Константин Романенко

Поэтому понятен его нелестный эпитет в адрес незадачливого террориста: «Через месяц этот наглец, будучи уличен фактами, сознался во всех своих подлых делах...» По этой же причине нарком не может испытывать симпатий и к другим арестованным «товарищам по оружию».

Ворошилов продолжал: «Именно Примаков – этот воспитатель и вдохновитель Кузьмичевых (Кузьмичев был секретарем Примакова. – К. Р.) – является, бесспорно, доверенным агентом Троцкого, его главным уполномоченным по работе в армии. Об этом говорят показания почти всех основных бандитов троцкистов и зиновьевцев. Об этом говорят и Радек, и Сокольников, Пятаков, Смирнов и Дрейцер.

Все они довольно подробно рассказали следственным органам о роли и действиях Примакова. И тем не менее этот субъект запирается и до сих пор не признался в своих подлых преступлениях.

...Какие цели и задачи ставила перед собой эта японо-немецкая, троцкистско-шпионская банда в отношении Красной Армии?

Как военные люди, они ставили и стратегические, и тактические задачи. Стратегия их заключалась в том, чтобы, формируя троцкистские ячейки, вербуя отдельных лиц, консолидируя силы бывших троцкистов и всякие оппозиционные и недовольные элементы в армии, создавать свои кадры, сидеть до времени смирно и быть готовыми в случае войны действовать так, чтобы Красная Армия потерпела поражение, чтобы можно было повернуть оружие против своего правительства.

Тактические цели – это коренная подготовка и проведение террористических актов против вождей партии и членов правительства».

Нарком не изобретает интриги заговора. В своем выступлении он лишь пересказывает признания обвиняемых на прошедшем процессе и материалы следствия: «Пятаков... в своих показаниях по поводу планов Троцкого в отношении Красной Армии заявляет следующее: «Особенно важно, — подчеркивал Троцкий, – иметь связи в Красной Армии. Военное столкновение с капиталистическими государствами неизбежно. Яне сомневаюсь, что исход такого столкновения будет не благоприятен для сталинского руководства. Мы должны быть готовы в этот момент взять власть в свои руки».

И далее Пятаков показывает: «Что касается войны, то и об этом Троцкий сообщил весьма отчетливо. Война, с его точки зрения, неизбежна в ближайшее время. В этой войне неминуемо поражение «сталинского государства». Он, Троцкий, считает совершенно необходимым занять в этой войне отчетливо пораженческую позицию. Поражение в войне не означает крушение сталинского режима, и именно поэтому Троцкий настаивал на создании ячеек в армии, на расширении связей среди командного состава. Он исходил из того, что поражение в войне создаст благоприятную обстановку в армии для возвращения его, Троцкого, к власти. Он считал, что приход к власти блока, безусловно, может быть ускорен военным поражением».

В этом плане Троцкого не было ничего необычного. Повторим, что он мыслил теми же категориями, какими мыслили большевики в 1917 году, но его тактика включает еще и эсеровщину. «А вот, – продолжает Ворошилов, – как о том говорит расстрелянный террорист Пикель, бывший в свое время секретарем Зиновьева. (Оппозиционер, литературный критик, еврей Пикель Ричард Витальевич. – К. Р.)

«На допросе от 4 июля 1936 года вы показали о существовании военной организации, в которой принимали участие связанные с Дрейцером Путна и Шмидт. В чем должна была заключаться их работа», – спрашивает Пикеля следователь.

Пикель отвечает: «Все мероприятия троцкистско-зиновьевского центра сводились к организации крупного противогосударственного заговора. На военную организацию возлагалась задача путем глубокой нелегальной работы в армии подготовить к моменту успешного осуществления планов Зиновьева и Каменева немедленный переход части руководящего командного состава на сторону Троцкого, Зиновьева, Каменева и требование командного состава армии отстранить Ворошилова от руководства Красной Армией. Это предлагалось в том случае, если Дмитрию Шмидту до убийства Сталина не удастся убить Ворошилова ».

Вот как эти господа намечали развертывание своей предательской работы в армии. Если не удастся троцкистам и зиновьевцам прийти к власти путем устранения руководства партии и Советского государства террором, то необходимо выжидать и готовиться к войне. А уже во время войны действовать в соответствии с их «стратегическими » планами.

В своих показаниях Д. Шмидт... говорит примерно то же, что и Пикель: «Развивая передо мною задачи организации военных троцкистских ячеек в армии, Дрейцер информировал меня о наличии двух вариантов захвата власти:

1) предполагалось, что после совершения нескольких основных террористических актов над руководством партии и правительства удастся вызвать замешательство оставшегося руководства, благодаря чему троцкисты и зиновьевцы придут к власти;

2) в случае неудачи предполагалось, что троцкистско- зиновьевская организация прибегнет к помощи военной силы, организованной троцкистскими ячейками в армии. Исходя из этих установок, Дрейцер в разговоре со мной настаивал на необходимости создания троцкистских ячеек в армии».

Из изложенного наркомом обороны видно, что в армии готовилась не только ударная группа на случай государственного переворота, но и милитаризированная ветвь «пятой колонны» на случай войны. Забвение долга, личные карьеристские цели и слепое следование призывам Троцкого зашли так далеко, что люди, обязанностью которых являлась защита государства, встали на путь измены.

Остановившись далее на фигуре Путны, в момент ареста являвшемся военным атташе в Англии, Ворошилов докладывал участникам пленума: «Еще в 1931 году, будучи в Берлине военным атташе, Путна, связавшись через Смирнова с Седовым (сыном Троцкого. – К. Р.), намечал план троцкистской работы в Красной Армии. Вот что он показывает на вопрос следователя о содержании разговора, имевшего место между ними и Седовым.

«Разговор велся тогда по двум направлениям, – говорит Путна, – во-первых, вокруг уже известной мне от Смирнова директивы о терроре и, во-вторых, о настроениях в Красной Армии и перспективах укрепления троцкистского влияния в частях РККА.

Седов подробно меня расспрашивал, кто из троцкистов остался среди комсостава армии, и выразил уверенность, что армия и ее командиры Троцкого помнят... Седов, узнав от меня о моем предстоящем отъезде в СССР, сообщил мне как директиву, что Троцкий считает необходимым снова собрать в организацию всех военных работников-троцкистов . Седов мне назвал Мрачковского, который эту задачу сможет решить, поскольку в 1927 году был руководителем военной группы троцкистов и связи с участниками этой группы сохранил.