Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

– Как хочешь, – зевнул я. – Думал, на кой тебе этот маленький, паршивый ножик? Им только письма разрезать… Да, а я хотел дать тебе кое-что… Ну, ладно.

– А что? – на всякий случай полюбопытствовал Гарик.

– Запчасти к твоему шлему.

– У меня и так полно игр, – безапелляционно ответил сынок.

– Но только не таких. Ты знаешь, секс в виртуальной реальности затмевает земной.

– Еще лучше, чем на кассетах? – загорелись глаза Гарика.

– Я так и знал! – закатываю глаза. – Ты смотришь порнографию. Позор! Придется сказать Сабине, что ты воруешь у нее кассеты.

Судя по выражению лица Гарика, он испугался возможных последствий моего доноса еще больше, чем запрета посещать школу.

– Папуля, не говори маме, – заскулил именинник.

– Ну да, как это? А ответственность перед обществом по поводу твоего воспитания? – не согласился я.

– Не говори, – чуть было не захныкал юбиляр и мгновенно предложил мне взятку:

– Ладно. Я тебе подарю ножик.

– Не знаю, не знаю, – раздумывал я, с чувством глубокого удовлетворения рассматривая перекривившуюся рожицу именинника. – Ладно, не куксись, только ради твоего дня рождения. Может, к гостям пойдешь?

– Когда Костя придет? – при упоминании имени директора фирмы “Виртус” Гарик передумал плакать, а его глаза засверкали от удовольствия. Еще бы, лучший дружок. Представляю, как бы они на пару в этой комнате порезвились, однажды после их игр ремонт пришлось делать.

– Должен тебя разочаровать. Костя не придет, – преподношу имениннику очередной подарок. – Может, все-таки выйдешь к гостям?

– Да пошли они в жопу! – Гарик мгновенно подтвердил мое предположение, что гости свои функции давно выполнили.

Я не стал спорить, прихватил честно заработанный ножик и оставил Гарика наедине с его сокровищами. Хороший мальчик, папу любит, даже не подозревает, что его виртуальный шлем и сабли с позолоченными рукоятями не стоят этого небольшого ножа. Нет, он не антикварный, однако совместная работа ижевского мастера Юрия Власова и тульского кузнеца Валерия Коптева куда дороже иного антиквариата. Кто-кто, а я знаю, такой ножик стоит минимум четыре тысячи долларов, Гарику он просто ни к чему, в отличие от большой и красивой сабли.

Гости именинника разбились на немногочисленные группки по интересам. Выдающийся банкир Горохов явно заменял собой массовика-затейника. Он в прежние времена участвовал в самодеятельности, но вовсе не в художественной, был, как это тогда говорили, валютчиком. И хорошо был. Как некоторые нынешние хозяева солидных фирм с их обвешанными драгоценностями дамами, взрывающимися от хохота после каждой фразы Горохова.

Подойдя поближе, я понял: банкир проводит элементарный экономический ликбез.

– Так, – весело обвел взглядом прислушивающихся к его словам Горохов, – поехали дальше. Деньги в Литве – литы, в Латвии – латы, в Эстонии -…

– Эсты! – заорал хозяин казино Ромаз Суханишвили, победоносно взглянув на свою уже не помню какую по счету невесту в текущем году.

– Ты попал! – весело прокомментировал его ошибку Горохов. – Не эсты, а кроны. Кстати, знаешь, как теперь деньги в Грузии называются? Лари!

– А, – беспечно махнул рукой Ромаз, – какая разница? Был бы бакс, а все эти манатки-шманатки, таджикский рубл или русский рубл с мягким знаком… Мне молдавские деньги нравятся – наливай!

– Лей! – со смехом поправила его самая юная дама на Гарькиных именинках.

– Слушай, я же говорю – какая разница? Лей-наливай… О, вот и шампанское, – Ромаз подозвал к себе атлетически сложенного доброго молодца из “Трактира”, разодетого вовсе не в длинную рубаху с пояском, а в смокинг. Громадный поднос, уставленный бокалами с искрящимся напитком, переменил курс и поплыл по направлению к весельчаку Ромазу.

Не думал, что и шампанским можно накачаться до поросячьего визга, однако владелец самого крупного совместного предприятия Южноморска мистер Янис Ксиадис начал убеждать меня в обратном.

– Знаешь новость? – положил руку на мое плечо американский гость.

– Какую, Янька? – проявляю полную неосведомленность.

Наверняка он сейчас поведает, что придумали очередной налог и начнут его сдирать со счетов в безакцептном порядке не со следующего месяца, а как водится, с начала года. Естественно, не будущего, а который идет к финишу, как уже не раз происходило. Однако Янька сумел удивить меня еще больше.

– Поймали самого крутого мафиози Европы, представляешь?

– Нет, – откровенно признаюсь. – Такого я себе представить не могу.

– Знаешь, где? – не обратил внимания на мои слова мистер Ксиадис и ловко выхватил бокал с подноса у проходившего мимо официанта с микрофоном в ухе.

Американец опустошил бокал, и лишь затем я выдвинул предположение:

– В Москве?

– Почему в Москве? – пришла очередь удивляться Яньке.

– Потому что по плотности мафиози на один квадратный метр этот город явно европейский лидер.

– Не в Москве, а в Донецке… Или Донбассе… Забыл, как оно называется. Но не в Аш… Как он сейчас, Ашхабад?

– Как раньше. Мы же говорим Париж, а не Пари…

– Знаешь, кого там поймали?

– Того, кто организовал взрыв во время футбольного матча? Или ты имеешь в виду расстрел господина Куличенко вместе с семьей…

– Но-но, – игриво погрозил пальчиком мистер Ксиадис, – он тоже на дне рождения был… Да, чтоб я так жил, ты не знаешь… То разве мафиози? Так, чепуха на постном масле… Зато поймали самого Юрика!

Вот это да, оказывается их самого крутого зовут точно так, как нашего.

– Может, и фамилия его Ланда?

– Нет. Оникин. Запомнил на всю жизнь, – выпалил американец и слегка покачнулся.

– Впервые слышу, – раскололся я, и мистер Ксиадис залился диким хохотом.

– Ты чего? – смахнул он слезинку у краешка глаза. – О таком человеке не знаешь? Круче Самовара, без понтов. Замаскировался… Вкалывал на шахте, а им зарплату пять месяцев… Так он решил заработать.

– Банк взял?

– За банк меньший срок дают. Он рисковал! Знал за что! Прикидываешь, купил сотню газет и стал их перепродавать. Хлеба захотел, дети у него… Спекулянт! Менты его захомутали с поличняком, этот фраерок им в три свистка раскололся. Перекинул аж десять газет и наварил… Знаешь сколько? Сто тысяч купонов! О, почти шестьдесят центов. Прикидываешь…

– Ну и что? Каждый зарабатывает в меру распущенности.

– Срок он заработал, – веско поднял указательный палец Янька.

– Не вешай мне лапшу на уши, за шестьдесят центов – срок? Может, у него менты перочинный нож на кармане нашли? Это – совсем другая масть.

– Я ж тебе говорю, а ты как неродной. Что нож? Банк взять дешевле бы стоило… Да, так по Уголовному кодексу, прикинь…

– Понял, – дошло до меня, – они сто тысяч карбованцев приравняли к советским деньгам… Да, если согласно Уголовному кодексу, который действует до сих пор, так эти сто тысяч… Точно, подрасстрельная статья с конфискацией имущества. Сколько ему влепили?