Сергей Кургинян - Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча

– А что вы понимаете под "общинной организацией труда" и его "этической мотивацией"?

– Да хотя бы то, что было при Петре Великом и даже при Сталине, если, конечно, без демонизации, спокойно проанализировать тот период. Не перечеркивая все огульно, а пытаясь выделить открытия, которые были в ту пору сделаны в области организации управления экономикой, производством. Когда мне про какую-то историческую эпоху говорят, что там были только безумие и маразм, я начинаю спрашивать себя, умен ли тот, кто делает подобные заявления? Ведь вы не найдете ни одного исторического периода, где нет чего-то важного, полезного для современности.

Именно в 20-е, 30-е годы у нас возникает такое понятие, как "отсрочка вознаграждения" – когда крупная цель, поставленная перед обществом и конкретным человеком, делает второстепенным сиюминутное вознаграждение. Это позволяет концентрировать усилия и ресурсы на стратегических направлениях. А что, Днепрогэс, Магнитка, Победа, Гагарин не являлись выплатой этого "отсроченного вознаграждения", не принимались народом как коллективная награда? Конечно, нельзя утверждать, что подобная мотивация труда появилась впервые при Сталине. Был аскетический и высокоэффективный труд монахов в монастырях – во имя Бога, была и есть фантастическая работоспособность ученых, художников, всецело увлеченных своим делом… Есть и опыт Японии, ее рабочих и бизнесменов.

Все очень просто – достаточно совместить рабочее время и свободное, период нагрузки и период разгрузки, проще говоря, одухотворить труд возникает бесконечная стимуляция трудовой активности. Опыты по реализации такого типа производства породили в XX веке новый тип экономики – "человеческая", или "этическая", экономика. Это и "силиконовая долина" в Калифорнии, и в определенном смысле Бавария, другие технопарки; – там все. больше и больше внедряются общинные принципы. И это тоже вопрос к КПСС и к ее идеологам – почему развитые формы коммунизма находятся у них, а не у нас?

Внутри субъекта производства в ближайшее время начнет доминировать именно коммунитарное, нетрадиционное начало. Это значит, что коммунизм начинает побеждать в мировом масштабе. А рынок при этом будет сворачиваться, уступая место программно-проектной организации производства. Уже сейчас эта тенденция в мировом хозяйстве начинает преобладать – ЕЭС, "семерка", жесткое регулирование рынка… Кстати, – о каком рынке речь? Мы рискуем начать реализацию рыночных идей тогда, когда рынок повсеместно начинает сворачиваться. Вместо того чтобы модернизировать свои корпорации – отраслевые министерства, крупные объединения, – мы их ломаем.

Так вы считаете, что наша система в принципе была неплоха и достаточно ее модернизировать, нащупать точки прорыва, сконцентрироваться – и… мы в XXI веке? Но возможно ли это в нашем уставшем, разочаровавшемся во всем обществе? На что вы надеетесь?

На разрушение, которое сейчас идет. Разрушение дает надежду. Я думаю, оно будет задержано где-нибудь в полосе 60-65 процентов и не пойдет дальше… Все это, конечно, страшно, но, если бы разрушения не было, – не было бы и надежды. Самой лучшей помощью нам американского империализма было "внедрение" таких "агентов", как Брежнев и Черненко, – с целью продолжения в их лице "дела Ленина" как можно дольше. В этом смысле начавшийся процесс – благо. Разрушение позволило начать диффузию наверх определенного человеческого материала, что раньше было невозможно. Эта диффузия очень быстро переросла в революцию снизу. Суть ее в том, что эта революция среднего слоя против партийной олигархии, которая настолько жирная, насколько съевшая саму себя, настолько пассивная и непрофессиональная, что ее надо сметать любым путем, с любыми издержками. И в этом смысле – да здравствует Ельцин, да здравствует кто угодно, поднявший эту волну. А остановить ее уже невозможно – возврата в застой нет.

Но вот что дальше? Это очень важно, – и здесь начинается моя жесточайшая конфронтация с нынешними идеологами нашей демократии… То, что идет снизу, на смену олигархии, должно осознавать себя как национально-государственно ориентированную элиту. Это то, чему не удавалось созреть ни при Сталине, ни при Александре II – никогда. Уникальный момент для этого – сейчас. Это важнейшая задача – формирование такой элиты и занятие ею своего места в обществе. Но вместо этого идет пока другое – тление, распад… Вместо этого – серия подмен и демагогических "сальто-мортале". Все это издержки того разрушения, о котором мы говорили. И с этим я буду бороться, что бы обо мне ни говорили – фашист, Распутин – безразлично… Шанс же заключается в том, что определенная критическая масса людей, осознавших, что происходит в этой "демогласности", смогла бы создать систему кристаллизации этой элиты и ограждения ее от всего остального. Если ее удастся вырастить на протяжении 3-4 лет в этом нестабильном режиме, когда еще возможны всякие шараханья и влево – вплоть до анархии, и вправо – до чрезвычайного положения, то – все спасено и ничего не поздно.

Именно сейчас есть исторический шанс, преступно упускаемый нашей интеллигенцией, – преступно! Ей надо было сделать только одно. Притом, что она могла проклинать кого угодно – Горбачева, Лигачева, Ельцина, Полозкова, – она не имела права трогать государство. Достаточно ей было определить себя государственно и свой личный, шкурный интерес хоть как-то сопрячь с общенародным, она бы давно была там, где хотела быть. Вместо этого занялись всей этой "политикой" – атаками на государственные структуры, армию, – и здесь я всегда буду солидаризироваться и с Прохановым, и с Рашем. При всем том, что генералов я вижу как облупленных – их уровень, их ментальность… Но нет других! Нет, и все! Да, нужен другой офицерский корпус – качественно другой. Но не делается это за один год, – неужели не ясно?! Оказалась попранной "русская идея". К чему это привело? К ее захвату теми, кто может ее только марать. И в чьих руках она окажется завтра?

Но шанс все-таки остается. И он заключается в том, что никогда еще темп разрушения не был таким медленным. И в этом Горбачев молодец – он ли это делает или вместе все они молодцы – с КПСС, Лигачевым, Полозковым… Раньше было как – трах-бах, интеллигенция еще ничего не успела понять, как все уже обвалилось до конца – шашки, Махно, ЧК… Либо же все стояло железно и интеллигенцию никуда не пускали. Только эти два состояния. А сейчас существует рыхлая, диффузная структура, в которой можно двигаться и создавать элитный слой. Но самое главное, что эта надежда страны – новый восходящий слой должен осознать: он не революционная демократия, ведущая к власти криминальную буржуазию. Он – когнитариат (когнитус – знание), – сам идущий к власти. Он должен отказаться от этого марксистского бреда, что кого-то там к власти приводит и чьи-то интересы представляет… Себя ведет и себя представляет! И единственное условие – идти к власти когнитариат должен с программами будущего, с программами опережающего развития, конфронтируя жесточайшим образом по отношению к старой олигархии и одновременно жестко отстаивая национально-государственные интересы. Четко разделяя борьбу с олигархией и интересы государственные.