Александр Архиповец - Танцующая в пламени.

Вся братия, кроме Клыка сразу притихла. Видать прибыли главари.

Но беззубый, хватив лишку, откровенно нарывался на драку со свитой графа.

- Мудапецы, лизоблюды паршивые… Лучше бы мой зад… У меня там империал… Ну ты, рябой… Сразу видать, тебе не привыкать…

Чуя надвигающуюся потасовку, купцы дружно двинули к выходу.

Стражники, оставив кружки, обеспокоено поглядывали по сторонам. Им страсть как не хотелось вмешиваться. Но служба - есть служба.

Рябой обиды не стерпел:

- Видать тебе, гнида, зубы выбили не зря. Да и вонючую пасть от зада не отличишь…

Клык, зловеще зарычав, схватив меч, вскочил с табурета. У Аглая замерло сердце. Сейчас разнесут весь постоялый двор. Один из стражников мигом бросился к двери - за подмогой. В тусклом свете зловеще сверкнула сталь мечей и кинжалов. Опередил всех Ворон. С поразительной быстротой и ловкостью, привстав, обрушил не голову смутьяна глиняный кувшин. Клык рухнул, как подкошенный. На полу красное вино смешалось с кровью из разбитой головы.

- Уберите падаль, - совсем не птичьим голосом рявкнул он.

Разбойничья бражка недовольно загудела, но, наткнувшись на пылающий яростью взгляд вожака, умолкла.

"Смотри, загнал шшелей в улей, - подумал Аглай. - Ай да молодец…"

Дверь, взвизгнув, вновь распахнулась, пропуская вовнутрь мокрого, взлохмаченного работника.

- Хозяин,.. хозяин,.. ишо, ишо прибыли… Купец Закир, черный такой, похоже та-милец, с охраной. Требует лучшие комнаты.

- Чего орешь, ошибка Созателя! Отряхни ноги, да ступай сюда!

Лохматый подошел к стойке.

- С товаром или без? - в полголоса спросил Аглай.

Любопытство было далеко не праздным. Уж больно не вовремя приехал та-милец. Велик соблазн для немного утихомирившихся с появлением вожака "степных ворков". Не приведи Создатель, позарятся. А там, глядишь, и молва о его "гостеприимстве" дурная пойдет. Подумают, что в доле. Ох, совсем не кстати…

- Без товара. Фуги пустые, налегке.

- Да тише ты! Прикуси язык! Скажи Жории, чтобы комнаты готовила.

Первым в зале появился та-милец. В плаще, подбитом тапировым мехом. Не такой уж черный, но достаточно смуглый. Хмурый, с жесткими, если не сказать жестокими, чертами лица и крючковатым носом. За ним, легко ступая, словно ламинь, плыл юноша в поношенном, но как ни странно сухом камзоле и глубокой берете. Его сопровождали три охранника. Опытные, уверенные в себе воины при дорогом оружии, то и дело насторожено поглядывавшие по сторонам, в любой момент готовые схватиться за эфесы.

Аглай не сомневался, что любой из них в бою стоит двух-трех, а то и по боле охотников за легкой наживой.

За ними подтянулись еще с десяток: возницы, охрана. Эти были попроще.

"Странный купец, да и люди его не просты. Таких не больно-то пограбишь! - успел подумать Аглай до того, как с юноши слетела берета".

Золото волос рассыпалось по плечам. Говор в зале сразу стих, стал слышен шум дождя за дверью. Не понятно почему, но взгляды всех, даже самых пьяных, устремились на него. Казалось, что сам лучезарный господин Оризис заглянул в полутемный зал, на миг осветив годами прокопченные стены.

Закир сердито зашипел, зло стрельнул маленькими черными глазками.

Один из охранников мигом подхватил берету и напялил "юноше" на голову по самые уши. Но скрыть вырвавшееся на свободу чудо уже не смог. Волосы развевались в такт каждому шагу миледи.

- Кто это? - скорее простонал, чем прошептал Ризек.

- Да почем я знаю? - безразлично фыркнул решивший, что спрашивают его, Ворон.

Его лицо стало еще более хмурым.

- Узнай! Слышишь! Я тебя… прошу, узнай! - выдохнул, все еще находящийся в трансе, Филипп.

Ральф тоже потерял покой и сон с того момента, как впервые увидел миледи. Он не мог понять, что с ним произошло. Всего лишь миг! Один, единственный миг и жизнь раскололась на две части: до и после…

В первой было немало женщин. Он хорошо знал цену любви, верности и страсти…

Минуло десять лет после смерти отца и пожара, учиненного в замке

Фергюстом, прежде чем он смог навести порядок в своих владениях. За это время в мир теней отошла и мать, погиб на дуэли брат.

Ральф был даже женат, но, правда, недолго. Первенец родился мертвым, а у совсем еще молоденькой Флавии случилась горячка, которую она не пережила… С тех пор женщины долго в его постели не задерживались…

Но сегодня все изменилось. Это свалилось как чума, как наваждение, с которым совершенно невозможно справиться. Поразившая воображение дама сейчас совсем рядом, и в то же время так далека и недоступна.

Ральф до боли в ушах прислушивался к звукам за стеной, шорохам, словам. Хотел уловить обрывки фраз, плеск воды, которую в медном тазу, кряхтя, несла служанка. Пытался представить ту, которая сейчас в нем моется.

Выгнав из комнаты слуг, терся о стену, словно лурь на нересте о подводные камни. Прикладывал к ней ухо, чтобы лучше слышать. Словом, вел себя, как умалишенный.

Наконец, у самого пола, возле ножки стола, нашел слабо прибитую доску. Вставив меч, стараясь не шуметь, расширил щель. Не боясь замарать дорогой камзол, лег на живот, припал к ней глазом. Но, кроме движения смутных теней, ничего не различал. Зато слышимость значительно улучшилась. Сквозь плеск воды доносились женские голоса.

- О Создатель, как Вы хороши!

Последовал звон пощечины и жалобный вскрик.

- Не смей, дуреха! Не смей при мне поминать его имени!

Щеку Ральфа защекотали когтистые лапки насекомого, затем обожгла боль. Смахнув гада с лица, и с трудом сдержавшись, что бы не крикнуть, он резко поднял голову, сильно ударившись затылком об угол стола, заскрипел зубами. На глаза невольно навернулась слеза.

Когда вновь обрел способность видеть, мохнатый паук-сухожил уже почти скрылся в темном углу за припавшей пылью паутиной. Ральф с наслаждением раздавил обидчика. Его укус хоть и весьма болезненный, но особой угрозы не представлял. До утра не останется и следа. С одной стороны, он даже должен быть ему благодарен: боль заставила отвлечься, позволила немного придти в себя.

Щупая выросший на затылке болезненный рог и наморщив нос, подошел к столу, налил из кувшина в глиняную кружку до самых краев вина, с жадностью выпил. Переведя дух, утер губы рукавом. Зажмурясь от удовольствия, присел на табурет. Взглянул на щель в стене. Немного поколебавшись, снова лег на пол и приставил к ней ухо.

На этот раз, один из двух голосов принадлежал мужчине.

- …Вы еще прекрасней, чем мне показалось вначале…

- Как Вам удалось пройти? Ведь у дверей стража.

- Золото отворяет самые надежные запоры и закрывает самые болтливые рты…

- Вы не представляете, насколько сильно рискуете. Если Вас здесь застанут…