Валентин Сорокин - Макаки

И завидую русскому Иисусу Христу — Сергею Есенину:

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым —

Самое высшее в мире искусство.

С чего бы, с каких забот, с каких обид Славе Огрызко лезть в грязь, накопленную Михалковым и его закадычными сопортнёрами по эластичному посещению министерских и президентских кабинетов, грязь и обман, позор и горе — для МСПС? Почему у Огрызко звериная ненависть ко мне, открыто презирающему жульё? И с чего это я буду ползать перед начальством?!

И в 92 внезапен Михалков:

На Дом Ростовых он швырнул 100 гимнюков,

Все с автоматами, весьма крутой народец,

И он — при костыле, фельдмаршал, полководец!..

Башками в дверь долбят захватчики, а он не возражает,

Ну, вроде пьян, иль ЕБНу подражает:

Влез с дамой в “мерседес” и нежно дышит,

А, может, новый гимн в соавторстве с ней пишет?

Мы бегаем по этажам, нам не до смеха,

Они ж обнюхались и оба ждут успеха.

Лбы трескаются у бойцов, а он не замечает,

Мы по мобильнику ему звоним — не отвечает:

Неколебим, поскольку энта баба,

Чуть подзадорь — повалит баобаба!..

За штурмом наблюдают и лежат,

То хрюкают маненько, то визжат.

Объявит Буш, что Клязьма — заграница,

Вот ихний гимн как раз и пригодится.

Итог:

Зачем на быть обширней аж Европы?

Нам хватит Яузы...

И дяди Стёпы!..

Я, содрогаясь душою, наблюдаю — как на чужом несчастье иные писаки строят своё благополучие. Строят свою известность. Строят свой псевдоавторитет. Подует праведный ветер — сметёт их помётную хитрость. Честная жизнь и честное слово — единая судьба!

Оранжевая простынь

«Америка готова помочь белорусской оппозиции».

Кондолиза Райс

Да, в иностранном джип-пе-пе лежали Сергей Владимирович Михалков, автор трижды перемалеванного гимна, и его массивная супруга, юная, лет сорока, похожая, как я сообщал уже, на необхватную, но обаятельную хозяйку дорожного кафе “Выпей и поешь”... Семь часов с лихвою пролежали они, слушая, как барабанят пустыми лбами в двери Дома Ростовых крупные молодые лирики и публицисты, назначенные литначальниками в МСПС Михалковым, отвергнутым от председательства Исполкома МСПС пятым законным съездом.

Съезд избрал Бондарева Юрия Васильевича. Вот и протестная чета, бунтуя, лежала, полёживала, подрёмывала в автосервисе на колесах, а лирики и публицисты, молодые, не запачканные склоками и хамством, ребяты, ого-го и я те дам, опускались на четвереньки и грохали по дубовым дверям более дубовыми лбами. Иногда промахивались — ударяли лоб об лоб, но крепились, крякая и не унывая. Их подбадривала басаевоштанная бабуля, ретивая и дурноватая помощница, опекунша, тошная руководительница, теневая, тошного руководителя МСПС. Бабушка вздымала оранжевую тряпку, платок, или даже простынь, символизируя данным фактом непременную победу в сражении.

— Бабушка, что у тебя за простынь? — нечаянно схохмил я.

— Не простынь, а демократический флаг! — отрезала старуха.

— Да ты же вчера в ЦК ВЛКСМ целовала красное знамя?

— Мало ли меня кто целовал! — уровняла себя с идеей бабушка и взвила, при взлете на куриные цыпочки, оранжевую замызганную тряпку еще выше, взвила, распростерла и, вздувшись под кожаной курткой, запела:

“И Ленин, такой молодой,

И юный Октябрь впереди!”

Все мы, строители пятилеток, ударники соцтруда и кремлевские политбюровцы, перепутали красное знамя с оранжевой простынею, а нищих безработных. прозванных бомжами, — с олигархами. Ведь даже я, мартеновец, чистосердечно признаюсь Михалкову Сергею Владимировичу: — Я Роман Абрамович, губернатор Чукотки, так неужели Кузнецов и Ганичев рядовые солдаты КПСС, а не прорабы и глашатаи перестройки?!..

Михалков, почуяв заказ своего председательства МСПС, кинул сотню автоматчиков на Дом Ростовых. А за автоматчиками — стукачей, выросших на свистках Стёпы-гаишника, они и, онаркоманенные верностью к классику, в щепки разнесли двери и пороги нескольких кабинетов, включая и кабинет Михалкова, исторический уголок Дома Ростовых. Омузеяли дядю Стёпу...

Мог ли представить подобный погром Александр Александрович Фадеев?

Мог ли представить подобный разгул Константин Александрович Федин?

Мог ли представить подобный бардак Георгий Мокеич Марков?

А Вы, глубокоуважаемый Сергей Владимирович, более семи часов наблюдали вместе с моложавою супругою, лёжа в ди-пе-пе, восхищаясь разбоем поклонников Вашего милицейского творчества. Я высоко ценю Ваши басни. Но мог ли Иван Андреевич Крылов запустить в Дом Ростовых бригаду хулиганов?

Да, Сергей Владимирович Михалков и Вячеслав Огрызко называют моё возмущение злобным, идиотским и пр., и т. д. Предлагают нам примириться с подлостью. Сергей Владимирович даже собирается водрузить самого себя в председатели Исполкома МСПС опять. Ну и ну!.. Пятый законный съезд МСПС избрал председателем Юрия Васильевича Бондарева, а Михалкову мерещится — избрали его: не пора ли угомониться? Ведь мудрый же человечище!..

Сергей Владимирович Михалков — с открытым забралом на врага идет: разоблачает денежные и хозяйственные махинации, строчит иски к Ларионову и разным адвокатам и фирмам. Молодец! На девяносто третьем году ни хрена не унывает: верит в победу, когда его самого поджимают. А где же он, борец и страдалец, находился раньше? Когда он председательствовал, “нечестивцы” воровством занимались? Ведь — сто автоматчиков у него под рукою: нажал кнопку — взвели курки!.. Ягода или Берия пошлют чекиста за врагом народа тут же за шиворот привёдет, а здесь, у Сергея Владимировича сотня, да не без оружия, нет, с новенькими, сверкающими автоматами, а проку нет!..

Избрали Бондарева? Сволочи! Да и Бондарев — странный. Сергей Владимирович разрешает ему согласиться к нему в сопредседатели, а Юрий Васильевич кочевряжится. Зазнался. С чего бы? Нет у него “Дяди Стёпы” и трёх перемалованных гимнов нет. Ну избран пятым съездом в председатели МСПС, зачем? Михалков же есть. И у Михалкова — сто автоматчиков и подражатели. Это — Кузнецов и Ганичев боком, боком, крестясь и улыбаясь, от разогретых погромщиков, коллег своих азартных, боком, боком — и в сторонку, на переговоры, а девяностодвухлетний Михалков — Евпатий Коловрат!..

Обижается на меня, мол, семью его я поддеваю. Да ежели Сергей Владимирович находился в джи-пе-пе не с женою, а, допустим, с имтимною куклою, любовницею, эмвэдэшницею кокетливою, лежали они, скажем, во время штурма Дома Ростовых, горячо дыша ноздрёю в ноздрю, так я еще глубже зауважаю Сергея Владимировича: басни — баснями, а баба — бабой! Пушкин никогда не путал лирику с халтурой. А гаишник и таксист — разные величины...