1984

Главным внизу был Арутюн, к которому кроме как по отчеству, не обращались, вторым был худой, кадыкастый молоденький очкарик- доктор Роман Фёдорович, "Ромка" из 2-й травмы. Ясно было, что он мог играть только подчинённую роль. Пожилая Татьяна Фёдоровна и Рая работали вовсю, только успевая гипсовать, бинтовать, подавать, подкатывать и откатывать. Ничего такого по Рае видно не было. Впрочем, карие глаза делают величину зрачка почти не заметной.

"Неужели колется?- подумал я.- Такая девушка! Ей бы детей рожать"....

На девственных сгибах её локтей тоже ничего заметно не было- чистые, смуглые, мягкие сгибы. Уже потом, по мере накопления наркоманического опыта, я узнал, что есть "оборотка"- вена, укол в которую заметен только под особым углом зрения. Наркоманы - хитрая, очень хитрая и коварная публика...

-Помочь может чего, Арутюн Арташесович?- спросил я.

Дежурный врач окинул меня пристальным взглядом. Его фундуковидные веки заметно прищурились. В течение этого взгляда наша взаимная неприязнь усилилась до самой максимальной точки. И с ответом: "Спасибо, Саша. Мы сами справимся",- я ретировался.

В девять вечера поступила какая-то истеричка - молодая женщина, воспитательница детского сада, не поладившая с мужем-подполковником. Она выпила для верности полбутылки водки, приняла горсть таблеток элениума и надрезала себе вены бритвой. На весь травмпункт стоял крик, плач и вой. Муж-подполковник потерянно и бестолково бегал с бумажником напоказ, стояли какие-то мамки и тётки и в голос то укоряли его, то требовали "спасти жизнь Вареньке". Арутюн долго беседовал с ними. Утешил, потом в течение часа под наркозом накладывал косметические швы, чем разозлил и персонал приёмного, и Ларису. Больную после наркоза подняли к нам в операционную палату и назначали почасовое наблюдение. Вся родня тут же обосновалась подле своей несчастной почти погибшей.

-Молодой человек!

-Девушка!- каждые три минуты окликали то меня, то Ларису.

Ибо интересную больную то тошнило, то слегка поднималась температура. То через повязки просочилась кровь.

-Ну, блять, удружил Арутюн,- сказала Жура, когда мы уединились для очередного "возлияния".- Там и шить-то ничего не нужно было- так, поверхностные экскориации, царапинки. Повязочки с хлоргексидином, назначить консультацию психиатра и пинка под зад- под призрение родственников.

-А они ему что, платили что-то?

-А то ты думаешь, чего это он вокруг них прыгает?- Лариска погладила себя по одному локтевому сгибу, потом по другому, пытаясь в синяках, буграх и многочисленных инфильтратах найти на ощупь участок подходящей вены.- Армянская натура... Завтра ему Мазепа вставит по первое число. Вот в эту попробуй... Может и дежурств лишить, и правильно сделает. Толку от этого Арутюна- купи-продай, а врач из него никакой. Мазепа старается от этой "черноты"- азиатов и кавказцев избавляться... Вот хохол, русский, белорус- это для него всегда белые люди. Правильный мужик...

-Мне этот Арутюн Арташесович тоже не очень понравился,- признался я, вводя в Ларискину вену полтора кубика омнопона.- Хотел пошить, так он меня отправил. "Сами справимся..." Понаехали тут, и правда. Мазепа- то совсем другой мужик, что надо.

-Нафиг ты ему нужен,- устало молвила Лариска заплетающимся голосом, зажимая локтём ватку и откидываясь на топчан.- Шить ему и самому хочется, да и деньги за это можно брать. У него же полный стол импортной атравматики и одноразовых шприцов- достаёт где-то. Зашивка ранки одноразовым инструментом- 50 рублей минимум. Атравматику я ему доставала в медтехнике, а шприцы он откуда-то с Москвы привёз. Вот как надо.

-Ну и что,- обиженно шмыгнул я носом.- Я бы просто пошил, алкаша какого-нибудь, с кем ему ковыряться не хочется. Руку набил...

-А потом, он тебя к Райке ревнует...

-К Райке?!

-Ну да. Восточный мужчина - у них психология такая. Любой другой самец воспринимается в роли конкурента...

-Подожди. А Павел Александрович? Разве она не невеста его?

Лариса тяжело вздохнула, покачала головой.

-Разошлись они, как в море корабли два дня назад. У Пашки жена же какой-то начальник по врачебной аттестации в облздравотделе- должность хлебная. А тесть, Балашов, вообще самый большой начальник местной медицины. Вот откуда и кандидатская, и место ассистента на кафедре. И шматьё, и тачка, и квартира своя на Героев Днепра. Ты думал, что Мельник на кухарке женился?

-Ну и что? Он же и сам не дурак, не ноль без палочки,- с жаром ответил я.- За тёплые места держаться- счастья в жизни не увидать...

Вколотая наркота придала накал спору. Обсуждать Раю и Мельника нам сейчас, что называется, было "по тяге".

-Да нет, там до развода, вроде, уже дошло. Квартиру и дачу они точно делили, а с кафедры Пашка хотел к Мазепе переходить. Тот его брал палатным ординатором. А Ковбаса не отдаёт! Так он и с Ковбасенко ездил ругаться, и с Балашовым... Прям как в фильме "Кубанские казаки"- и смех, и грех. Смеху на все Л...ские больницы!

-Слушая, а я что-то слышал, краем уха. В институте. Олефира уж точно всё знает. Спрошу.

-В общем, страсти как в "Гайдамаках" или ещё похлеще. Но тут эта сука, пашкина, выкидывает фортель- она, мол, беременна вторым. Уже четыре месяца. Аборт делать не будет. Вот так. И справка от гинеколога есть. Райка, как узнала, сама Пашке от ворот поворот сделала. Вся больница снова угорает- такой облом...

-И правда беременна? Справку ведь подделать можно... С балашовскими связями...

-А Арутюн давно на Райку слюну вытирал, да на мельникову невесту не больно-то вытрешь. А теперь- ничья... Вот и всё. Вот и жизнь...

-Ну, это прям как в "Кавказской пленнице",- сказал я, протягивая Журе зажжённую сигарету.

-А что, хороший фильм. Вроде и комедия, а на самом деле - правда. Жаль, что про наши районы такого не снимают. А виновата-то я. Это же я Райку сманила сюда. В Л..., в институт поступать. Жила бы себе и работала в своём Раздольном, там полгорода родных, женихи самые лучшие - никто бы и пальцем не тронул. Да сама она там не хотела - всё в большой город её тянуло. Украсить Л... своим присутствием! Слишком хороша- прозябать в провинции... безымянная звезда! Тут я ещё - "устрою, мол, тебя, Райка, не переживай. Считай, уже в мединституте учишься."

-Да как ты можешь в институт устроить- ты, медсестра!- воскликнул я, укладываясь рядом.- Сама поступи сначала...

Жура глубоко вздохнула, призналась, что глупо, конечно, но работая в травме, привыкла к "вась-вась" и "к кондачку".

-Тут народ, если попал, последнее с себя снимет. "Газ" у Мазепы откуда? Ногу тут одному удачно срастил- ни в Москве, ни в Кургане, ни в Харькове ведь не смогли. Большой начальник... Потом, цветные телевизоры у нас откуда, мебель, белье постельное? Людям тут группы по ВТЭку делали, от армии вчистую откашивали. Ты хату мазепину видел, дачу? А катер какой у него? У Любови Павловны (это врач-анестезиолог) дочка на третьем курсе- с мазепиной, кстати, подачи. Он хлопотал... Квартиры своим врачам выбивал. А уж институт дочке хорошей коллеги... Всё, как в советское время- "ты мне, я тебе". По закону ж никто не живёт... Везде люди стремятся скучковаться, своими стать...Ты думал он тебе так, насчёт интернатуры? Раз сказал- взял бы обязательно. Своя школа...