Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

Логово для детенышей — это естественная пещера, полое бревно или пень; или нора в земле, выкопанная самими родителями. Иногда волки расширяют барсучью нору, но в любом случае место для сна находится недалеко от входа.

Серый волк, по-видимому, не сооружает себе настоящее убежище. Роланд Д. Карсон из зоопарка Филадельфии пишет мне о тех животных, что размножаются в парках: «Самки выкапывали ямы в земле, но не пытались устроить там подобие гнезда, а когда сено и другие материалы попадали туда, создавая лежанку, их тотчас выбрасывали».

Поскольку для тех видов, что устраивают гнездовья, эта привычка инстинктивна, мы с интересом можем отметить, что многие животные мучаются от паразитов, которые питаются и размножаются среди материала подстилки; таким образом, это довольно опасное удобство.

Период вынашивания у волков составляет 63 дня, как и у большинства, если не у всех настоящих псовых. На свет появляется от трех до тринадцати щенков, но чаще их всего лишь шесть или семь. Они рождаются слепыми и почти голыми, и, как у собак, их глаза открываются на девятый день. Карсон отмечает, что единственный выводок волчьих щенков, который он мог изучать вблизи, «не открывал глаза до тринадцатого дня». Возможно, они были рождены раньше срока.

У. Х. Блэкберн сообщает, что наблюдал за несколькими пометами в Национальном зоопарке Вашингтона и обнаружил, что их глаза приоткрылись на седьмой день и полностью открылись в девятый. Щенки родились 23, 27, 29 марта и 4 апреля.

Те, что находятся в лондонском зоопарке (их родителей привезли из Техаса), родились 28 марта; все четыре помета из Филадельфийского зоопарка родились в марте и апреле — первый 18 марта, последний 19 апреля. Даже в долине Рэд-ривер они рождаются примерно в то же время, о чем свидетельствует и следующий отрывок из «Дневника Генри»: «[Гарнизон Парк-ривер] 7 апреля 1801 года. Один из моих людей принес трех щенков волка, которых нашел в яме; иногда молодняк прячут в полом бревне или пне. Другой мой человек привез шесть щенков, которых нашел в одной норе».

«Вскоре после рождения и задолго до того, как их глаза открывались, мать-волчица [в Филадельфийском зоопарке] приходила к ограде с одним из своих щенков в пасти, иногда она возвращалась еще за одним или двумя, но никогда не выпускала всех в одно и то же время. Это обычно происходило, когда смотритель был у черного хода или в соседней клетке. Беспокойство и страх за своих малышей кажутся, по крайней мере в большинстве случаев, причиной этого поведения».

У волчиц в высшей степени развиты материнские инстинкты. Ранее упомянутый Карсон отмечает: «У нас нет примеров того, что серый волк убивает или поедает свое потомство, но койоты в нашем зоопарке не только убивали своих щенков, но и съедали их, если те умирали по другим причинам».

Когда я был в Сиднее (штат Огайо) в марте 1902 года, то встретил старого охотника, рассказавшего любопытную и занимательную историю, которая наглядно иллюстрирует материнскую заботу волчицы. Около двадцати лет назад, когда он жил в Висконсине, за каждого из серых волков давали премию в десять долларов, и он много времени проводил на охоте. Однажды ему встретился волк, пришедший к реке на водопой. Охотник выстрелил и убил его, затем обнаружил, что это была разродившаяся самка. Он много дней искал логово и не смог его найти.

Двумя неделями позже он застрелил еще одну самку волка, вышедшую из полого бревна. Та тоже оказалась кормящей. Он заглянул в бревно и нашел тринадцать волчат — шестерых совсем маленьких и семерых чуть постарше. У волчицы было всего шесть сосков, и охотник решил, что эта волчица спасла потомство первой застреленной им самки.

Детеныши волков из зоопарка Филадельфии, едва родившись, начинали скулить, как и щенки собак, мать отвечала и звала их также в похожей на собачью манере.

Как только у детенышей открываются глаза, они принимаются играть вместе, как щенки домашней собаки.

В течение трех-четырех недель, сообразно их силам, все начинают выходить из укрытия каждый день — и никогда по ночам, — сидеть или играть на солнце около входа в логово, но всегда готовы скрыться при малейшей тревоге. По словам Ли Хамплмана, моего гида в Рокки-Маунте, детеныши волков в Колорадо впервые сопровождали матерей в прогулках на короткие расстояния от логова в июне, когда им исполнялось около трех месяцев.

Вопрос о том, чем питаются щенки волка, часто обсуждался; и, просеивая свидетельства многих наблюдателей, можно сказать с уверенностью, что около шести недель щенки просто сосут молоко, и в это время отец мало с ними общается. Потом мать начинает переводить детенышей на твердую пищу. Наблюдатели признавались, что следили внимательно, но ничего подобного не замечали. Однако Карсон с уверенностью и убедительно заявляет: «Через пять или шесть недель они принимались есть пищу, которую отрыгивала для них мать, а позже, когда они хотели есть, то подпрыгивали к ее пасти, иногда по нескольку раз, пока она не начинала их кормить».

В скором времени и отец присоединяется к кормлению, но не отрыгивая, насколько нам известно, а принося свежую дичь в логово. Об этом моменте Д. А. Торнбери, школьный инспектор из Гриннелла, также пишет мне: «Мой отец много раз находил в норах, где отлавливал детенышей волков, останки кроликов и цыплят, а однажды достал из логова наполовину съеденного ягненка».

Четверо из восьми детенышей в лондонском зоопарке воспитывались приемной матерью, собакой породы колли, и сделались совсем ручными, а также необычайно милыми существами. Другие же оставались с родной матерью: двое умерли, другие выросли слабыми, очень пугливыми и дикими. Колли кормили собачьими бисквитами, волчицу — сырым мясом, единственной едой, к которой она прикасалась.

«После того как четверку, выращенную колли, переместили в вольер и предоставили самим себе, все они тоже сделались дикими и пугливыми, кроме одного, который по какой-то неизвестной причине оставался послушным и похожим на пса. Это самый интересный случай индивидуального изменения темперамента, и говорит он о том, что породы домашних собак были доведены до нынешней степени послушания путем скрещивания искусственно отобранных особей». (Из письма Пи Ай Покока.)

«Один из них был продан члену совета, живущему в местах, где молодой волк имел все привилегии пса. Он следовал за коляской, посещал вечеринки в саду и сделался любимцем детей. Он крупнее, чем любой из его родителей». (Из письма доктора И. Д. Дрюитта.)

25 июня 1905 года доктор Дрюитт написал мне: «У Бланки родился еще один выводок щенков, и, как обычно, те, что были воспитаны нянькой-колли, стали ручными, а те, кого кормила мать, дикими».