Валентин Сорокин - Макаки

В Арсении Ларионове много и доброго. Многим писателям он помог. Если бы не Ларионов, никогда бы не получили звания Лауреатов Международной Премии имени М. А. Шолохова ни В. Бушин, ни Н. Федь, ни Т. Пулатов и В. Гусев, ни А. Жуков и С. Куняев, ни Л. Щипахина и В. Досанов, ни В. Орлов и 0. Шестинский, да и я без поддержки Ларионова не получил бы.

Но беда — Арсений Ларионов почти со всеми нами, за небольшим исключением, вступил в борьбу: борьба для него — водочный перегар, кругом они, кругом — враги величайшего писателя XXI века, друга Олега Николаевича Шестинского, значит — враги Арсения Ларионова, как пишут, вепса...

До появления Шестинского — чуток русского, чуток — армянина, чуток — рязанца, чуток — болгарина, чуток — ленинградца, чуток — томбовского лирика, Ларионова мы, я, Ниязи, Мухамадиев, Фомичев, напрягшись всеми мускулами, сдерживали от алкашества, хамства, шизофренической подозрительности и безудержного властолюбия. А при внедрившемся в мозги и похмельную душу ларионовскую лирика Шестинского — Ларионов потерял контроль над собственным поведением, самооценкой и отмахнул все наши заботы о делах и все наши полезные советы ему. Мы потеряли Арсения.

Три солнышка — Пушкин, Шолохов, Ларионов — затмили Арсению разум, волю и совесть. От имени Исполкома он, один, творил то, чего требовала его адвокатша Брашнина. Упреки. Тайные решения. Кадровая неразбериха. И — ее мат. Ее дебоши. Ее ор на окружение Ларионова. Сотрудники “Советского Писателя” поникли и, вздрагивая, перешептывались о ней, дурной и пьяной.

Но побасенка моя не о Брашниной. Не хочется о женщинах говорить без уважения, но как быть с теми, кто разрушал работу красивую в МСПС?

Канарейка — полуеврейка

Под уйгуром лежала, под русским лежала,

Под нанайцем, татарином жарко дышала,

Под попом прилегла, православным занудой,

Жаль, что он оказался матерым Иудой!

И теперь, полурусская, полуеврейка,

Ты в Москве — поэтесса, считай, канарейка.

Итог:

Да и муж твой притерся у творческой кассы,

Во че с вами творит чистота вашей расы!..

Однажды, ворвавшись в кабинет Ларионова, обвислая Братнина начала матом бомжистым крыть и гонять, посылая на х... всех, кого вызывает к себе на втык, и рядом с ней, вытянув шею, помалкивает детски Шестинский. Гам. Хамство. Брань. Я встал и, вытолкал шалаву, и мы, Арсений, Олег и я, сели в “Волгу” и покатили в Рязань. По Москве ехать — опасный труд.

А Ларионов, заведенный дурой, обрушился матом, угрозами, издевками и невыносимыми оскорбления на Вячеслава, шофера, мол, не так едем... Я оборвал раз, другой, третий, четвертый Ларионова: или прекращай, или я не поеду с ними в Рязань. Шестинский детски, как при Братниной, молчал, а с губ Ларионова летел грязные брызги мата, хамства и оскорблений.

Руки шофера тряслись. Я требовал притереться к барьеру. Шофер прямо метался по курсу, растерянный и обескураженный. А мат и рев тек уже на проспект. Я оглянулся назад, влево, вправо, и выхватив руль, пришвартовал “Волгу” к бардюру. Широко распахнул дверцу и громко захлопнул ее!

Шагая обратно с Рязанского проспекта, я размышлял: “Вот президент США Буш в молодости алкашничал, а сегодня Ирак потопил в крови и слезах а если не алкогольничал бы — не крутилась Брашнина бы около Арсения!”..

Саммит “восьмерки” и ЧП

Газеты, наши и зарубежные, шумели и хохотал над этим дорожным происшествием, аварией...

1

Буш сел на велек и, зверино воя,

Ударил в постового головою:

Шотландия ему — не заграница,

А постовой открыл глаза — больница...

2

Буш закипел и, словно бы в Ираке,

Затосковал о новой громкой драке. Взорлил

и — тресь в комету головой:

И там торчит, он думал, постовой.

3

Упал, земля вокруг него дрожала,

Комета рядом, чуть жива, лежала.

Буш отколол от глыбы три вершка

И ничего...

Лишь помотал башка.

Черт с ними — с Бушем и с Братниной! А Ларионова мне жалко. Особенно жалко шофера его — Славу!..

Конечно, честная похвала не испортит писателя. Конечно, генетически нечистоплотная лесть вздует самонадеянный пуп дебила.

Но Иисус Христос-то у нас — один. Но талант — страдание.

И поэт, идущий по мученической тропе Христа,— единственный!..

А ты, Олег Николаевич Шестинский, зазнался, помыкая бессмертьем: разве не мог ты приплюсовать к Третьему Солнцу — Ларионову четвертое и пятое, шестое и седьмое? Льва Толстого или Максима Горького, Ивана Бунина или Леонида Леонова. Зазнался, караим мой уральский!.. Казак лихой.

Вот встретит тебя на углу Переделкина великий Александр Твардовский, грустно качнет головою и пригвоздит: “Эх, Олежек, О|лежек, цена тебе — пятнадцать копеек в базарный день!”..

Он не страдает жадности недугом,

Плати ему — и будет лучшим другом,

Добавь ещё за верность и заботу —

Вобче не сыщешь равных патриоту!..

Жалко мне Арсения: опёрся на холуёв — попал в лапы мошенников, себя предал!..

2005

Вакханалия содомистов

Полынь, полынь,

Смиренная вдовица,

Кто не пил слёз от горечи твоей?

Полынь, полынь,

Роняет перья птица,

Зыбь облаков белее лебедей.

Евгений Забелин

Приглашение к размышлению

Некоторые знаменитые головы недоумевают, изучая зверства рейховцев на оккупированных территориях: почему же четвертьевреи, полуевреи и даже евреи не щадили иудеев, не говоря уже о народах, сохранивших свой этнос в первозданном качестве. Омасоненные высмертки.

Одни находят в “героях смешанных кровей” психические ненормальности, переходящие в палаческие порывы, другие находят в них зависть к генетической цельности, третьи — страх мутантов, прорвавшихся к власти над государством, перед собственными детьми и внуками, более, чем они сами, изуродованными “мичуринскими скрещиваниями”...

Знаменитый писатель Григорий Климов, опираясь на выводы учёных США, Англии, германии, России, рассказывает о патологической ненависти мутантов к нормальному народу. Но ведь русские и татары века и века живут бок о бок, и от их смешанных браков не родятся казнители?

Державин — великий русский поэт!

Князья Юсуповы — великие имперские патриоты!

Да мало ли великих полукровок, сынов и дочерей разных народов, соединённых любовью в семью? Но почему фашизм зародился в Рейхе?

Адольф Гитлер — четвертьеврей.

Гейдрих — на три четверти еврей.

Эйхман — чистокровный еврей, выкрест.

Франк — полуеврей.

Розенберг — полуеврей.

Фон Ланц — еврей, наставник Гитлера, кузен Ленина.

Мадам Ханвштэнгл — еврейка, прятала Адольфа.

Требич-Линкольн — еврей, финансировал Гитлера.

Юлиус Штрайхер — еврей, издатель, антисемит.

Геббельс — четвертьеврей, министр пропаганды.