человек, работавших во время блокады секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов.

Косыгин, как пишет Хрущев в своих мемуарах, уцелел в этой мясорубке только чудом. Чудо это, по-видимому, заключалось в том, что дочь Косыгина удачно вышла замуж за сына одного из бериевских сподвижников Гвишиани, «прославившегося» своими зверствами при выселении чеченцев в 1944 году («Тернистый путь к свободе». Грозный, 1992, стр.18). Однако для Косыгина «ленинградское дело» тоже не прошло бесследно. После ХIХ съезда в 1952 году его понизили в кандидаты в члены Политбюро, а в короткий период правления Маленкова Косыгин перестал быть и кандидатом, и только после падения Маленкова снова начал медленное восхождение и полностью восстановил утраченные позиции только к 1960 году.

Хрущев рассказывает в тех же мемуарах, что был свидетелем разговора между Маленковым и Берией, из которого узнал, что А.А.Кузнецова обвиняют в «русском национализме». Со ссылкой на того же Хрущева Авторханов в «Загадке смерти Сталина» излагает дело таким образом, что ленинградцы якобы внесли предложение создать Российскую коммунистическую партию со своим ЦК и центром в Ленинграде и перевести туда же из Москвы Совет министров РСФСР. За Сталиным по этому плану сохранялся пост почетного председателя партии, Жданов должен был стать генеральным секретарем, Вознесенский – председателем Совета министров, а Кузнецов – первым секретарем ЦК КП РСФСР.

Действительно ли ленинградцы разрабатывали столь далеко идущие планы? А.Афанасьев в статье «Победитель», посвящен ной А.А. Кузнецову («Комсомольская правда», 15 января 1988), пишет: «В нынешних публикациях о людях, так или иначе пострадавших во времена культа, по какой-то необъясненной пока причине настойчиво подчеркивается одна мысль: они были невинными жертвами произвола». Но «ведь наверняка были и те, кто не принял культ на веру? Кто не смирился с ним? Кто, наконец, сопротивлялся? Смею думать и утверждать: Алексей Алексеевич Кузнецов не был невинной жертвой».

Не был, потому что противостояние действительно имело место. И идея создания Коммунистической партии России была очень удобной внешней формой для организации такого противостояния.

Раньше на Западе непрерывно трубили о «Советской империи», о России как угнетательнице других народов. Продолжают дудеть в ту же дуду и победившие нынешние доморощенные «демократы». Между тем в этой искаженной картине все поставлено с ног на голову. В СССР не другие народы по сравнению с русскими, а именно русские по сравнению с другими народами находились в неравноправном положении, потому что РСФСР была единственной из всех союзных республик, не имевшей своей компартии. В сохранении такого положения были заинтересованы, прежде всего, представители других союзных республик, которые, пользуясь им, подминали русских и захватывали высшие посты в государстве.

Зародышем Компартии России могло стать Бюро ЦК по РСФСР, созданное после ХХ съезда. Но на первом же послехрущевском съезде оно было ликвидировано. И это неудивительно, так как тогда задавали тон представители Украины, имевшей самую сильную парторганизацию, – Брежнев, Подгорный, Кириленко, Шелест, и они конечно не хотели, чтобы им мешал какой-то противовес. И почти до самого своего бесславного конца КПСС противилась созданию КП РСФСР, а когда последняя наконец возникла, ее возглавил безликий и нерешительный Полозков, который не смог воспользоваться таким прекрасным рычагом, чтобы противостоять предательскому курсу Горбачева, хотя рисковал гораздо меньшим, чем Кузнецов в 1949 году. Что ж: рожденный по-лозковым летать не может.

Когда речь заходит о 1949 годе, почему-то прежде всего вспоминают борьбу с космополитизмом, делая упор на «антисемитском» характере этой кампании. Публику определенного пошиба гораздо больше волнует судьба горстки литературных и художественных критиков, чем избивавшихся в то же время тысячами русских партийных кадров. Есть и русские, от которых мне приходилось слышать курьезное мнение, будто Сталин к концу жизни «понял, кого надо бить». На самом деле Сталин не имел какой-то постоянной мишени, а с одинаковой силой бил всех, кто попадался под руку: русских и евреев, украинцев и грузин – в зависимости от того, кого считал наиболее опасным в данный момент, и руководствуясь, очевидно, по-своему перетолкованным принципом апостола Павла: чтобы ни одна плоть не хвалилась перед Господом. В 1948-1950 годах досталось русским. В последние годы жизни Сталина курс снова изменился.

Когда с русской оппозицией было покончено, подозрения Сталина обратились в сторону его родной Грузии и привезенного оттуда “сокровища” по фамилии Берия. Как отмечает д.Волкогонов, в последние год-полтора жизни Сталина отношение Сталина к Берии непрерывно ухудшалось (Триумф и трагедия. кн.II, ч.2, с.45). д.Волкогонов приводит свидетельство бывшего начальника охраны Сталина генерала Н.С.Власика из письма, которое Власик направил на имя Ворошилова из ссылки в мае 1955 года. Сталин, писал Власик, “находясь на юге после войны, в моем присутствии выражал большое возмущение против Берии. Сказал, что дал указание отстранить Берию от руководства в МГБ. Спрашивал у меня, как работают Меркулов, Кобулов и впоследствии – о Гоглидзе и Цанаве” (там же, с.189).

Министром госбезопасности с 18 октября 1946 года был Виктор Семенович Абакумов, которого А.Авторханов почему-то выводит из северокавказских армян (возможно, путая его с Кобуловым), тогда как в действительности Абакумов родился в Москве, в семье рабочего. В годы войны он был начальником Главного управления контрразведки “Смерш”. Но ловля шпионов оказалась более простым занятием, чем участие в политических интригах. Конец карьеры Абакумова наступил в 1951 году, когда Сталин поручил Абакумову произвести аресты некоторых ближайших сподвижников Берии, в частности министра госбезопасности Белоруссии Цанавы. Начало создаваться так называемое “мингрельское дело” (многие подручные Берии были его земляками). Причем Сталин говорил Абакумову: большого мингрела”. (В.Кутузов. “Черная кухня” Абакумова. – “Красная звезда”, 30 сентября 1989 года).

Нетрудно было понять, кто имелся в виду под “большим мингрелом”. Как показывал на следствии по делу Берии в 1953 году один из его подручных Беришвили. Связанный с грузинской эмиграцией, “все мингрелы во главе с Гегечкори и Кедией (от меньшевиков и до фашистов) создавали особый культ Берии, считая его самым большим человеком в Советском Союзе, и всячески превозносили его… Они все утверждали, что преемником Сталина… обязательно будет Берия… Как бы мингрельцы – меньшевики и фашисты ни ругали Советскую власть, они это никогда не делали в отношении Берии. Они считали его гением”.