Олег Якубов - Привет эпохе

И тут у меня появилась поистине шальная мысль, которую я тут же и озвучил:

– Господин Абу-Мазен, вы уже знаете, что я главный редактор «Международной газеты». Эта газета распространяется в Израиле и еще в одиннадцати странах мира. И я хочу предложить следующее. Вы предоставляете мне сейчас текст Хартии в том виде, каким он является сегодня, и подчеркиваете те пункты, которые намерены из документа изъять. Я, как главный редактор «Международной газеты», обязуюсь на двух развернутых страницах опубликовать оба варианта. Это будет очень наглядно: на левой странице – текст существующей Хартии, на правой – проект предполагаемой. Разумеется, в своем комментарии я укажу, что новый текст представляет из себя рабочий вариант. Если через полгода, как вы утверждаете, будет опубликована новая палестинская Хартия, эта газета, а она официально зарегистрирована министерством юстиции Израиля, станет лучшим документальным подтверждением вашей правоты и намерений.

Абу-Мазен задумался надолго, я уж стал опасаться, что его молчание – форма вежливого отказа, когда он вновь заговорил:

– Это очень интересное предложение. Но я не могу принять решение по такому важному для нас вопросу единолично. Насколько я знаю, Арафат уже приехал. Подождите здесь, я попробую к нему зайти переговорить с ним.

Его не было около часу. Но побыть в одиночестве мне не давали. Каждые несколько минут появлялся какой-то человек, вежливо, но настойчиво предлагающий мне поочередно то кофе, то чай, то прохладительные напитки или сэндвичи. Я полагал, что мои отказы дадут понять, что в его услугах я не нуждаюсь, но он, с видом человека, который добросовестно выполняет порученную работу, появлялся вновь и вновь. Наконец, вернулся и Абу-Мазен.

– Идемте, у председателя очень мало времени, но вас ждут, – поторопил он меня…

Арафат в своем просторном кабинете явно демонстративно стоял возле палестинского флага. Выглядел он точно так, как на портретах, известных всему миру. «Раис» произнес одну-единственную фразу: «Я согласен», и на этом аудиенция была закончена. Вполне возможно, он считал, что сделал для израильского журналиста и так слишком много, удостоив его чести лицезреть себя. Как бы там ни было, но уже через несколько минут мне принесли текст Хартии на русском языке и в брошюрке чьей-то аккуратной рукой были отмечены пункты-призывы, предлагающиеся забвению. Конечно же, я все это опубликовал, но по прошествии полугода никаких изменений в Хартии не произошло и материал этот, как говорится, канул в Лету.

А теперь – анекдот времен парвления Арафата. На одной из конференций по проблеме урегулирования израильско-палестинского конфликта, кто-то из выступающих со стороны Израиля политиков сказал:

«Прошу заранее прощения за небольшой экскурс в древнюю историю в качестве вступления к моей речи. Когда Моисей вывел народ свой к земле обетованной, то увидел он реку Иордан. Снял с себя Моисей одежды, ступил в прозрачные струящиеся воды святой реки, смывая с себя пыль пустынных песков и сорокалетнюю усталость, и вознес хвалу Господу Богу за то, что помог ему вывести евреев из рабства. А когда Моисей вышел на берег, то обнаружил, что одежды его нет, ее украли палестинцы…

– Наглая ложь! – гневно прервал израильтянина вскочивший со своего места Арафат. – Никаких палестинцев здесь тогда еще и в помине не было.

– Вот как раз об этом я и хочу сегодня поговорить более подробно, – ответил израильтянин.

Х Х

Х

…Весь год, что издавалась наша «Международная газета», я недоумевал, на кой ляд это сдалось моему издателю. Ларчик открылся очень просто. Как-то на три дня улетел в Москву на всемирный конгресс русскоязычной прессы. А когда вернулся, узнал, что газета продана. Юридически наше партнерство с издателем оформлено не было, все зыбко держалось на джентльменских договоренностях, так что на сей раз я, действительно, оказался безработным.

Вот тогда-то мне и пришла в голову идея создать международное информационное агентство. Его регистрация в израильском министерстве юстиции заняла у адвоката двадцать минут и агентство «Континент» в 1996 году пустилось в самостоятельное плавание.

ОКНО СВОБОДЫ

С Сергеем Михайловым мы познакомились сначала заочно. Как-то, дежуря по номеру в израильской газете «Время», увидел коротенькое официальное сообщение пресс-службы в полиции. В сообщении говорилось, что в тельавивской гостинице «Хилтон» обнаружены два трупа, идентифицированные, как граждане России Аверин и Михайлов. Год спустя, я уже был главным редактором международного информационного агентства «Континент», встречаю заметку: «В Женеве арестован гражданин России Михайлов».

Позвонил знакомому адвокату, зная, что он большой любитель криминальной хроники. Тот, услышав мой голос, аж закричал:

– Ну, надо же, какое совпадение. Я тебя повсюду ищу, а ты сам звонишь.

– А что стряслось-то?

– Понимаешь, в Женеве арестован Сергей Михайлов, там у него есть кое-какие эпизоды, связанные с Израилем, так что я еду в Швейцарию. Но дело даже не в этом, а в том, что человека арестовали абсолютно без всяких на то оснований. И я тебе хотел кое-какие материалы показать. У тебя сейчас как со временем, а то я вечером улетаю.

– Если устроит, через час подъеду. Ты мне только скажи, это не тот Михайлов, про которого год назад писали, что его труп в «Хилтоне» обнаружен.

– Тот самый, то самый! – воскликнул адвокат. – И тогда врали, и сейчас о нем в Европе такого вранья понаписали, что самое время кому-то объективно разобраться.

Я познакомился с документами. Арест Михайлова выглядел, по меньшей мере, каким-то недоразумением. Бельгийская газета «Ле суар» опубликовала статью, где сообщала своим читателям, что Сергей Михайлов возглавляет русскую мафию, замешан во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. «Бельгийцы написали, швейцарцы охотно поверили и тут же арестовали – чушь собачья, еще б написали, что он детей малых ест, -подумалось мне, – с такими обвинениями через пару дней отпустят.

Надуманность обвинений была настолько очевидна, что в скором освобождении не сомневался ни сам Михайлов, ни его адвокаты. Мне так прямо и заявил об этом известнейший бельгийский адвокат, бывший президент коллегии адвокатов Бельгии и потому носящий титул «батонье» Ксавье Магне, единственный из европейских адвокатов награжденный орденом Почетного легиона.

Знакомство с Магне началось для меня не очень приятно. Условившись заранее о встрече, я приехал к нему в брюссельский офис. Чуть не с порога Магне заявил мне, что этот порог вот уже больше десяти лет не переступал ни один журналист.

– Отчего же? – поинтересовался я у мэтра.