Валентин Сорокин - Макаки

И Арсений Ларионов избегает дружеских отношений с чиновниками. Ну и мудро ли поступает? У Сергея Владимировича кругом кореша: в Госдуме, в МВД, в ФСБ, в Совмине, в Кремле! Зря, конечно, его степанчики и стёпушкинцы раскурочивают пороги и двери в Доме Ростовых, зря, но иначе как же он, Михалков, герой соцтруда, взойдёт на престол в МСПС?..

Да, горя в России много. Но и веселья хватает. Вон как на экранах и в жизни издеваются над русским народом и соседними народами обожравшиеся нашей нищетою олигархи и экранные хохмачи?

Танцует долго стая обезьян —

У них какой-то праздник затяжной:

Аж с дерева на землю Петросян

Спускается с мохнатою женой!..

Трагическими глазами Сергея Есенина смотрит на меня Александр Фадеев.

В синюю русскую набежь удаляется интеллигент, Константин Федин.

Хватаясь за сердце, перед бэтээрами Ельцина ушел Георгий Марков.

Мы не сироты, мы помним их. Мы не предадим их. Мы благодарим их. Ну, а — а Вы, Сергей Владимирович?.. Кто Вы, Сергей Владимирович?..

Заочно и очно я уважаю Ваш могучий возраст. Очень люблю многие Ваши басни, равные крыловским. Но я не завидую Вашей судьбе: каждого — своя и неповторимая судьба. Не осуждаю и не вникаю в мир Вашей семьи. Будь я Вами, может быть — и я лежал бы со своею замечательною женою в джи-пе-пе и с восхищением, как Вы, наблюдал бы за автоматчиками, курирующими погром Дома Ростовых. Чем чёрт не шутит, когда Бог спит?

Но выгоднее и культурнее сейчас — не штурм, а комиссия, примерно:

Борис Леонов, председатель, публицист, критик,

Владимир Фомичев, заместитель, публицист, поэт,

Иван Савельев, член комиссии, поэт, публицист,

Александр Волобуев, член комиссии, поэт,

Юрий Баранов, член комиссии, поэт, публицист,

Владимир Личутин, член комиссии, прозаик, масоновед.

И — Александр Сегень, ответственный за работу комиссии перед МСПС, СП России и Московской городской писательской организацией. |Та комиссия, изучив пропитое, приватизированное, проданное, захапанное имущество наше писательское, — документально доложит нам, раскроет настоящую ситуацию. И мы начнём доподлинно решать — как нам одолеть графоманящих ордынцев.

Не штурм, а - показ. Не сплетня, а — документ. Не дурь, а — разум. Вот с чего и вот с кого начать-то давно бы пора!..

В комиссию могут предложить и дополнительные имена. В комиссию надо непременно специалистов — финансистов и юристов, но комиссия нам абсолютно необходима. Результаты работы комиссии оздоровят атмосферу. Комиссия докажет причину неуважения чиновников России к писателям коренных народов России, чудовищно проявившегося при формировании делегации для поездки в Париж на книжную ярмарку. Из сорока писателей — тридцать шесть евреи, как будто нет у нас ни Мустая Карима, башкира, ни Ювана Шесталова, манси, ни Владимира Санги, нивха, ни Ивана Савельева, русского!..

Всемирный русский собор осудил “русский фашизм”, призвал к борьбе с ним. Но где он, “русский фашизм”, в Париже на книжной ярмарке, В Освенциме “русский фашизм”? На Украине — в Донбассе, в Крыму “русский фашизм”. В отобранных, в хапнутых, в проданных, в разменянных на виллы и на доллары землях святых русских “русский фашизм”? Кремлевцы с воцарения на трон изменника Горбачева торгуют русскими территориями и русской судьбою, да, народом русским, твари и предатели, казнители русского быта и русской надежды. Мне не только стыдно за визжащего Радзинского, мне больно за президента Франции Ширака, перепуганно здоровкающегося с ним, и за Путина.

При Путине и при Шираке

Сей гений важно морщит лоб.

Итог:

Такой я видел у макаки,

Когда кусал её микроб.

Перед разгромом Дома Ростовых Сергеем Михалковым к нам заскочил Феликс Кузнецов и треснул в кабинете об стол толстенным портфелем: — Я член!.. Я член!.. Я член-корреспондент!.. — Помните? Из портфеля-мешка выскочило, визжа, человекообразное существо: некоторым показалось — Радзинский... Экая молва-штуковина!

А ныне, когда Михалков, по слухам, — в Мюнхене, а по другим, — в Москве обитается, мы с Юрием Васильевичем Бондаревым стоим во дворе, печальном и тихом, Дома Ростовых. Возле дверей — суровые автоматчики. Из форточки проломленного фадеевского кабинета глядит на нас узник или Арсений Ларионов, или какой иной заложник... В России погода — солнечнее бериевской.

Часовым, оказалось, — лижет сапоги четырехпалое существо, пассажир академического портфеля, домашний кот Владимира Личитина: он ловит в Доме Ростовых мышей и юрких масончиков, гурман. Тьфу, кришнаит переделкинский! А бабушка Басаиха выпрямилась под оранжевою простынею и ангинным голосишком мяунула собственный, заново перемалёванный гимн:

— Не нужен нам Маркс с бородой,

Свои интересней вожди:

Серёжа такой молодой

И НАТО у нас впереди!”..

Серебристые капели звонко падали с крыши. Ударяясь об асфальт, вспыхивали мелко и тут же угасали. За чугунными воротами жалко зябли собаки и бомжи.

А на Спасской башне задыхались от счастья толстые закормленные вороны:

“Монетизация!”

“Монетизация!”..

“Монетизация!”

Но их поправлял сидящий на шпиле голодный воробей: “Не монетизация, а бандитизация, бандитизация, бандитизация, Сальнопёрые бестии!”.. А за Мавзолеем, у Кремлёвской стены, стоял перед бюстом Иосифа Виссарионовича Сталина Владимир Сергеевич Бушин, длиннобородый и в модной островерхой шляпе.

Вея спецбородою, он наизусть читал вождю третий вариант михалковского гимна. А вождь послушал и, оказалось, осерчал: — Зачем, шут, толкаешь нос не в свою дыру? Помоги Бондареву в Москве Сталинград защитить!.. И не чирикай по газонам — воробей есть!.. — Красную площадь сковала тишина.

Воробей мгновенно перепархнул со шпиля на колоколенку высокой шляпы известного публициста и заважничал: “Чи-ик-чирик, Владимир Сергеевич!”.. “Чи-ик-чирик, Сергей Владимирович!”.. “Ка-кие тёзки, ка-кие тёзки!”.. Чи-ик-чирик!”.. “Чи-ик-чирик!”..

Я не могу назвать Бушина или Михалкова своими врагами: какие они мои враги? Все мы оказались, вместе, под шпионской шляпой Михаила Горбачёва и его приемников, растаскивающих и распродающих страну на четыре световых направления. Россия теперь похожа на осиротевшую дойную корову: уселись под ею животом ненасытные пузаны, уселись, раскрыли картавые рты, и так принялись дёргать за каждую титьку, так взялись сосать, покрякивая, бесплатное молоко, что — не оторвать их уже без плетки!..

Но Сергей Владимирович без коровьей титьки не останется, а Владимиру Сергеевичу Бушину — хватит полемической баланды.

Зверь убежал от него

Смрадного запаха и свинья боится.

Ли Сяо Дзин

Вместо того, чтобы создать комиссию, наделить правом ее на расследование — кто пропил, проторговал, приватизировал наше писательском имущество, правом — рассказать общественности, нас рассорили неугомонные литгаишники.