Валентин Сорокин - Макаки

Всё это наполнение вечера, с акцентом на псевдорусскость песни, танца, образа русского человека, с откровенно купленными дорогими номерами ради самих этих сценических имён, но не ради сути творчества Есенина, — всё это сбивало публику с толка и уводило её в какие-то суетные впечатления гремящей и кричащей сцены.

Единственное гармоничное выступление вечера — первого исполнителя роли Есенина в кинематографе — Народного артиста Сергея Никоненко, который мастерски и с очень точной тонировкой прочитал стихи Есенина и молвил подобающие слова в память поэта. Но, увы, одного такого человеческого и профессионального выступления маловато на целых три часа утомительного вечера.

Поневоле задумаешься о роли главного режиссёра вечера Елены Седенко: что вдохновляло её, когда она формировала содержание вечера и выбирала исполнителей? Известность артистов или известность поэта, которому посвящён вечер? Желание донести до гостей образ поэта или еще раз один продемонстрировать артистических див? Лишь бы унизить русский авторитет.

Имя ведущего вечера нам удалось с трудом узнать только после долгих закулисных поисков. Пётр Константинович Татарницкий был любезен, но это не дополнило новых поэтических переживаний.

А есть другие люди,

Те, что верят,

Что тянут в будущее робкий взгляд.

Почёсывая зад и перёд,

Они о новой жизни говорят.

Почему в Храм Христа Спасителя, в Зал Церковных Соборов не пригласили опять Андрея Дементьева и Иосифа Кобзона, не уехали же они в Израиль, воротясь в этот день из Рязани? Они же там верховодили!..

Пригласить губернатора Рязанской области Георгия Ивановича Шпака можно, но вполне понятно, что он не в состоянии сказать о творчестве Есенина и его значении для русской культуры так, как это должно сказать на подобном вечере.

Недостаточно слово и Председателя Комитета и культуре Москвы Сергея Ильича Худякова по вполне понятной причине — у чиновника своя функция, свой стиль выступления, свои задачи выхода на сцену.

Не получилось большого и очень нужного разговора о поэте, о России, о судьбах русской поэзии, русской литературы, о серьезных проблемах сегодняшнего дня, на многие из которых Есенин знал ответы… Не состоялась очень нужная для нас встреча с русской поэзией. Не удался вечер не только из-за плохо подобранных участников, но, наверное, (и это самая большая беда!) – устроителям нечего было сказать в этот есенинский вечер. А писателей, прозаиков и поэтов вообще не было. Не пригласили или не захотели прийти?..

После такого вечера хочется найти противоядие и лучшее – это стихи Сергея Есенина, прочитанные про себя, но зато искренне и с любовью, и с благодарностью к великому русскому поэту, без поэзии которого просто невозможно представить себе жизнь сегодня…

В белом стане вопль,

В белом стане стон:

Обступает наша рать

Их со всех сторон.

В белом стане крик,

В белом стане бред.

Как пожар стоит

Золотой рассвет.

И во всех кабаках

Огни светятся…

Завтра многие друг с дургом

Уж не встретятся.

И все пьют за царя.

За Святую Русь.

В ласках знатных шлюх

Забывая грусть.

Черный Человек, разоблаченный Есениным – не дремлет. Вот он – Троцкий. Вот он – Гитлер. Вот он – краснобай и цэрэушник: возглавил разрушение СССР. Вот он – бухой верзила: Россию гробит.

Чем оправдают себя Горбачев и Шеварднадзе, Яковлев и Ельцин? А Гайдар и Кириенко – очистили миллионы сберкнижек у трудовой интеллигенции и рабочего класса, а не судимы!.. Лжестроители, ограбившие честных людей, оставили их без крыши над головою?

Чёрный Человек сеет кровь в Чечне, смуту на Украине и в Белоруссии. И России спокойно жить не дает. Кто он?.. Грабитель убивает в Москве конкурента, а под Москвой возводит себе пятиэтажный особняк. Что это? Это – национальная идея Кремля, извините, России?

Но Есенинский комитет с помощью есенинцев ИМЛИ и Бюро художественной литературы, с поддержкой Юрия Бондарева и Владимира Гусева, Валерия Борисова и Геннадия Гоца организовал целый ряд щедрых праздников, посвященных дню рождения поэта. Последний – в Музее Маяковского – на удивление добрый, молодежный, замечательный!

После встречи я, взволнованный, шагал, прогуливался по тротуару. И вдруг на меня с лаем набросилась грязная шерстистая дворняжка. Я топнул левою ногою – она, визжа, кинулась в подворотню моей любимой и самой патриотической газеты «Клык бульдога», - я за ней. Но во дворе на меня с небес спустились три солнца. Да, да, три ясных русских солнышка.

Первое – длинное и глуповатое. В руке – корзина с пародиями и одами о Берии. Второе, пузатенькое, но весьма самоуверенное – с портретиком Лили Брик, старухи переделкинской. А третье – с бодуна: то ли ермолка, то ли шляпа, но жару много!.. Я повернулся и хлопнул калиткой. Ведь и ослепить могли же. В сточной ямке, уже не мурзясь, лежал тот пёсик, четвертое солнышко и умолял: «Мужик, забери меня от этих долбанутых!..» А возле пёсика, хмельная, покачивалась юристка, баба с деревянной кувалдой.

В грязном дворняжковом пёсике таился боевой есаул, крупный поэт, будущее четвертое светило. Господи, спасибо тебе за чудо! И я, медленно шагая, повторял и повторял неземные строки Сергея Есенина:

Много дум я в тишине продумал,

Много песен про себя сложил,

И на этой на земле угрюмой

Счастлив тем, что я дышал и жил.

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве

И зверьё, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

Так выпьем за Есенина! За вечевой и неугасимый свет русский!..

Меня не удивляет и даже не очень оскорбляет ложь киношников – огульное пьянство Сергея Есенина, ежечасные сумасшедшие его выходки, дурашковые хихиканья и почти кинжальные мордобития: киношники решили соорудить вокруг себя громовую славу, всемирную очередь в кинозалы и прочее. Бог им судья. Они ведь играют роль, но никогда не ощутят подлинного самосознания поэта, никогда: ибо осознания гения кем-то, глубины его размышлений, истин его, данных ему Богом, не может быть достигнуто и талантливыми актерами. Подражание, и талантливое, - есть подражание. А Есенин – русский Христос!

Жалко слушать, как с экрана «есенинцы» соглашаются с течением сюжета и факта фильма. Жалко видеть жалких… А Рюрик Александрович Ивнев, самый родной друг Есенина, говорит нам через воспоминания, что поэт, возбуждая застольный шум, отвлекал от себя дискуссиями внимание и выплескивал чарку водки под стол…

Мы до нынешнего дня еще не собрали всех произведений поэта, имея на руках уже академическое многотомное собрание его сочинений: так. Ну, скажите же, - когда же он успевал ежедневно напиваться, прожив 30 лет?