Александр Архиповец - Танцующая в пламени.

Она ложится в ладонь в последний миг. Один широкий взмах и… герцог с криком просыпается, судорожно сжимая в руке Перлон. От пережитого кошмара Фергюст дрожит. Он едва не убил Макрели. Как же так? Раньше такого с ним не случалось.

От неприятных мыслей отвлекает едва уловимый шум. Вначале кажется, что это продолжение сна. Но звук повторяется. Теперь более громко. Герцог, бесшумно поднявшись, припадает ухом к стене.

Явственно слышатся удаляющиеся шаги. Сообразив, в чем дело, Фергюст подносит свечу к предполагаемой щели, надеясь найти потайную дверь.

В том, что она существует, сомнений нет. Пламя чуть сдвигается в сторону. Сквознячок! Верное подтверждение его правоты. Теперь нужно найти рычаг. Но это проще сказать, чем сделать, на поиски уходит около получаса. Наконец, часть стены как бы нехотя сдвигается в сторону. Прежде чем ступить в проем, герцог замирает, глядя на

Макрели. Нужно ли будить графа? Интуиция подсказывает, что нет. Есть вещи, о которых не должен знать даже самый близкий друг. И все же дверь закрывать не стоит. В случае опасности можно позвать чутко спящего Симона.

С такими мыслями герцог проник в потайной коридор. Далеко идти не пришлось. Почти сразу же обнаружилась еще одна приоткрытая дверь, ведущая в комнату миледи. Страшась того, что может увидеть, он припал глазом к щели.

Вначале трудно было что-либо разглядеть. Но, присмотревшись внимательней, увидел, как на широкой постели среди скомканных покрывал Ралин с безумной страстью овладевает женщиной. Их любовь выглядела неестественно. Стенания партнерши были далеко не сладострастными, а скорее жалобными. Немного в стороне, в темном углу, угадывалась еще одна фигура. Растворяясь в сумраке словно привидение в старом шмке. Она равномерно покачиваясь, казалась неразрывно свя-шнной с теми двумя в постели и без сомнений упивалась происходящим не меньше Ралина.

Кровь в жилах правителя Торинии вскипела. Ярость и ревность, огромной волной поднявшись из глубин пылающей демоническим пламенем души, низверглись, круша все на своем пути. Не владея собой, герцог, ворвался в комнату, метнулся к постели, но тут же, пораженный, замер. Злость сменилась крайним изумлением. Рядом с Ралином лежала служанка миледи - Жане. На лице девушки застыла маска страдания и отвращения, {акусив до крови губу, она судорожно вздыхала и надрывно всхлипывала. Из прикрытых глаз скатывались бусинки слез.

Заметив появление соперника, граф мутным взором впился в лицо торинца. Постепенно его взгляд становился более осмысленным.

Наконец, придя в себя, хозяин замка полностью прозрел. Обнаружив рядом с собой вместо миледи Жане, вначале удивился, а потом, сообразив, что его коварно провели, не на шутку разозлился. Наотмашь ударив девушку по лицу, оскорбленный любовник вскочил на ноги.

Теперь уже и он увидел шгадочную фигуру.

Оказавшись в центре внимания, Лавра вышла из своего укрытия и распахнула покрывало. Полупрозрачная ткань маскарадного костюма лишь слегка прикрывала обнаженное тело и только подчеркивала великолепие форм. Колеблясь, словно крылья, за спиной, она создавала дымчатый ореол. Глаза миледи сверкали, а губы призывно приоткрылись.

Магия женской плоти неудержимо манила к себе обоих мужчин. Граф потянулся к ней, словно зачарованный, абсолютно забыв о присутствии соперника. Он еще дрожал от ярости, но вновь безнадежно увяз в трясине страсти:

- Ты, ведьма! Как ты посмела… Так меня унизить!.. О, богиня!.. Хочу… Неподражаемая… - бормотал он, не в силах отвести глаз и периодически сглатывая слюну.

Ответ "богини" обжег, как удар бича.

- Для тебя, ничтожество, я не доступна, словно мираж в пустыне. Ты не в силах справиться даже с ребенком.

Ралин отшатнулся. На его вдруг посеревшем лице еще явственнее обозначился вздувшийся шрам. Теперь он видел не обнаженную красавицу, а уродливого демона, который откровенно глумился над ним. Такой наглости спесивый аристократ стерпеть не мог. Схватив увесистый подсвечник, очертя голову ринулся в последний бой. Но сразиться с порождением тьмы не довелось. Путь прервал Великий меч

Торинии, молнией сверкнувший в воздухе. Фергюст по-прежнему видел пусть и экстравагантную, но неповторимо-прекрасную Лавру. К тому же, сердце согревала мысль, что миледи осталась ему верна. Не думая о последствиях, он без малейшего сожаления прикончил беснующегося графа. Ралин беззвучно, словно не ощутив боли, рухнул к его ногам, несколько раз судорожно дернулся и затих.

В следующее мгновение Лавра бросилась герцогу на шею.

- Возьми меня! Слышишь, возьми! Немедля! Если откажешь, - клянусь, я никогда не буду твоей! - шептали ее уста.

Выронив волшебный меч, против воли прижал к себе страстное женское тело. Он был готов ко всему, но заниматься любовью, сейчас в этом месте? Об этом не могло быть и речи! Но благие намерения были напрочь забыты. Стоило лишь заглянуть в глаза колдуньи, как разверзлась бездонная пропасть. Огонь желания влился в кровь с жаром ее поцелуев. Не имея сил противиться, Фергюст безрассудно бросился в омут страсти.

Какой-то шум разбудил Макрели. Симон вскочил с постели и недоуменно огляделся. В комнате никого не было. Входная дверь по-прежнему заперта изнутри, но с противоположной стороны в стене виднелась достаточно широкая щель. Наскоро натянув сапоги и схватив меч, граф протиснулся в нее. Не пройдя по коридору и нескольких шагов, столкнулся с двумя вооруженными людьми. Те, обнажив мечи, бросились на него. К счастью, узость прохода не позволяла атаковать одновременно. Отпор торинца был столь яростен и энергичен, что соперник устоял лишь несколько мгновений. Получив удар в плечо, онпопытался уступить место товарищу, но тот, оценив силу графа, предпочел ретироваться.

Для завершения дуэли много времени не понадобилось. Макрели поймал противника на ложном выпаде и безжалостно пронзил мечом.

Взглянув на убитого, он узнал Рульфа, личного слугу Ралина.

Пройдя немного вперед, обнаружил еще одну приоткрытую I ютайную дверь. Из щели тонкой полоской проникал тусклый свет. Заглянув в нее увидел своего повелителя, лежащего в луже крови рядом с Ралином и миледи. Уже в следующий миг Симон понял, что Фергюст и Лавра живы, хотя возможно ранены. Он бросился на помощь… и окаменел: рядышком с трупом Ралина, испачканные кровью, тесно сплелись в любовном экстазе герцог Торинии и его необычная подруга. Увиденное было выше понимания.

"Да они сошли с ума!", - мысленно ужаснулся Макрели.

Иных приемлемых объяснений в голову не приходило.

На постели Симон заметил нагую служанку миледи. Лицо ее было разбито в кровь, волосы растрепаны, а глаза пусты.

- Жане, хоть ты мне скажи, что здесь творится? - склонился к ней граф.