Федерико Гарсиа Лорка. Стихи

- Мурашеньки, остановитесь!

За что наказать хотите

вашего бедного братца?

Расскажите мне, что он сделал?

Я вас рассужу справедливо.

Ты сам расскажи, не бойся.

Тогда муравей полумертвый

сказал тихонько и грустно:

- Я, знаете, видел звезды.

- Звезды? Что это значит? -

кричат муравьи возмущенно.

Да и улитка тоже

спросила задумчиво: - Звезды?

- Да, - муравей отвечает, -

я видел звезды, поверьте.

Я поднялся высоко,

на самый высокий тополь,

и тысячи глаз лучистых

мою темноту пронзили. -

Тогда спросила улитка:

- Но что же такое звезды?

- А это огни, что сияют

над нашею головою.

- Но мы их совсем не видим!

сердясь, муравьи возражают.

А улитка: - Слаба я зреньем,

вижу не выше травки. -

Тогда муравьи вскричали,

усиками вращая:

- Тебя мы убьем. Ленив ты

и развращен. Ты должен

трудиться, не глядя в небо.

- Звезды я видел, звезды, -

раненый им отвечает.

Тогда изрекла улитка:

- Оставьте его, идите

своею дорогой, братья.

Наверно, ему недолго

жить на земле осталось.

Пчела пролетела, разрезав

медовыми крыльями воздух.

Муравей, умирая, дышит

свежей вечерней прохладой

и шепчет: - Пришла ты за мною,

унеси меня к звездам, пчелка.

Видя, что он уже умер,

муравьи разбегаются в страхе.

Улитка, вздохнув украдкой,

прочь поползла в смущенье,

словно пред ней раскрылась

вечность на краткий миг.

- Нет у тропинки края,

верно, ведет она к звездам, -

восклицает она печально. -

Только мне до них не дойти.

Уж больно я неуклюжа,

мне лучше о звездах забыть.

Туман висит над полями,

и солнце лучом дрожащим

по колокольням дальним

под вечерний звон скользит.

А мирная улитка,

мещаночка с тропинки,

в смущенье, с тоскою странной,

глядит на широкий мир.

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

Сегодня чувствую в сердце

неясную дрожь созвездий,

но глохнут в душе тумана

моя тропинка и песня.

Свет мои крылья ломает,

и боль печали и знанья

в чистом источнике мысли

полощет воспоминанья.

Все розы сегодня белы,

как горе мое, как возмездье,

а если они не белы,

то снег их выбелил вместе.

Прежде как радуга были.

А снег идет над душою.

Снежинки души - поцелуи

и целые сцены порою;

они во тьме, но сияют

для того, кто несет их с собою.

На розах снежинки растают,

но снег души остается,

и в лапах бегущих лет

он саваном обернется.

Тает ли этот снег,

когда смерть нас с тобой уносит?

Или будет и снег другой

и другие - лучшие - розы?

Узнаем ли мир и покой

согласно ученью Христову?

Или навек невозможно

решенье вопроса такого?

А если любовь - лишь обман?

Кто влагает в нас жизни дыханье,

если только сумерек тень

нам дает настоящее знанье.

Добра - его, может быть, нет,-

и Зла - оно рядом и ранит.

Если надежда погаснет

и начнется непониманье,

то какой же факел на свете

осветит земные блужданья?

Если вымысел - синева,

что станет с невинностью, с чудом?

Что с сердцем, что с сердцем станет,

если стрел у любви не будет?

Если смерть - это только смерть,

что станет с поэтом бездомным

и с вещами, которые спят

оттого, что никто их не вспомнит?

О солнце, солнце надежд!

Воды прозрачность и ясность!

Сердца детей! Новолунье!

Души камней безгласных!

Сегодня чувствую в сердце

неясную дрожь созвездий,

сегодня все розы белы,

как горе мое, как возмездье.

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ

I

Выходят веселые дети

из шумной школы,

вплетают в апрельский ветер

свой смех веселый.

Какою свежестью дышит

покой душистый!

Улица дремлет и слышит

смех серебристый.

II

Иду по садам вечерним,

в цветы одетым,

а грусть я свою, наверно,

оставил где-то.

На кладбище, над черепами

забывших время,

трепещет земля цветами,

взросло их семя.

И кипарисы, покрыты

пыльцою нежной,

вперили пустые орбиты

в простор безбрежный,

качая своей утомленной

главой зеленой.

Апрель, ты несешь нам звезды,

вешние воды,

зажги золотые гнезда

в глазах природы!

МАЛАЯ ПЕСНЯ

У соловья на крылах

влага вечерних рос,

капельки пьют луну,

свет ее сонных грез.

Мрамор фонтана впитал

тысячи мокрых звезд

и поцелуи струй.

Девушки в скверах "прощай"

вслед мне, потупя взгляд,

шепчут. "Прощай" мне вслед

колокола говорят.

Стоя в обнимку, деревья

в сумраке тают. А я,

плача, слоняюсь по улице,

нелеп, безутешен, пьян

печалью де Бержерака

и Дон-Кихота,

избавитель, спешу на зов

бесконечного-невозможного,

маятника часов.

Ирисы вянут, едва

коснется их голос мой,

обрызганный кровью заката.

У песни моей смешной

пыльный наряд паяца.

Куда ты исчезла вдруг,

любовь? Ты в гнезде паучьем.

И солнце, точно паук,

лапами золотыми

тащит меня во тьму.

Ни в чем не знать мне удачи:

я сам как Амур-мальчуган,

и слезы мои что стрелы,

а сердце - тугой колчан.

Мне ничего не надо,

лишь боль с собой унесу,

как мальчик из сказки забытой,

покинутый в темном лесу.

ЦИКАДА

Цикада!

Счастье хмельной

от света

умереть на постели земной.

Ты проведала от полей

тайну жизни, завязку ее и развязку.

И старая фея,

та, что слыхала рожденье корней,

схоронила в тебе свою сказку.

Цикада!

Это счастье и есть -

захлебнуться в лазурной крови

небес.

Свет - это бог. Не затем ли

проделана солнцем дыра,

чтоб мог он спускаться на землю?

Цикада!

Это счастье и есть -

в агонии чувствовать весь

гнет небес.

Перед вратами смерти

с понуренной головою,

под спущенным стягом ветра

идет все живое.

Таинственный говор мыслей.

Ни звука...

В печали

идут облаченные в траур

молчанья.

Ты же, пролитый звон, цикада,

ты, родник зачарованный лета,

умираешь, чтоб причаститься

небесному звуку и свету.

Цикада!

Счастливая ты,

ибо тебя облачил

сам дух святой, иже свет,

в свои лучи.

Цикада!

Звездой певучей

ты сверкала над снами луга,

темных сверчков и лягушек

соперница и подруга.

И солнце, что сладостно ранит,

налившись полуденной силой,

из вихря лучей гробницу

над прахом твоим водрузило

и сейчас твою душу уносит,

чтоб обратить ее в свет.

Стань, мое сердце, цикадой,

чтобы истек я песней,

раненный над полями

светом небесной бездны.

И та, чей женственный образ

был предугадан мной,

пусть собственными руками

прольет его в прах земной.

И розовым сладким илом

пусть кровь моя в поле станет,

чтобы свои мотыги

вонзали в нее крестьяне.

Цикада!

Это счастье и есть -