Валентин Сорокин - Макаки

Герои книги, писатели:

Юрий Васильевич Бондарев,

Константин Дмитриевич Воробьёв,

Василий Владимирович Быков,

Дмитрий Яковлевич Гусаров,

Владимир Осипович Богомолов,

Фёдор Александрович Абрамов,

Евгений Иванович Носов,

Виктор Петрович Астафьев,

Василий Макарович Шукшин,

Борис Андреевич Можаев,

Владимир Алексеевич Солоухин,

Сергей Павлович Залыгин,

Василий Иванович Белов,

Валентин Григорьевич Распутин,

Виктор Иванович Лихоносов,

Владимир Владимирович Личутин.

Против какого имени тут возразишь? И какое произведение у этих авторов начисто зачеркнёшь? Но в данном случае я спешу вернуться к своей прежней мысли - удивлению: сколько же Владимиру Бондаренко потребовалось перечитать книг, переговорить не только с их авторами, но и поспорить, посоветоваться, выверить себя и свой "вкус" на других мнениях и вкусах? Ведь не всегда в книге присутствует авторское слово о себе, а оно, биографическое слово, необходимо! Так ведь за Бондаренко случайные люди не трудились над биографиями названных писателей, а работал Владимир Бондаренко, автор книги "Серебряный век простонародья", так же?

Честно ли будет с моей стороны не отметить энергию, волю и трудолюбие Владимира Бондаренко? А за краткими биографиями следует или встреча Владимира Бондаренко с писателем, или статья о писателе, или очерк, или же интервью. Книга получилась горячая, справедливая, очень русская, очень широкая - на всю Россию!

Говорит же Алексей Константинович Толстой:

Порою в тверди голубой

Проходят тучи над долиной;

Они картину за картиной,

Плывя, свивают меж собой.

Так, в нескончаемом движенье,

Клубится предо мной всегда

Воспоминаний череда,

Погибшей жизни отраженья...

Да, писатели-воины ушли из жизни. Один Бондарев, слава Богу, пока здравствует и творит сегодня. Здравствуют и творят - писатели моего поколения и более поздние - поколение Владимира Бондаренко. Но и нам хвастать нечем: десятки наших друзей уже за горизонтом жизни, уже в звёздном грустном просторе, а не на родной земле, не среди лугов и родников, не на холме родном, русском, высоком, дорогом ещё твоим отцам и дедам, твоим прапрадедам, штыками и обелисками защитившим святые рубежи России. Ливнем свинцовым. Снегом горячим...

Я знал хорошо писателей, воспетых Владимиром Бондаренко, ушедших, хорошо знаю и действующих. Я вёл, как главный редактор издательства "Современник", их острейшие произведения через комитеты и цензуры: писатели-защитники России отличались сказочным благородством и добротою. Со слезами на глазах обнимали сотрудников редакций, радовались появлению книги. Распахнуто вскидывал ладони Юрий Васильевич Бондарев.

Отменным лиризмом сверкали души Федора Абрамова и Виктора Астафьева, Константина Воробьёва и Владимира Солоухина. А Борис Можаев махал по бороде ладонью и восклицал, сочиняя мгновенно:

Ах, Валька, Валёк,

Буфет недалёк,

Забирай моих друзей,-

Выпьем по всей!..

Его повествование о нищенстве колхозном, о доле бесприютной русского крестьянина "Живой" более десяти лет находилось под запретом. А его роман "Мужики и бабы" мы в "Современнике" издавали нахрапом, беря на себя, на грудь, удары начальства. Но тогда была великая миссия у писателя - стоять за родной народ, за родную Россию. И начальство, многие из них, нам помогали. А сейчас кого защищает эстрада?

Ты вся передо мной оголённая,

Оголённая,

Не в меня, не в меня влюблённая,

Влюблённая?

А я себе лгать не хочу, не хочу,

Я застегнусь и от тебя отскачу,

Отскачу,

У-у-у-у!..

Сия гениальная прелесть - из новогодних сочинений бездарных звёзд

русской культуры, почти порабощённой безнациональными ордами, родящими национальные распри: не все же народы России могут терпеть оскорбления и унижения собственной мудрости, красоты и стати...

Я мог бы вспомнить ликующие минуты над вышедшими книгами Фёдора Абрамова и Василия Белова, Евгения Носова и Василия Шукшина. Так Владимир Бондаренко разбудил прошлые годы красивой и высоко государственной литературной трассы, пронзившей верными голосами сынов и дочерей краснофлаговые окоёмы СССР!..

Тиражи - сотни и сотни тысяч. А сейчас? Сотня - и автор слёзы утирает с глаз, выпущенных необьятной радостью патриотического сердца. Книга "Серебряный век простонародья" - память и благодарность тем, кто шёл за призванием, как Иванушка за жар-птицей!

***

Можно пожалеть, что в книге нет страниц, посвящённых великому писателю русскому, Ивану Акулову, перед которым не скупились на самые авторитетные похвалы и Виктор Астафьев, и Юрий Бондарев, и Константин Воробьёв, и Фёдор Абрамов. Иван Иванович Акулов - один из самых беззащитно храбрых, один из самых талантливейших сынов России.

Но это - не упрёк Владимиру Бондаренко. Владимир Бондаренко этой книгой заслуживает откровеннейшей благодарности. Пусть не названы прозаики моего поколения, одарённейшие писатели, Эрнст Сафонов и Анатолий Жуков, не названы поэты Николай Благов и Владилен Машковцев, разве вех одарённых одной книгой закрепить? Но я верю в то, что автор "Серебряного века простонародья" ещё вернётся к неназванным.

Я видел блеск свечей, я слышал скрипок вой.

Но мысль была чужда напевам бестолковым,

И тень забытая носилась предо мной

В своём величии суровом.

Прав А. К. Толстой. Суровое величие тени не позволит нам забыть живой великий характер и образ писателя. Умный человек - пожизненный должник перед честностью, верностью и красотою. Река течёт в устье, а человеческая жизнь в итог судьбы. И правило сие - незыблемо.

Владимир Бондаренко и поэтов подает нам так же, как подаёт он нам прозаиков: авторская биография или биография сработанная рукою и энергией Владимира Бондаренко, а дальше - статья, очерк или интервью с поэтом. Такая схема - живая беседа. Живая картина. Живой разговор.

Поэты:

Николай Иванович Тряпкин,

Станислав Юрьевич Куняев,

Юрий Поликарпович Кузнецов,

Николай Михайлович Рубцов,

Владимир Николаевич Соколов,

Анатолий Константинович Передреев,

Глеб Яковлевич Горбовский.

Из названных - только Куняев и Горбовский здравствуют и действуют на поэтической арене сегодня. А те, к сожалению, уже далече.

Апостол Павел:

Нисшедший, Он же

есть и восшедший

превыше всех небес,

дабы наполнить всё.

И здесь, среди этих известнейших имён поэтов, Владимиру Бондаренко много пришлось отдать сил творческих: ведь книга требует душевного напряжения, а разум - равновесия и справедливости. Поэты, талантливые, весьма требовательны и суровы. Заигрывание с бездарными - не сулит отрады, но и не карает угрызениями: побаловался - и черт с ней, с игрою, потребительской или опрометчивой.