Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

Помимо этого для общения между волками используются, как уже говорилось, и запахи.

Идею общения посредством запахов я взял темой для статьи в журнале «Лес и река» от 23 января 1897 года. Воспроизведу здесь ее содержание.

Общеизвестно, что не только каждая разновидность животных обладает собственным запахом, но и каждое отдельное существо имеет свой особый запах. Этот факт неопровержимо доказывается тем, что хорошая собака без труда следует за своим хозяином в толпе или идет по следу зверя на охоте, хотя тропу пересекает множество других следов.

Кроме того, известно, что, всегда сохраняя свою индивидуальность, этот персональный запах зависит от состояния животного. Поэтому лошадь сильнее пахнет после тренировки; канадский рябчик и американский беляк пахнут елью или кедром, когда питаются ими; норка пахнет иначе, когда рассержена; больные собаки становятся зловонными; олени во время гона источают сильный и неприятный запах; самки в течке тоже распознаются издали по запаху.

У многих видов дополнительный особый запах создается благодаря развитию специальных желез, выделяющих сильный аромат. Эти железы обычно расположены в той части тела, которая контактирует с почвой или растениями. Таким образом, у мускусного оленя они находятся на животе; у дикой свиньи — на спине; у нашего обыкновенного оленя — на плюсне, между подушечками и в слезной ямке. Однако у некоторых животных контакт с землей обеспечивается иным способом. Железы у них расположены в анальном и предпусковом отверстиях, поэтому естественные выделения позволяют оставлять сообщения другим животным того же вида.

Для того, чтобы это другое животное могло быстро найти нужные сведения, их месторасположение не должно быть случайным; и, каким бы удивительным это ни казалось на первый взгляд, существует множество доказательств, что вся местность, на которой обитают волки, отмечена такими «сигнальными станциями». Обычно они расположены по одной на каждую милю или даже чаще, в зависимости от характера почвы. Знаки этих станций или запаховых постов разнообразны: камень, дерево, кустарник, череп бизона, столб, насыпь или какой-либо подобный предмет, при условии, что он бросается в глаза из-за своего цвета или расположения; как правило, он более или менее изолирован либо заметен с пересечения двух троп.

Так человек, вернувшийся в город, идет в свой отель или клуб, просматривает последние три или четыре имени в журнале регистраций, добавляет свое собственное, а затем изучает журнал внимательнее. И поведение животного, пришедшего на запах, точно такое же. Зверь приближается, торопливо обнюхивает метки, добавляет собственный запах, а затем изучает метки более тщательно. Внимание, которое собаки уделяют фонарным столбам, — та же самая привычка, искаженная, чрезмерно развившаяся от праздности и т. д., но она послужит здесь иллюстрацией. Я много раз видел, как пес подходит к столбу, нюхает, затем рычит, отмечается, снова рычит, вздыбив шерсть и сверкая глазами, яростно царапает столб задними лапами и очень медленно уходит, время от времени оглядываясь. Опять же, часто можно видеть пса, который после предварительного изучения начинает проявлять сильный интерес, рыскает по окрестностям и возвращается снова и снова, чтобы сделать собственную метку более явной. В другой раз можно увидеть, как животное, внезапно взбудораженное вестями, берет свежий след и уносится к новой метке.

Волки поступают точно так же, но я считаю, что они поднимают этот ритуал на более высокий уровень, и не может быть никаких сомнений, что недавно прибывший волк быстро узнает по оставленным сигнальным меткам, кто здесь проходил: друг, соперник или самка в поиске партнера; молодой или старый, больной или здоровый, голодный, охотящийся или сытый зверь. По меткам он узнает дальнейший путь гостя: откуда тот пришел и куда направился. Таким образом, основные новости, необходимые для жизни, волк получает из системы сигнальных постов.

У волка, как и у собаки, есть еще одна привычка — мочиться или испражняться на некоторые предметы, которые привлекают его нос, но не возбуждают аппетит. Обычно он энергично царапает лапами пыль вокруг оскверняемого объекта. Этот подход часто используется для отравленных приманок, а также для капканов. Я склонен думать, что волки попадались в некоторые из моих скрытых ловушек, когда, выказывая им свое презрение, неосторожно подходили слишком близко. В других случаях камни, накиданные в капкан таким царапаньем, полностью его разоблачали.

Уверен, что презрение — то есть смесь ненависти и превосходства — относится к тем чувствам, которые я однажды наблюдал у победительницы в схватке между двумя самками койота: она снова и снова радостно мочилась на свою проигравшую соперницу, забившуюся в угол клетки.

Запаховая железа, которую исследователи долгое время не замечали, находится у основания хвоста; ее точное место у большинства собак отмечено темным пятном. У серого волка это пятно черное, шерсть на нем щетинистая и без подшерстка.

Когда готовая к отпору собака или волк приближаются к незнакомцу, хвост поднимается и склоняется в сторону, так что эта железа оказывается в самой высокой точке, а шерсть на ней вздыбливается. Это, несомненно, позволяет выделять больше запаха.

Во время игр, в бою или в приступе малодушного страха у них нет и намека на такое положение хвоста.

Подобно тому как среди людей есть гении и герои, так же среди волков есть удивительные личности. Они всегда меня интересовали, и я старался делать записи об их жизни. Одним из первых, кого я встретил, был волк из Виннипега. В марте 1882 года, переезжая в Виннипег из Сен-Пола, я наблюдал зрелище, взволновавшее мою кровь. Когда поезд продирался сквозь тополиный лес к югу от Сен-Бонифаса, я заметил за окном крупного серого волка, прямо и дерзко стоявшего посреди пестрой стаи городских псов разных мастей. Он всех их держал в страхе. Маленькая собака лежала в снегу неподалеку от него, а большие ограничивались громким лаем, но держались на безопасном расстоянии. Поезд промчался дальше, и я больше ничего не рассмотрел.

Следующей зимой на льду Рэд-ривер был убит возница собачьей упряжки, направлявшийся в Форт-Александер. Сани тащили большие свирепые хаски, а возница был им незнаком. Посчитали, что он ударил одного из псов хлыстом, тот огрызнулся, и человек, оступившись, упал, после чего четыре полудиких твари набросились на него и в конце концов сожрали. Альтернативная версия заключалась в том, что его убил волк или несколько волков, которых собаки, как известно, боятся. Последнее объяснение шло на пользу только владельцу собак, поскольку, по словам знающих людей, он не хотел потерять свою ценную команду.