Валентин Сорокин - Макаки

— А куды баб девать? Тебе наплевать?

— Куды, куды! Командир корабля, бля!.. Кругом одни матросы, бля!.. Да сваливай старуху и эту ку-ку... канарейку прямо на картину, на картину

— А Сергей Владимирыч?..

— Да нет его в Москве! Шейку на бедро ему в Берлине куют, твою мать!..

Двое лиц кавказской национальности, ухватив за углы, легко отнесли картину “Три богатыря” в нижнюю уборную. Вернулись, ухватили за руки и за ноги Салтычиху и — вниз ее, вниз. Оттащили. А Маринку, почему-то, я не понял, каждый — за одну ладошку и за одну ногу держали, а остальные ее, ладошка и нога, волочились, но кавказцы и ее в нижний, значит, туалет оттащили. Что же? Не хрен им ползать под шедеврами!..

— Искусство требует жертв!— дохнул прошлогодним перегаром лирик.

— Кругом враги,— отрезал Ларионов,— тяпнем по рюмашке за нашу победу!..

Стратеги

Сегодня остался один Юрий Васильевич Бондарев, кого они не успели облаять!.. Но их чума беспредельна. Ой, что водка творит!

Тот рвется аж в комиссары

Из водочного тумана,

А этот, алкаш, в гусары, —

Не удержать, болвана!

Готовые к перестрелке

С захватчиками России,

Носами скребут тарелки,

Морды поднять не в силе.

Любой из них — предводитель,

Фельдмаршал бутыльразлива,

О, если б не вытрезвитель,

Дошли бы до Тель-Авива!..

Но не сверкнули пули,

Сраженье не состоялось:

Оба они уснули

Там, где пилось и жралось.

Сами себе не милы,

Грязные с перепоя,

Лёжа встают дебилы

Утром на Поле боя!..

Ларионовский список врагов и, попутно, ничтожеств: С. Михалков, В. Ганичев, Ф. Кузнецов, М. Алексеев, В. Белов, И. Ляпин, А. Ахмедов, Н. Лугинов, А. Пашкевич, И. Сабило, В. Гусев, В. Бояринов, А. Ларпара, И. Голубничий, В. Карпов, И. Лереверзин, М. Замшев, В. Костров, В. Личутин С. Золотцев, Л. Ханбеков, В. Бондаренко, Б. Шереметьев, В. Распутин, В. Сорокин, но лишь — “ничтож”... пока, а чуток позже и “ство” подставит: из названных ничтожеств я один ныне защищаю его, трус и сионист!..

Юристы, артисты и аферисты

Арсений Ларионов — тоже моряк. Потому матросская чарка в МСПС — молитвы и чаще имени Христа употребляется. Хотя у Арсения Ларионова - целый иконостас в Доме “Советский писатель”, думаю, пощедрее, чем, в обычной скромной церквушке. Ларионов может сравниться по “богопочитанию” запросто даже с Ганичевым. Оба они — деятели ВЛКСМ. В молодости наворованными иконами любовались, в старости — Господа Бога застеснялись...

Политбюро ЦК КПСС держало всех крупных и всех заметных ретивцев Ленинского комсомола на учете в КГБ, теперь — “помощники” КПСС сшиваются в храмах: батюшками заделались, в замы митрополитам и патриархам втерлись, позавчерашние и вчерашние христопродавцы! Владимир Ильич Ленин, опираясь на жидовствующих и фашиствующих над русским народом Губельманов и прочих Зиновьевых да Дзержинских с кровавыми Ягодами, расстрелял наследственных и генетически надежных священников Православия, а от этих “помощников” КПСС и через сто лет честные попы не родятся. Приватизация — их икона.

Спасибо ленинизьму, сталинизьму,

Политбюровцам, всем, до одного:

Едва прорабы вставили им клизьму

И вновь сини — капиталисты, во!..

Седые учителя и седые врачи готовы лечь под колеса дудящих депутатских джипов, обманутые и униженные, а где же вожаки ВЛКСМ? В стукачах? И у прорабствующих подлецов нашлись им вакансии?.. А где был морской офицер Борис Шереметьев, когда воровски продавали имущество МСПС, где?

После вторжения в Дом Ростовых михалковских автоматчиков мы, Шавкат Ниязи, Ринат Мухамадиев, Владимир Фомичев и еще несколько человек остались без работы и без зарплаты, но Ларионов не только нам не помог и не посочувствовал, нет, он исчез от нас. Испарился. А поэт Вячеслав Орлов, продолжая складывать дань в бачок, покрыл горе-коллег бамперным матом...

Он до поэтов так и не дорос,

Хотя и на полметра их длинней,

Зато водил чугунный паровоз,

Который был весьма его умней!..

Паровоз-работяга: когда ему заниматься интеллектуальными опусами?

Сотрудники “Советского Писателя” ловили меня на лестницах этажей, умоляя повлиять на вождя, Арсения Васильевича Ларионова, дабы он, скопивши силы, волю и храбрость, отстранил и прогнал из коллектива юристку Ленку Брашиину: она напивается, впадает в матершинный экстаз и грозит — единым приказом разогнать их всех из издательства, позвонить на биржу безработных начальству, чтоб там их, врагов её, не регистрировали на поиски работы. Боясь безработицы, сотрудники вздрагивали от Ленкиных ямшицких браней, но терпели, часто, часто крестясь...

Однажды я заскочил в кабинет вождя. Боже мой! Вождь, откинувшись четырьмя конечностями, ног и рук, значит, в разные стороны, мило всхрапы вал. Лицо его светилось безгрешной усталостью и малолетней беззащитной доверчивостью. А напротив дивана, где успокоился вождь, через стол, об хватив немытыми пятернями бокастую кружку с вином, плескала над скатертью вонючими лекажами юристка, Ленка Брашнина, сочно пришлёпывая губам после традиционно объёмистых и шумных горловых глотков.

— Ты к нему? — пробрызгала она вопрос задремавшим ртом.

— К нему.

— Шпарь домой. Он не примет тебя сегодня. Шпарь. Или сядь и нальём, а? — Юристка, ни с того, ни с сего, сбросила керзовую тапку и громко ею щёлкнула по многодумному лбу Арсения Васильевича Ларионова: — Встать! — Но вождь, как в Мавзолее или, как Фараон, в Пирамиде, не шелохнулся.

Ленка взбодрилась, повозилась, покряхтела и, саркастически подмигну мне, сексуально развалилась в кресле, по-мужицки забасив:

— Степь да степь кругом,

Путь далёк ляжить,

А как-ак ва той стяпи

Даы-ы замярзал ямщи-ык,

Бля-а-а, болван, вот и заморозило дурня!— и Ленка стукнула разбойным кулаком по дну опустошенной и перевёрнутой кружки.

Арсений, друг мой, спал праведно, как в Мавзолее спит Владимир Ильи или — Фараон в пирамиде. В самом деле — всюду фараонизация!.. Нормального работящего человека теперь, при перестройке, не встретить.

Как Арсений Васильевич Ларионов, друг мой, друг Феликса Кузнецова, земляк его, друг Владимира Бушина, наградивший бородатого публициста Шолоховской премией, друг мыслителя Николая Федя, побочного племянника Гегеля, друг Юрия Бондарева, друг, верный соратник, приёмно-партийный сын, коллега по ленинизму, сталинизму, берияизму, первый заместитель Сергея Владимировича Михалкова, Председателя Международного Сообщества Писательских Союзов, как он, спя, пьяный на диване, продать тот уголок, где века и века стоит Дом Ростовых, мог? Ну, как, поясните мне!..

Феликс Кузнецов пишет, что продана часть усадьбы ещё в 2003 году. А кто разрешил? По доверенности? Чьей? Михалкова? Но подпись Михалкова поддельная. И печать? Так быть не могло. В мае 2005 года, аж через два года, Михалков, Кузнецов, Ганичев — догадались: в 2003 году Ларионов продал, а в 2005 году деятели чести и справедливости дотумкали, ну?..