Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

Так оборвалась жизнь славного Руссильона. Отныне уже никто не дерзал выйти на «дьявольского волка» в одиночку. А еженедельные отчеты приносили все новые известия о кровавой карьере людоеда. Мужчины, женщины, дети — он не щадил никого. Если вести отсчет с июля 1763 г., когда он совершил первое убийство, то к концу года его голод утолили не менее восьмидесяти человек. И все попытки вернуть этого демона обратно в породившую его преисподнюю завершались позорным фиаско.

Новый год не принес облегчения жителям Жеводана. Ужасный волк уносил жизнь за жизнью, оставлял за собой кровавый след — и по-прежнему был неуязвим.

Миновал еще год. Добрый епископ города Менда, узнав о величине бедствия, постигшего его паству, назначил день особой публичной молитвы. Она состоялась в кафедральном соборе Менда 7 февраля 1765 года. На молитву собрались и простолюдины, и знать. Можно быть уверенным, что ни один пират, когда-либо терроризировавший тамошнее побережье, не привлек к себе больше внимания, чем этот волк. Щедрость награды, предложенной за голову демона, удвоилась и вновь удвоилась, а вскоре округ Лангедок предложил десятикратную, по сравнению с первоначальной, цену его крови: 2400 ливров.

Энергичный старый епископ совершил специальную поездку в Париж, чтобы изложить ситуацию самому Людовику XV и заручиться его королевской помощью. Владыка Франции был занят своими обычными развлечениями, но все же дал епископу аудиенцию и милостиво сделал взнос, целых 6000 ливров, в фонд награды, предназначенной за жизнь, точнее смерть Жеводанского зверя.

Вскоре фонд насчитывал уже 10 000 ливров. Этой суммы хватило бы, чтобы выплатить призы за головы доброго десятка наизнаменитейших пиратов или знатных мятежников.

Воодушевленный таким почином, епископ организовал грандиозную облаву, выбрав для нее центральную область Лангедока, где, как стало известно, монстр совершил недавнее нападение. Было объявлено, что в охоте обязан принять участие каждый житель, способный носить оружие. К началу облавы, 7 марта 1765 года, всем участникам с полным охотничьим снаряжением предписывалось собраться в одном из назначенных мест. Всего этих мест было названо пятьдесят. Так что окрестности, где бесчинствовал La Bête , в назначенный срок оказались окружены цепью лагерей, в которых собралось не менее двадцати тысяч вооруженных до зубов человек, а сколько там было охотничьих собак, вообще никто не считал. И вся эта армия должна была направить объединенные усилия против одного-единственного зверя.

Оцепленный участок был около двадцати миль от края до края, а это означало, что когда все люди заняли предписанные планом места, они оказались примерно в семи ярдах друг от друга. Ну, во всяком случае, так следовало из ожидаемого числа загонщиков. При всех обстоятельствах никому бы не пришлось сражаться с монстром один на один: помощь от соседей должна была подоспеть быстро.

Положим, в начале облавы дистанция между загонщиками насчитывала не семь, но двадцать-тридцать ярдов. Однако кольцо понемногу стягивалось. Вскоре люди уже шли почти плечом к плечу. И где же волк?

Великий волк проявил себя внезапно — как вспышка, как выстрел. Он выпрыгнул из густого кустарника, мгновенно убил ближайшего к нему загонщика, свалил с ног второго и, несомненно, прикончил бы его тоже, но очутившийся рядом третий, дюжий крестьянин, обрушил на голову La Bête удар тяжелой мотыги — однако лишь ранил, а не убил. Страшный зверь опрокинул его стремительным прыжком, обменял рану на рану — и исчез, растворился в уже сгущающихся сумерках. Колоссальная облава завершилась ничем.

В адрес охотников прозвучало немало критических слов. Но чего и ждать: ведь те, на самом-то деле, представляли собой лишь толпу крестьян с дворовыми псами и деревенским оружием. Им не хватало тренированных ищеек для поиска и могучих волкодавов для схватки; также им явно недоставало опытных руководителей, знавших толк именно в волчьей охоте.

Епископ вновь продемонстрировал энергию, казалось бы, непосильную для его возраста. На его призыв откликнулись все дворяне из окрестных замков и поместий. Охота продолжилась. Люди без слов ощущали, что грешно упустить шанс, который им предоставила сама природа: сейчас земля еще была покрыта снегом, но вскоре он растает.

Потребовалось всего два дня, чтобы снова оцепить участок, куда вели волчьи следы: огромные следы, которые не мог оставить обычный зверь. В одном месте было видно, что зверь прилег, — и там, где его голова коснулась снега, осталось красное пятно.

Судя по всему, рана не была смертельной или даже тяжелой. Но все-таки она помешала La Bête прибегнуть к обычному трюку: стремительно удалиться на десятки миль от места стычки.

Люди шли по кровавому следу, они были уверены в успехе… но вдруг этот след каким-то образом потерялся, исчез. Как это могло случиться — никто не сумел дать ответ. И когда кольцо окружения стянулось, охотники поймали лишь пустоту. Волк вновь ускользнул.

Это смутило многих, даже слишком многих. Пошли разговоры, что под личиной волка скрывается даже не демон, но могущественный чародей, а за ними, как всем известно, гоняться мало толку, ведь чародей может превратиться в тень и пройти сквозь любое оцепление. Но самые опытные из охотников все же предположили, что Зверь, чья хитрость не уступает свирепости, зашел в ручей, смывший кровь, и улизнул по воде, не выходя на берег.

Однако он сумел спастись, он скрылся, он исчез — до тех пор, пока снова не пришла весть об очередном убийстве, за полсотни миль от места злополучной облавы. Отныне он убивал не раз-два в неделю, а чуть ли не каждый день. Правда, ужасная слава волка теперь начала привлекать знаменитых охотников. Они стекались отовсюду: не только из Лангедока, но и из Прованса, Виварака, Коммата, Дофинэ… даже с той стороны Альп, а альпийские охотники, как известно, считаются лучшими в мире (во всяком случае, сами они уж точно так считают).

Они бросили вызов La Bête , но это опять закончилось ничем. Когда на вылазку отправлялся целый отряд приезжих знаменитостей, они не видели даже волоска из волчьей шкуры; если же кто все-таки пытался достичь цели один, он оставлял в лесах Жеводана свои кости.

Террор не убывал. Со времени неудачной облавы адский волк унес жизни еще как минимум ста двадцати человек.

Уже никто из жеводанских крестьян не решался заходить в лес, да и фермы понемногу пустели. Все, кто мог, перебирались в город: огромная долина Роны, пятьдесят на сто миль, буквально обезлюдела. Но когда земля не возделывается и овцы не выходят на пастбища, в край является голод…

И снова добрый старый епископ Менда отправился в Париж, чтобы встретиться с королем.