Александр Радин - Летописец отчуждения

Алексей выдохнул и втиснулся в узкий косяк.

«Диагностический зал» оказался обычной подсобкой, забитой тюками со спецодеждой, матрацами, одеялами и картонными коробками. Расставленные по периметру полки завалены пыльным и теперь никому не нужным барахлом. Здесь даже телевизор был, с разбитым кинескопом.

- Снимай, - приказал Ка.

Ни где от него не скрыться. Мерзкое навязчивое существо.

- Чего снимать-то? - непроизвольно вслух удивился стрингер.

- Все.

Видоискатель выхватил будку трансформатора у самой дальней стены. Там-то и должен располагаться секретный лаз.

«Не влезай, убьет», - прочитал Алексей на треугольном указателе. Чуть выше красовался однозначный череп с перекрещенными костями. Однако же, со стебом законспирировали. А еще говорят, что у военных юмор казарменный.

Он рванул на себя крышку, подперев стену ногой. Та, на удивление, поддалась, раскрывая напичканные проводами внутренности. И все. И никаких тоннелей, кодовых дверей и прочей шелухи, которую он непременно представлял, готовясь бессонными ночами к выезду. Н-И-Ч-Е-Г-О!

«А может, перепутал?» - панически ломал голову Алексей. Он уже хотел метнуться обратно в коридор, когда почувствовал давление контролера:

- Не ищи. Здесь нет, того, что ты ищешь. Этого вообще не существует в природе.

Как нет? Но как же нет?

Врешь, мразь!

Он начал нервно прощупывать стену в поисках… Стрингер не знал, что он искал. Кнопочки, углубления, все, что угодно. А нашел только куски отслаивающейся штукатурки, густо покрывшие пол от его неловких движений. Он пыхтел до тех пор, пока в некоторых местах из-под толстого слоя не показалась кирпичная кладка.

Пусто! Ноль! Зеро!

Смертин сполз на пол, спазматически вцепившись в грязные волосы. Лицо горело. Камера, недовольно урча, покатилась по бетону, отбивая красной лампочкой алармы.

Для чего тогда все? Столько смертей, столько бесконечных часов мучений и страха, к которому он так не привык. Который он всегда презирал. Для чего?

Злая шутка?

«Не влезай, убьет»

Дагонов! Сука! Он знал! Все и с самого начала!

Стрингер даже представил, как олигарх смаковал, сидя за своим раритетным столом, какие-нибудь старые фотографии этой самой подсобки с этим самым трансформатором и знаком. Блядский юморист! Тянул свою сигарету за десять баксов и улыбался. Сука! Наплел ему в уши всякой ерунды и заслал как мальчика. Как игрушку. Сам, поди и нарисовал все эти схемы. Или своих холуев запряг. Дедушка изучал, твою мать… Болванчик! Щелчок по пластиковому носу и болванчик вновь вертится на пружинке. Ля-ля-ля. Как всем весело. Как все задорно лыбятся и хлопают в ладоши.

В Смертине вдруг проснулась неконтролируемая черная ярость. Ее нельзя было держать в себе, иначе он вздуется как воздушный шарик и лопнет, разбрызгивая по полкам и стенам кровавые ошметки. Ее необходимо срочно выплеснуть! Сейчас!

Он глубоко засадил ногти в лоб, раздирая кожу. Вскочил и вихрем пронесся по комнате, круша все, что поддавалось крушению. Склянки, телевизор, какую-то посуду. Со всего духу влепил ногой по крышке трансформатора. Вмазал кулаком прямо в знак, ощутив, как из костяшек брызнула кровь. Рука занемела, и он что есть мочи врезался в крышку головой. Боднул еще раз, а потом еще, чувствуя, как на лбу что-то противно хлюпает. Теперь он точно знал смысл выражения «убиться об стену» и четко выполнял все инструкции. Долбил точно в багровое пятно, расползающееся по металлу. До густой темноты в глазах.

Он опять хотел умереть.

Семецкий сидел, уткнувшись носом в ладони. Стул готов был развалиться в любую минуту, но он старался не шевелиться. Из коридора тянуло гнилью и грохотом битой посуды.

- Ты получил, что хотел? - посмотрел он на контролера.

- Не совсем…

- Сделай что-нибудь, он же себя покалечит.

- С чего это ты вдруг обеспокоился, сталкер?

- Ты сам сказал, что он нужен Зоне, - недовольно поморщился Семецкий, - Да и сидеть мне тут надоело.

Он поплотнее накинул капюшон и застегнул вечно расхлябанную верхнюю пуговицу плаща:

- Холодно.

- Оболочка подвергается воздействию внешней среды? Интересно, а как это?

- Ха-ха-ха, как смешно, - зло покривлялся Семецкий, - Это неприятно, от этого сопли потом текут.

- Ты все равно бессмертен.

- Ну и что. А сопли-то мне накой?

Контролер устроился на широкой приборной панели, прижал кривые колени к хилой груди и приказал Смертину уснуть. Телепатический сигнал легко прошиб стены. Шум заглох.

- Пусть его оболочка отдохнет. Некуда торопиться, выйдем завтра. Ты хочешь спать?

- Не надо, я сам, - отмахнулся сталкер от Ка.

Смертин проснулся от слабого гула вертолетов. Он даже расстроился, что выкарабкался из беспамятства, потому что сразу надавило. В основном воспоминания вчерашнего дня.

Тихо.

Может они ушли и оставили его в покое? Взгляд вновь уперся в чертову надпись на окровавленной крышке трансформатора. Пробежал по облупленной стене, вороху дранья, кучкам штукатурки. Это невыносимо. Надо срочно отсюда убираться.

Рядом с камерой валялся дробовик. Ни Кляп, ни этот контролер оружие у него так и не отняли. Будто издевались, не принимая его в расчет.

«Ничего- ничего, на каждого есть управа», -повторил Смертин мысленно слова Вечного.

Внутри все тянуло и дрожало. Хуже, чем с бодуна. Бодун - это даже радость в такой ситуации, детский лепет.

Из еды осталась только тушенка. Алексей скривился, глядя на банку, но за ножом потянулся. Честно впихнул в себя только половину, а потом подавился, и его вырвало.

«Пошла эта тушенка», - жестянка, разбрасывая стылый жир, полетела в угол.

Голова просто разрывалась. Смертин запрятал камеру в рюкзак и решительно схватил дробовик. Бежать отсюда! Раз и навсегда!

Он разогнался в коридоре, едва не зацепившись за ту самую арматурину, влетел в зал и сразу направился к выходу, стараясь вообще не смотреть по сторонам. Миновать побыстрее, даже если они там.

- Не страшно? - раздался сбоку хриплый голос Семецкого.

Страшно ему. Да катитесь вы все подальше вместе со своим Монолитом!

Носок сапога уперся в порог. Смертин вылетел прямо в квадрат света, который тут же жадно проглотил его со всеми потрохами. Голову сдавило до хруста черепа, и Алексей понял, что за этим светом пусто. Нет ничего, кроме белесого марева.

Он страшно закричал от разрывающей все тело боли, а потом вдруг отпустило. Мозг снова запаковали в целлофан.

- Дурак, - вдолбил ему контролер, - Радар очень быстро испепеляет.

- Отпусти! Не хочу жить! - проорал стрингер.

- На самом деле это не так, - в очередной раз сообщил Ка, - Пульс учащенный, но в пределах нормы, внутренние органы не повреждены. Для смерти объективных причин нет.