Питер Годфри-Смит - Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания

Этот пример иллюстрирует факт более общего порядка: осьминоги обладают умением приспосабливаться к специфическим условиям неволи и взаимодействию с людьми. В дикой природе осьминоги — одиночные животные. У большинства видов общественная жизнь крайне ограниченна (позже я рассмотрю исключения из этого правила). В лаборатории, однако, они зачастую быстро понимают, как устроена жизнь в новой обстановке. Например, давно подозревают, что в неволе осьминоги способны узнавать смотрителей в лицо и вести себя по-разному с разными людьми. Подобные известия приходят из лабораторий уже много лет. Поначалу они казались анекдотическими. В той же новозеландской лаборатории, которая чуть не разорилась на электричестве, осьминог невзлюбил определенную сотрудницу — неизвестно почему, — и всякий раз, когда она оказывалась в проходе позади аквариума, ей доставался двухлитровый фонтан воды в затылок. У Шелли Адамо в Университете Далуси ( Dalhousie ) была каракатица, которая гарантированно обливала водой всех новых посетителей лаборатории, но не тех, кто бывал там часто [61] Из личной беседы. . В 2010 году было экспериментально подтверждено, что гигантские тихоокеанские осьминоги действительно узнают людей в лицо, причем даже тогда, когда люди одеты в одинаковую форму [62] См. Roland Anderson, Jennifer Mather, Mathieu Monette, and Stephanie Zimsen, «Octopuses ( Enteroctopus dofleini ) Recognize Individual Humans», Journal of Applied Animal Welfare Science, 13, no. 3 (2010): 261–272. . Стефан Линквист, философ, которому приходилось изучать поведение осьминогов в лаборатории, говорит:

Когда работаешь с рыбой, она не понимает, что она в аквариуме, в искусственной среде. С осьминогами все иначе. Они понимают, что они находятся внутри специального помещения, а ты снаружи. Все их поведение связано с пониманием того, что они в неволе.

Осьминоги Линквиста слонялись по аквариуму, возились с ним и пробовали на прочность. Они досаждали Линквисту, целенаправленно затыкая щупальцами сливные отверстия в аквариумах, вероятно чтобы поднять уровень воды. Разумеется, они устраивали потоп в лаборатории.

Еще одну историю, которая может служить иллюстрацией к мысли Линквиста, рассказала мне Джин Боул, сотрудница Миллерсвильского университета в Пенсильвании. Как исследователь головоногих Боул славится непревзойденной научной строгостью и критичностью. Она известна тщательной продуманностью своих экспериментов и стойким убеждением, что судить о «когнитивных способностях» или «мышлении» этих животных следует лишь тогда, когда результаты эксперимента не находят более простого объяснения. Но, как многие исследователи, она сталкивалась с примерами поведения, которые озадачивают — они явно говорят что-то о внутреннем мире этих существ. Один такой случай она вспоминает уже лет десять. Осьминоги любят крабов, но в лабораториях их часто кормят размороженными креветками или кальмарами. Их приходится некоторое время приучать к этой пище второй свежести, но в конце концов они привыкают. Однажды Боул обходила ряды аквариумов, раздавая каждому осьминогу по кусочку размороженного кальмара. Дойдя до конца ряда, она повернулась и пошла обратно. Осьминог в первом аквариуме как будто специально дожидался ее. Он не съел свою порцию, а демонстративно держал ее щупальцами. На глазах у Боул осьминог медленно пересек аквариум и подплыл к сливной трубе, все это время оглядываясь на сотрудницу. Оказавшись у трубы и по-прежнему оглядываясь на Боул, осьминог спустил кусочек кальмара в слив.

Эта история, как и рассказы об осьминогах, обливающих экспериментаторов, напомнила мне о моем личном опыте. В неволе осьминоги часто пытаются сбежать и, похоже, безошибочно выбирают для этого момент, когда за ними не присматривают. Например, если вы посадите осьминога в ведро с водой, он зачастую ведет себя так, как будто ему там вполне удобно, но стоит вам на миг утратить бдительность, и обернувшись, вы увидите, что он невозмутимо выползает на пол.

Я думал, что эта их наклонность мне мерещится, но несколько лет назад мне довелось поговорить с Дэвидом Шелем, который работает с осьминогами постоянно. Он тоже сказал, что осьминоги, по-видимому, способны проницательно отслеживать, смотрит он на них или нет, и предпринимают действия тогда, когда он не смотрит. Полагаю, что это удовлетворительно объясняется как поведение, присущее осьминогам в естественной среде: от барракуды лучше удирать, когда она не смотрит, чем когда она смотрит. Но то, что осьминоги быстро обучаются применять это к человеку — будь он в плавательной маске или без нее, — впечатляет.

По мере накопления подобных сюжетов объяснение двусмысленных результатов опытов по научению осьминогов напрашивается само собой. Нередко утверждают, что они не блистают успехами в экспериментах, потому что поведение, которого от них требуют, неестественно. (В частности, Хэнлон и Мессенджер оценили так опыт Дьюза с рычагом.) Но поведение осьминогов в лабораторных условиях свидетельствует о том, что «неестественность» не составляет для них особой проблемы. Осьминоги умеют открывать банки с винтовой крышкой, а один даже делал это изнутри банки, что заснято на пленку. Если это «естественное» поведение, что тогда значит «неестественное»? Думаю, отмеченные трудности в давнем эксперименте Питера Дьюза проистекали отчасти из презумпции, будто осьминогу интересно дергать рычаг раз за разом и получать сардинку за сардинкой, до бесконечности набирая себе второсортной еды. Так поступают крысы и голуби, но осьминоги съедают порцию пищи медленно, не могут, по-видимому, наедаться впрок и склонны терять интерес. По меньшей мере некоторым из них интереснее ухватить лампочку над аквариумом и попытаться затащить ее к себе в домик. Или обливать экспериментаторов.

Нелегкую задачу мотивации осьминогов иные экспериментаторы, как это ни печально, пытаются разрешить с помощью отрицательного подкрепления — ударов электрическим током, которые они вряд ли стали бы применять столь бездумно, будь на месте осьминогов другие животные. Значительная часть старых исследований, проводившихся на Неаполитанской зоологической станции, была жестокой. Помимо применения электрошока, многие эксперименты включали в себя удаление части мозга осьминога или рассечение важных нервов, просто чтобы посмотреть, что будет делать осьминог, когда очнется. До недавнего времени хирургические опыты проводились на осьминогах без обезболивания. Так как они беспозвоночные, на них не распространялись законы о жестоком обращении с животными. Отчеты о старых экспериментах порой больно читать тем, кто рассматривает осьминогов как существ, наделенных чувствами [63] Немало ранних исследований по нейрофизиологии производит такое впечатление — например, различные исследования, описанные в книге: Marion Nixon and John Z. Young, The Brains and Lives of Cephalopods (Oxford and New York: Oxford University Press, 2003). Новый регламент в Евросоюзе введен постановлением № 2010/63/EU Европейского парламента и Совета Европы. . Впрочем, в последнее десятилетие законы, регулирующие обращение с подопытными животными, часто причисляют осьминогов к своего рода «почетным членам клуба позвоночных», особенно в Евросоюзе. Это прогресс.