Сью Таунсенд - Дневники Адриана Моула

– Ничего, перемелется, мука будет.

Дали контрольную по английскому по программе предстоящего экзамена. Закончил первым. Фигня фигней.

Вторник, 14 сентября.

У нас новый классный руководитель. Лэмберт. Из тех учителей, что стремятся проявлять дружелюбие. Считайте, говорит, меня своим другом, а у кого есть проблемы – будь то в школе или дома, – можете со мною поделиться.

Больше смахивает на "самаритянина", чем на учителя. Записался к нему на прием на после уроков завтра.

Сегодня маме 38. Купил ей открытку, на которой написано "Поздравляю с 18-летием", но! Я мастерски заменил единицу на тройку. Получилось: "Поздравляю с 38-летием". Вот только стишок на открытке, к сожалению, не больно-то про мамину жизнь:

Все предстоит тебе познать,

Ты будешь и жена, и мать

Сейчас же лишь веселья шум

Один твой занимает ум

А на картинке – девочка-подросток балдеет под пластинку. По зрелом размышлении решил, что открытку выбрал неудачно. Зря я так с ходу все покупаю. А в подарок маме купил жидкость для удаления волос из-под мышек. Заметил, что у нее флакон кончился.

Папа прислал открытку с изображением грустного кота. Написал: "Неизменно твой Джордж". Гад ползучий Люкас прислал открытку из своего Шеффилда. Она была в конверте, а на ней картонная крыса ест сыр (эдемский, по-моему). На открытке Люкас написал: "Полина, я никогда не забуду ту ночь в сосновом бору. Навеки любящий тебя, твой Бимбо".

Среда, 15 сентября.

Утром перед школой звонил папа. Хотел поговорить с мамой, та отказалась. Брет плакал. Из доносящихся в трубку звуков складывалось впечатление, что бабушка ссорится с Глистой Сушеной. Кто-то (не иначе, как Максвелл, а то кто же еще) лупил по игрушечному ксилофону. Голос у папы был – грустнее некуда. Он сказал:

– Знаю, что виноват, Адриан, но наказание явно не по преступлению.

После школы долго беседовал с Лэмбертом. Он пригласил в кафе, угостил чаем с ванильным пирожным. На прощанье посоветовал:

– Постарайся не погрязнуть в проблемах, созданных твоими родителями. Ты – одаренный мальчик и не должен позволить им сталкивать себя на их уровень.

"Одаренный мальчик"! Наконец-то кто-то еще помимо Пандоры осознал мои интеллектуальные способности!

Сегодня писали контрольную по биологии по экзаменационной программе. Закончил последним.

Четверг, 16 сентября.

Барри Кент договорился встретиться с Лэмбертом после уроков обсудить свои домашние проблемы. Надеюсь, Лэмберт сумеет выкроить свободные сутки. Ха! Ха! Ха!

Писали контрольную по географии. Вот ведь невезуха – ни одного вопроса про кожевенную промышленность Норвегии.

Пятница, 17 сентября.

Чуть ли не весь класс записался на встречу с Лэмбертом обсуждать свои домашние проблемы. Даже Пандора, у которой мать – консультант по вопросам семьи и брака!

Лэмберт ходит по школе с встревоженным видом и кусает ногти. В кафе приглашать перестал.

Понедельник, 20 сентября.

Сегодня Кортни Элиот не принес маме перевода из управления социального обеспечения. Я пошел в школу весьма обеспокоенный, но в надежде, что его принесут днем. В школе с изумлением узнал, что за все контрольные по экзаменационным программам получил лишь посредственные оценки. Не иначе, как имела место серьезная ошибка со стороны администрации.

Вторник, 21 сентября.

Мама поругалась с Кортни Элиотом из-за пропавшего перевода. Кортни сказал:

– Не казните гонца за плохие вести, а за отсутствие новостей – тем паче, миссис Моул.

Мама весь день пыталась дозвониться в управление социального обеспечения, но телефон там занят наглухо.

Среда, 22 сентября.

Школа сегодня по боку, ходил с мамой в управление социального обеспечения. Одной ей идти духу не хватило. Правильно сделал, что с ней пошел. Неподходящее место для беременной женщины.

Там в приемной жалобщиков – вагон и маленькая тележка. Мама встала в очередь, а я сел на привинченный к полу стул.

Дежурная укрывалась за застекленным окошком, поэтому каждому посетителю приходилось выкладывать самые интимные финансовые подробности во всеуслышание.

Маме тоже пришлось орать на весь зал, потом она вернулась с талоном под номером восемьдесят девять и сказала, что придется ждать, пока нас не вызовут по электронному табло.

Мы ждали целую вечность среди людей, которых мама назвала "жертвами общества". (Папа назвал бы их подонками.) Вокруг шатались какие-то бродяги, ругаясь и ссорясь друг с другом. Под ногами путались обезумевшие дети. Вопили и дрались несовершеннолетние матери-одиночки. По лестнице ковылял на костылях подросток, опираясь на пожилого бритоголового оборванца. Все дружно игнорировали надпись "Не курить" и тушили окурки прямо о линолеум. Люди поприличней не поднимали глаз, сидели, уставившись на носы ботинок. Примерно каждые десять минут на табло вспыхивал очередной номер. Тогда кто-нибудь из посетителей вставал и входил в дверь, на которой было написано: "Приватное собеседование". Но обратно из этой двери никто не выходил, что производило весьма зловещее впечатление.

– Газовые камеры там, наверное, – буркнула мама.

Собеседование вовсе не носило приватного характера, поэтому объявление на двери можно считать нарушением закона об описании товаров *.

* Согласно этому закону, принятому в 1968 году, содержание предлагаемых товаров и услуг должно соответствовать характеру рекламы и их описанию.

Инспектор сидел за застекленным окошком, и маме пришлось кричать во весь голос, что она не получила перевода и осталась без каких-либо средств к существованию.

– Перевод был вам выслан в пятницу, миссис Моулдс, – ответил инспектор.

– Моулдс? – взвилась мама. – Моя фамилия Моул!

– Извините, – ответил инспектор. – Не ту ведомость взял.

Мы прождали еще четверть часа. Инспектор вернулся и заявил:

– Перевод будет выслан сегодня.

– Но деньги нужны мне немедленно, – взмолилась мама. – Дома ни крошки еды, а сыну нужны новые школьные брюки.

– Ничего не могу сделать, – устало вымолвил инспектор. – Займите у кого-нибудь.

Мама посмотрела ему прямо в глаза.

– Хорошо. Будьте любезны, одолжите мне пять фунтов, пожалу'йста.

– Не положено, – последовал ответ.

Тогда-то я и понял, почему у них все стулья привинчены к полу – до того мне хотелось запустить в него стулом.

Четверг. 23 сентября.

Перевода нет. Кортни Элиот одолжил маме пятерку.

Пятница, 24 сентября.

8.30. Перевода нет. Но мы спасены – пришел чек от папы!

Впервые за много дней мама дала мне пятнадцать пенсов на шоколадку.

16.30. Утром мама пошла с чеком в банк, но ей отказались выдать деньги – им нужно четыре дня, чтобы проверить его. Управляющий отсутствовал. Мама долго ждала. Затем он вернулся, и мама долго упрашивала его разрешить временный перерасход. Он выдал ей двадцать пять фунтов.