Victor Izakson - Маша Коровина

Наконец она добралась до плотины и тут же полезла в цистерну. На полу лежали дрова и стоял бидон с соляркой, но костёр ещё не горел. Она нашла спички и попробовала разжечь костёр, но руки её не слушались, и она поняла, что ей это не удастся сделать. Маше хотелось плакать и очутиться дома, в теплой квартире, а не в этой цистерне. Её горькие мысли были прерваны шумом, исходящим откуда-то сверху. Кто-то лез по наружной лестнице наверх. Это был Юра.

— Не волнуйтесь, Мария Ипполитовна, — успокаивал её, Юра. — Сейчас организуем здесь тепло, и вы быстро согреетесь. Здорово замёрзли? Попробуйте коснуться большим пальцем, мизинца.

Он снял рукавицу и показал ей, как это сделать. Машины руки были, как свинцовые, и пальцы её не слушались. Немного погодя запылал костер, Маша присела на кусок бревна и протянула замёрзшие руки к огню. Так она просидела до обеда. В 12 часов наступил обеденный перерыв, и все рабочие завалились в цистерну. Кто-то поставил кипятить воду. Маша достала кусок хлеба с сосиской, которую ей дала Зина, и запивая кипятком, вкусно поела. К концу дня подошел бульдозер и расчистил участок для рабочих.

— Ну где там вам надо снег убрать? — Обратился бульдозерист к Маше.

Она достала чертеж с указанием 7-и мест, которые надо было проверить.

— Я в ентом деле не шуруплю. Вы мне на плотине покажите, я там и расчышу. И в семи местах расчищать нету смыслу. Послязавтра опять буран будеть и все сновше затянет снегом, — предупредил её бульдозерист.

— Ну хорошо. Подготовьте хотя бы одно место, — попросила его Маша. Они подошли к откосу, и Маша указала пальцем на место для проверки.

— Давайте, откапывайте здесь, — сказала она.

Убрать горы снега заняло полчаса. После этого, еще час двое рабочих расчищали и подметали указанное место. Оказалось, что поверхность мощения была покрыта сплошной коркой льда. Маша пыталась его расковырять окоченевшими пальцами, но ей это не удавалось сделать. Можно было только гадать, что там подо льдом. Попросив у рабочих небольшой ломик, ей с трудом удалось раздолбить не более одного квадратного метра. Она увидела, что мощение было сложено из плотно прижатых друг к другу, булыжников. Расклинцовка не была сделана, но Маша заключила, что она и не нужна была там. Начало темнеть и рабочий день заканчивался. “Мне же удалось проверить меньше квадратного метра, а ведь проверочный участок около 20-и квадратных метров, - с тревогой подумала она. - Ну, ладно закончу завтра”.

Подъехала машина и Машу опять посадили в кабину. Стекла в машине почему-то состояли из двух вертикальных половинок, неплотно находящих одна на другую. В щели задувал ветер и проникал снег. “Почему же не сделали цельное стекло?” подумала Маша, но ничего не сказала. Ей было холодно, голодно и тошно от всего, что она видела.

По дороге домой её не оставляла мысль о бегстве из этого богом забытого края.

“Плюнуть на все,” думала она. “Подписать акт проверки и уехать к себе домой из этого чертова Кайбагора. Время летит. Сегодня уже 18 декабря. Моя командировка кончается 25-го, значит уехать отсюда надо не позднее 22-го. Но ведь я еще и не начала что-то делать. Ни одного участка не проверила, а их семь по плану”. С такими мыслями она ввалилась в прорабку, зашла за перегородку, разделась и прилегла на кровать. Закрыв на минуту глаза, уставшие от слепящей белизны снега, она вдруг почувствовала, как тепло и уют меняют ход её мыслей: “Нет, надо добить до конца, ведь за тем и ехала ,чтобы проверить,” перебила она себя.

В прорабку вошёл Максимыч. Маша вышла из-за своей перегородки и обратилась к нему с вопросом:

— Максим Максимович, помогите мне. Срок командировки кончается, а я только-только начала работать. Сегодня расчистили участок для проверки, но все заледенело, не поймешь, что там внизу, грунт или мощение. Я ломиком лед раздолбила, но одной без помощи мне никак не управиться.

— Да, без помощи тебе не обойтись. Я скажу и ребята вам расколют, где надо. Но ты особо их не отвлекай. Для нас эта ваша проверка – просто пустая трата времени. Нам за это заказчик не платит. Нам мостить надо, а не снег разгребать.

— Ну а мне-то, что прикажете делать? Мне надо семь мест проверить, я сама снег не уберу, — недовольным тоном ответила ему Маша.

— А я и не говорю, чтобы вы снег убирали. Я так разумею, чтобы все закончить уйдет у вас две недели. В аккурат закончите проверку под Новый Год. Позвоните в свою контору, може они скажут, что двух мест хватит. Я сейчас вас по селектору соединю.

С этими словами Максимыч подошёл к телефону и соединился с оператором:

— Ниночка, это Макс, соедини ты меня с Нижним, — прокричал он в трубку и продиктовал номер телефона, который Маша ему быстро подсунула.

— Можно мне товарища Елина? Это из Кайбагора звонят, — сказал Максимыч и протянул Маше трубку. Маша неохотно взяла трубку. Сквозь какие-то хрипы и писки она услышала голос Ник Ника:

— Елин у телефона, слушаю.

— Николай Николаевич, это Коровина звонит из Кайбагора, — тихо пролепетала Маша.

— Что же вы молчите? Я вас не слышу, — прозвучал сердитый голос Ник Ника.

Маша начала говорить громче, но её перебил прораб.

— Мария Ипполитовна, это селектор. Когда вы говорите, то нажимайте рычажок на трубке, а когда они говорят, рычажок отпускайте, — объяснил он Маше.

После долгих переговоров с нажиманием и отпусканием рычажка они договорились, что она останется в Кайбагоре до тех пор, пока тщательно не проверит все семь участков. Маша, в какой-то степени, осталась довольна разговором. Она так напрямую никогда с начальником не говорила, и в данный момент ощутила себя важным человеком, от которого что-то зависит. Она тут же написала письмо маме, что задерживается до Нового Года, оделась и с приподнятым настроением отправилась к Зине обедать. Обед был на редкость паршивый, никак не сравнимый с первым обедом. Зина лобызалась в углу со своим любовником, и ей было не до Маши. Такая еда её никак не могла устроить, и Маша решила отказаться от Зининых услуг. “Могу и сама себе сготовить,” подумала она.

Что же касается Зины, то Маша узнала несколько месяцев спустя, что любовник бросил её и что она повесилась.

На следующий день Маша с помощью одного рабочего раздолбила ломом замерзшую корку. Она увидела, что и здесь расклинцовка не была сделана, но что булыжники, в общем-то, лежали довольно плотно. Не обнаружив никаких проблем, она подписала акт о проверке первого участка. Так как в акте не было специального пункта о расклинцовке, Маша просто не стала её упоминать. На следующий день опять начался буран, а с ним и двухдневный простой наступил. Делать в эти дни было нечего, и Маша самостоятельно сходила в магазин. Там, как всегда, кроме макаронных рожков, сахара и консервов с субпродуктами ничего не было. Разочарованная, она уже готова была уйти из магазина, как вдруг продавщица подозвала её и сжалившись над Московским представителем, дала ей откуда-то появившуюся, буханку черного хлеба, 10 яиц и пачку чая.