Питер Годфри-Смит - Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания

Это не бестелесная субстанция «души», которая каким-то образом прилагается к физическому миру в представлениях дуализма . Это и не начало, пронизывающее все мироздание, согласно верованиям панпсихизма [91] См. Thomas Nagel, «Panpsychism», в Mortal Questions (Cambridge, U. K.: Cambridge University Press, 1979), 181–195; Galen Strawson et al., Consciousness and Its Place in Nature: Does Physicalism Entail Panpsychism? , ed. Anthony Freeman (Exeter, U. K., and Charlottesville, VA: Imprint Academic, 2006). . Чувствительность как-то возникает в ходе эволюции восприятия и действия; она подразумевает живую систему, у которой есть мироощущение. Однако если использовать этот подход, мы немедленно сталкиваемся с главной трудностью: эти способности распространены настолько широко, что встречаются отнюдь не только у тех организмов, которым обычно приписывают субъективность того или иного рода. Даже бактерии, как мы увидели в главе 2, способны воспринимать мир и действовать. Можно утверждать, что реакция на стимулы и управляемый обмен химических веществ через границы суть элементарные основы жизни как таковой. Так что же, все живые организмы обладают той или иной степенью субъективности? Не то чтобы я считал такой вывод безумным, но он, безусловно, потребует экстраординарных усилий, чтобы его обосновать. Должно быть нечто специфическое в том, как воспринимают мир животные , что отличает их от других организмов.

Один из подходов к этому вопросу — рассуждения о сложности различных видов организмов и их отношений с окружающим миром. Но сложность многообразна, а нам нужен предметный разговор. Рассмотрим теперь один из подобных факторов — я уверен, что он играет роль в этой истории, хотя непросто понять, какую именно. В эволюции животных, наряду с прямым усовершенствованием чувств и действий, присутствует развитие новых видов связи между тем и другим, особенно замыкающих — образующих контур обратной связи.

Для организма наподобие нас с вами существуют привычные явления. На ваш последующий поступок влияет то, что вы чувствуете в данный момент, а на то, что вы почувствуете в будущем, влияет то, что вы в данный момент делаете . Вы читаете, затем переворачиваете страницу, и акт перелистывания страницы меняет то, что у вас перед глазами. Мы имеем об этом сознательное представление и можем это обсуждать, но это переплетение также на более глубинном уровне влияет на природу чувств — во вполне буквальном понимании «чувства».

Возьмем пример систем тактильно-визуального замещения (СТВЗ), технологий для слепых [92] См. Paul Bach-y-Rita, «The Relationship Between Motor Processes and Cognition in Tactile Vision Substitution», в Cognition and Motor Processes , ed. Wolfgang Prinz and Andries Sanders, 149–160 (Berlin: Springer Verlag, 1984); а также Bach-y-Rita and Stephen Kercel, «Sensory Substitution and the Human-Machine Interface», Trends in Cognitive Sciences, 7, no. 12 (2003): 541–546. Более критический взгляд на эти технологии см. в статье: Ophelia Deroy and Malika Auvray, «Reading the World through the Skin and Ears: A New Perspective on Sensory Substitution», Frontiers in Psychology, 3 (2012): 457. . Видеокамера подводится к пластырю, приклеиваемому на кожу слепого (например, на спину). Оптическая картинка, улавливаемая камерой, трансформируется в энергию (вибрацию или электростимуляцию), которую можно воспринимать кожей. Обучившись пользоваться этим приспособлением, слепые начинают утверждать, что камера позволяет им воспринимать расположение объектов в пространстве , а не просто ритм покалываний на коже. Например, если на вас этот прибор и мимо пробегает собака, видеосистема преобразит движение в определенный ритм покалываний или вибраций, ощущаемый вашей спиной, но при определенных обстоятельствах вы не будете воспринимать это как покалывания спины — у вас сформируется ощущение объекта, движущегося перед вами. Однако это происходит только с теми, кто умеет управлять камерой , действовать и влиять на входящий поток стимулов. Пользователь должен уметь придвигать камеру, менять угол обзора и т. д. Простейший способ это осуществить — прикрепить камеру непосредственно к телу. Тогда пользователь сможет приближать объекты, заставлять их попадать в поле зрения и покидать его. Субъективный опыт тесно связан в данном случае с взаимодействием поведения и сенсорных стимулов. Непрерывная обратная связь между восприятием и действием определяет то, какую форму принимает само чувственное восприятие.

Хотя мысль, что наши действия влияют на наше восприятие, кажется банальной и очевидной, философия на протяжении многих веков не придавала ей особого значения. В философии это территория ереси, работ маргинальных мыслителей, лежащих вне генеральной линии истории идей. Это положение сохраняется и в наше время. Огромное большинство работ рассматривает маленький кусочек общей картины: связь между входящей информацией со стороны чувственного восприятия и теми мыслями, убеждениями, которые из этой информации проистекают. До сих пор мало обсуждалась связь с действием и еще меньше — то, как действие влияет на наше последующее восприятие. Иных философов издавна раздражает это внимание к чувственному познанию, к восприимчивости, заметное в теориях сознания. Но в ответ они полностью отвергали значение чувственного опыта и пытались сочинить сказку о самовластном организме, о субъекте как первопричине , навязывающей себя миру [93] Надеюсь, это звучит странно: как такое возможно осуществить? Иные философы придают такое значение интерпретации опыта, что информация, поступающая от чувств, оказывается у них в конце концов конструктом самого организма. Альтернативный подход, наблюдаемый в философских системах, которые больше ориентированы на биологию и более актуальны для этой книги, — расширение границ самого организма вовне. Все, что играет существенную роль в обмене информацией между чувством и действием, должно включаться в живую систему. Подобную точку зрения отстаивает в наше время Эван Томпсон в своей книге (Evan Thompson, Mind in Life: Biology, Phenomenology, and the Sciences of Mind (Cambridge, MA: Belknap Press of Harvard University Press, 2007). Такие взгляды часто движимы стремлением уйти от представлений, согласно которым организм — пассивный реципиент информации извне. Но это перегиб в обратную сторону. . Это какая-то гиперкомпенсация, как если бы философы умели одновременно сосредотачивать внимание только на одной из сторон. Большое достижение, которое не так просто дается, — признать, что между той и другой существует обмен .

В повседневном опыте действуют два причинно-следственных мостика. Наряду с сенсомоторным мостиком от органов чувств к действиям, существует также и моторно-сенсорный . Зачем перелистывать страницу? Потому что это повлияет на то, что мы увидим дальше. Второй мостик обусловлен не так жестко, как первый, поскольку он простирается во внешнее, публичное пространство, выходя за границы нашего тела. Возможно, в тот момент, когда вы переворачиваете страницу, кто-то выхватит у вас книгу или схватит вас. Сенсомоторный и моторно-сенсорный пути неравнозначны. Но младшая сестра-золушка — влияние действия на то, что мы почувствуем вслед за ним, — безусловно, заслуживает внимания. Ведь это причина большей части наших действий — потребность контролировать то, с чем придется иметь дело чувствам.