Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

На веревки, которые используют для лассо на равнинах, идет полудюймовая манила [34] Манила (или абака) представляет собой волокна манильской конопли, легкие и длинные стебли которой используются при производстве самых прочных в мире веревок и канатов. , и все же, когда на волка накидывают петлю, он часто разрезает ее одним-единственным укусом. Достопочтенный Теодор Рузвельт дает такой пример волка, убившего лошадь: «Несколькими жестокими ударами волк искалечил и частично распотрошил ее». Можно назвать множество подобных случаев.

Сила челюстей, несомненно, является решающим фактором в преодолении жизненных невзгод и не только ставит волка над всеми прочими хищниками, но и отдает всех травоядных в его распоряжение.

Безусловно, его выживание также во многом обусловлено выносливостью. Волк может прожить, насыщаясь раз в неделю; то есть дюжина приемов пищи с равными промежутками времени убережет его от голодной смерти зимой.

Волк, о котором говорит архиепископ Таш, глубокой зимой целый месяц бродил по острову А-ла-Кросс с тяжелым капканом и прикованной к нему колодкой на задней лапе. Трудно понять, чем он питался все это время, но когда его нашли, он был вполне жив, хотя и изможден.

Охотники приписывают этому виду коварство, достаточное для того, чтобы, подобно койотам, сочетать в охоте гон и засаду, но лично я такого не видел.

Волки Онтарио, как известно, хорошие пловцы.

У. Льюис Фрейзер однажды описал мне шалости группы серых волков, которых он заметил играющими в воде, подобно своре водяных спаниелей. Это было в Мускоке в сентябре месяце, поэтому, вероятнее всего, они были одной семьей.

Собаки, особенно ездовые собаки, часто воют в лунные зимние ночи и реже в другие сезоны. Они не садятся кругом, прежде чем начать, и не соблюдают никаких иных церемоний. Обычно они завывают, когда раздается какой-нибудь громкий звук или один из зверей первым заводит свою песню. Эти наблюдения применимы отчасти и к волкам. Кроме такого ночного хора, объединяющего вид, я не знаю никаких общественных забав у этих животных. Определенную подсказку дает, однако, старое саксонское название, которое все еще используется в Тисдейле (Англия). Некое место называют Волчьим озером, хотя поблизости нет и никогда не было воды, но мой друг Джеймс Бакхаус сообщил мне, что первоначально это место звалось Волчий лек [35] В тексте идет игра слов на созвучии Lake — Lek . , то есть место, где играют волки. (От англо-саксонского «лакейн», что в переводе означает «резвиться» или «играть».)

В плане чистоты волки обладают всеми повадками обычных собак. Они не закапывают свой помет, но очищают от него свое логово.

Эскимосская собака, или хаски — всего лишь одомашненный волк, смешанный с какой-нибудь породой собак. Готовность волка и хаски к вязке отмечалась всеми, кто писал на эту тему. Генри в своем знаменитом «Дневнике на Рэд-ривер» относится к этому как к обычному явлению и дает очень яркое описание того, как самки собак невольно изображали Далилу и предавали самцов волка в безжалостные руки их человеческих врагов.

Схожую оценку самкам волка в Камберленд-Хаусе дает и Ричардсон: «Две большие собаки, которые, как все полагали, были потомком волка и хаски, жили около Килдонана (штат Мэн) и в начале восьмидесятых около года наводили ужас на округу. Одна из них была серого, другая — рыжего или темно-каштанового цвета. Они никому не принадлежали и жили одичалые. Джордж Лазер из Виннипега, мой осведомитель, выстрелил в них несколько раз из дробовика, но без видимого эффекта. Однажды ему выпал шанс попасть в рыжую дробью пятого номера; зверюга убежала, но больше ее не видели; вероятно, она умерла».

У. Ф. Уайт, таксидермист из Виннипега, недавно сообщил мне, что он не испытывает затруднений с продажей живых самцов волка, поскольку их можно использовать для скрещивания и улучшения породы ездовых собак.

Генри также говорит о спасенных волчатах, которых потом будут использовать в упряжках.

Капитан Дик Крейн из Петоски (штат Мичиган) рассказывал мне, что провел девять лет среди ездовых собак на Аляске и Юконе. Среди них было три чистокровных волка, которых также впрягали в сани.

«Последние, — говорит он, — не так хороши, как ездовые собаки. Они достаточно сильны, но всегда более или менее робки, пугливо наблюдают за возницей и сжимаются от прикосновения руки».

Единственное заметное различие между хаски и диким волком — хвост. Хвост волка редко высоко поднят и закручен; у хаски он всегда чрезвычайно закручен. Почему? Возможно, это результат тяжелого труда. При перевозке необычайная энергия наполняет все тело, что заставляет хвост закручиваться, покоряясь более мощным мышцам, точно так же, как зубы человека сжимаются при сильном напряжении конечностей. Я не сомневаюсь, что если бы сгибающие мышцы хвоста были сильнее поднимающих, то хвост ездовой собаки постоянно завивался между ее лапами.

Подтверждением этого является факт, который я сам несколько раз наблюдал. Полукровки в упряжке могли отправиться в путь с опущенными хвостами, но стоило им дойти до трудного участка, где приходилось напрягать все усилия, как их хвосты взлетали и завивались кольцами.

Уши хаски часто опущены. Уши дикого волка прямые, но, по словам капитана Крейна, у ездового волка в возрасте девяти или десяти лет тоже опускаются уши.

Многие наблюдатели подтверждают, что это животное может быть укрощено и питать любовь к собакам. Росс рассказывает: «В Форт-Резолюшн в июле и августе 1857 года жил совершенно одомашненный взрослый волк. Хотя он робел людей, но жил в гармонии с собаками, спал рядом с ними, играл и делил с ними пищу. В дыму, отгонявшем от скота мириады ядовитых мух, он держался близко к другим животным, и хотя среди них был маленький теленок, волк никогда не пытался причинить тому вред. В него выстрелил один индеец, и зверя никогда больше не видели».

Преподобный Дж. А. Маклафлин с реки Беренс (озеро Виннипег) написал мне 9 марта 1893 года: «Этой зимой волков здесь довольно много, но, похоже, они не сбиваются в стаи и, насколько мне известно, не опасны. На прошлой неделе один из индейцев отправился к своим снастям, которые он поставил осенью, и наткнулся на великолепного черного волка в капкане. Индеец связал ему пасть веревкой, вытащил из ловушки, впряг в свою упряжку и заставил помочь перевезти рыбу. Местный чиновник компании „Гудзон-Бей“ посадил зверя на цепь в форте и намеривался скрестить его с одной из своих собак. Я видел нескольких волков, но не таких, как этот. Его густой и красивый мех весьма похож на мех чернобурой лисы. Уши более округлые, чем обычно, и придают голове сходство скорее с медведем, чем с волком. Я ухаживал за ним, но он ни разу не выказал признаков раздражительности и ни разу не попытался меня укусить».