Эдгар Берроуз - Забытое приключение Тарзана

— Двигающегося и дышащего бога?

— Не поправляйте меня, — сказала Ньяма. — Это правильное слово, разве не так? Опекать?

— Простите меня, — ответила Джин. — Я не это имела в виду.

— Да, вы именно это имели в виду.

— Но бог двигался и дышал?

— Миссионеры верили в бога, которого я не могла видеть. Они хотели, чтобы я поверила в него. Я не могла. Но здесь, в Уре, жители верят в бога, которого вы можете увидеть. Я видела его. В этом больше смысла, чем в боге, которого вы не можете увидеть. Но все-таки, бог он или не бог, мне плевать на него. Это божество смерти и разрушения. Он очень злой.

— Вы утверждаете, что этому богу нас принесут в жертву?

— В той или иной форме. Они убивают в честь своего бога и его движений, и они отдают богу его жертвы, которых тот убивает сам для себя.

— Вы сказали — «в честь его движений». Что это значит?

— Он, двигаясь, принимает разные позы тела, — сказала Ньяма. — Всякое его движение и поза приносит смерть. Он танцует танец смерти, и когда он танцует, люди умирают. Очень плохой смертью. Очень плохой. А тех, кого не своему отдали богу, они убивают в его честь.

Джин и Ньяма отошли от света к каменной скамье. Запах был не таким уж плохим в этом углу, а Джин осознала, что ей нужно было посидеть. Она была истощена. Печаль и страх заставил ее изнеможение стать еще более сильным.

Джин и Ньяма присели рядом друг с другом и разговаривали. Английский Ньямы был очень хорошим, и вскоре Джин уже имела некоторое представление о том, чем являлся затерянный город Ур.

Оказалось, что люди города Ура произошли от великой и славной культуры. Ур был величественным городом, еще, прежде чем Великий Соломон стал царем. Это был город довольства и богатства, и однажды практически вся Африка находилась под его правлением.

Но царская семья Ура, не желая загрязнять свою кровь смешением с чужаками, постепенно ограничивая появление в городе «чужестранцев», и во все времена, чтобы держать кровь чистой, члены царской семьи вступали в брак лишь между собой. На протяжении поколений использование этой практики привело к генетической неполноценности. К безумию.

За последние несколько лет, несмотря на то, царь сошел с ума, он понимал, что для продолжения рода, для того, чтобы Ур восстановил свою славу, он должен был выбираться за пределы своих владений и приводить рабов и женщин для своего гарема. Женщин, которые могли бы родить ему детей. Таким образом, он надеялся, освежить кровь своего рода.

И была еще одна причина — Бог Эбопа, Ходячее Древо. Легенды говорили, что Эбопа явился из центра Земли через подземные пещеры под городом и что Ур, превратился в ловушку для него на все времена. Такова была вера обитателей Ура, что до тех пор, пока Эбопа не сможет вернуться к центру Земли, его могущество будет приносить городу большую удачу. Несколько раз в год, больше лет, чем Ньяма знала, этому божеству приносились жертвы. И какое-то время все было хорошо.

Но в последние тридцать лет, посевы не давали такого урожая, как раньше. Охота была не столь обильна. Многие дети рождались с уродствами. Большие металлические птицы пролетали над головами жителей все чаще и чаще. Обитатели Ура видели их и ранее на протяжении многих лет, когда те с гудением пролетали, опираясь на свои серебряные крылья, но теперь их становилось все больше и больше. Все больше огромных птиц. Они летали все выше, оставляя след из дыма. Джин решила, что Ньяма имела в виду самолеты, но аборигены Ура не понимали, что это. Они думали, что это были крылатые посланцы бога Эбопы, и послания Эбопы не были радостными. Он был зол.

Таким образом, было принято решение о том, что Эбопа сошел с ума, и он должен получить больше славы. Жертвы приносились богу как прямо, так и косвенно. Как и у римлян с их хлебом и зрелищами, это стало стандартом. И каждый новый правитель Куруванди принимался более усердно искать кандидатов для жертвоприношений. Джин, Ньяма, носильщики сафари, люди, которых Джин видела в шеренге для обезглавливания, были самым последними из чужаков.

Это был не тот вопрос, что Джин хотела задать, но она не могла ничего с собой поделать: — Как же мы умрем?

— О, это может быть осуществлено многими способами. Одним из способов является обезглавливание, но если бы они планировали сделать это, то уже бы совершили. Это самый простой путь. Так как нас разместили здесь, я считаю, что мы этого избежали. Наверняка нас готовят для крокодилов.

— Они кормят крокодилов заключенными?

— Да. Крокодилы, которые живут в воде вокруг города. Но это еще не самое плохое. Нет, туземцы очень тщательно готовят своих жертв. Они кладут их на землю и, взяв большую боевую палицу, медленно ломают каждую кость в руках и ногах. Разбивая их на маленькие части.

— Боже, — проговорила Джин, — как это ужасно.

— Это только начало. Они делают это, чтобы приготовить мясо.

— Для крокодилов!

— Крокодилы эти белые, и, следовательно, они священны. Они должны есть приготовленное мясо. Которое будет легко пережевывать. Чтобы приготовить его, мясо делают нежным, ломая пленникам кости. Затем они погружают жертвы в лужи из грязи и воды до подбородка. Но они не дают своим жертвам умереть. Они оставляют их там до тех пор, пока вода не размягчит мясо. Когда жертвы уже близки к смерти, дикари вытаскивают их и, привязав веревками за ноги, опускают с подъемного моста, прямо над водой. А когда священные крокодилы приплывают, они бросают жертвы в воду.

— И они сделают это с нами? — ужаснулась Джин.

— Если Куруванди не приберег для нас что-то особенное.

— Я полагаю, что гарем также входит в этот набор? — сказала Джин.

— Стать одной из жен Куруванди будет судьбой гораздо хуже смерти, — вздохнула Ньяма.

— Я бы предпочла лично проверить это, — возразила Джин. — Это гаремные дела зачастую имеют весьма неожиданные последствия.

— Если же не крокодилы, — продолжила Ньяма, — тогда это будет арена, или… Эбопа. По крайней мере, если это Эбопа, все произойдет быстро.

— Спасибо Эбопе за его небольшое одолжение, — сказала Джин.

Хант подошел к развилке в туннеле. Проход, по которому они двигались, вел вдоль главной стены пещеры. Там оказались неиспользованные факелы, торчащие из розеток, пробуренных в породе, и все так же, вдоль стены располагались рисованные картины. Это были недавние рисунки созданий, которые Хант видел раньше.

Джад-бал-джа тихо зарычал.

— Знаю, — ответил Хант, — я нервничаю тоже.

Хант двинулся к туннелю на левой стороне. Он посмотрел в темноту. Затем вернулся к декорированной стене, снял факел и опустил его в один из пылающих желобов и помахал им сначала в туннеле справа, а потом слева.

— Каким путем? — он сказал он, обращаясь ко льву.