Эрин Хантер - Прерванный путь

– Сдавайся, Лай! Я твоя альфа!

Пыхтя от натуги, Пискля перекатилась через Лая, подняв гигантскую тучу пыли. Стояли долгие знойные дни. Собака-Солнце превратила аккуратно подстриженную травку на лужайке в сухие желтые колючки, поэтому щенки катались по грядкам с яркими цветами, которые высадили Длиннолапые. Их собственная крошечная территория, обнесенная невысоким заборчиком, была слишком аккуратной и безопасной, никаких приключений! Щенкам давно хотелось устроить настоящую потасовку – с визгом, писком, грязью и, желательно, с разрушениями.

Отчаянно дергая коротенькими лапками, Лай вырвался из-под навалившейся на него Пискли и набросился на нее:

– А вот и нет! Это я альфа!

Пискля звонко чихнула, отплевывая землю и песок, потом пронзительно заверещала:

– Погоди у меня, Лай!

Она неуклюже подпрыгнула, пытаясь схватить его зубами за загривок, но ловкий Лай перекувырнулся на спину, заставив Писклю растянуться на земле, и схватил ее за переднюю лапу своими маленькими щенячьими зубками.

– Ой. О-оооой! – заскулила Пискля.

– Тебе больно? – пропыхтел Лай, не разжимая зубов.

– Ха!

Пискля, воспользовавшись его испугом, вырвалась и заверещала во всю глотку:

– Обманули дурака на четыре коготка! Попался, который кусался!

– Ах ты… – Лай вскочил и бросился в погоню за сестрой. – Погоди, омега, сейчас ты у меня получишь!

Внезапно он резко остановился, подняв облако пыли. Замер, сморщил черный нос.

«Чем это пахнет?»

Пискля уже скрылась за углом дома Длиннолапых, ее истошный визг таял вдалеке, но Лай уже потерял интерес к догонялкам.

Странный запах неприятно покусывал ноздри щенка, от него першило в горле и хотелось кашлять. Лай поскреб лапой мордочку, потряс головой, несколько раз моргнул. И звонко чихнул.

Долго задерживать воздух не получалось, значит, хочешь не хочешь, нужно было вдохнуть в себя мерзкий вонючий воздух. Лай жалобно заскулил.

Запах был ужасный. Отвратительный. Откуда он взялся? И куда подевалась Мама-Собака? Весь дрожа, Лай скорчился в пыли и приготовился к худшему.

Но не такой у него был характер, чтобы молча сдаваться.

«Погоди-ка, – вдруг вспомнил он, – ведь я уже большой щенок!»

Лай вскочил и как следует отряхнулся. Запах был очень сильный, а он, Лай, был превосходным следопытом – и собирался стать самым лучшим на свете! Значит, он может пойти по следу и сам разузнать все про эту непонятную вонючку. Задрав нос, Лай ухватил разлитую в воздухе струю мерзкого запаха и побежал за ней, стараясь не расчихаться и не закашляться. Противный воздух душил его, обжигал гортань.

«Это здесь! Попался!»

Дверь в дом Длиннолапых была слегка приоткрыта, но Лай еще шире распахнул ее носом. Здесь запах был еще сильнее, от него слезы наворачивались на глаза.

«Но ведь я следопыт! Я не могу взять и сбежать, тем более сейчас, когда я почти выследил вонючку».

Лай осторожно прокрался в дом, зацокал когтями по твердому полу. Первым делом он увидел Длиннолапую малышку, самую младшую, с длинными желтыми волосами, закрученными в подобие короткого хвостика Лай любил эту малышку. Она часто лаяла на него и просила поиграть с ней, но сейчас малышка была занята чем-то другим.

Она выдумала себе какую-то новую игру – взобралась задними лапами на коробку для сидения и склонилась над блестящей металлической башней, на которой Длиннолапые обычно обжигали свою еду. Лай сморщил нос и склонил голову набок, зачарованно следя за малышкой.

Она держала что-то в передних лапах, но Лай никак не мог понять, что это. Вот малышка встряхнула своей игрушкой – раздался веселый сухой перестук – и вытащила из нее короткую палочку.

«Ага, это новая игра! – сообразил Лай. – Может, я тоже смогу в нее поиграть?»

Все было бы хорошо, если бы не запах Эта короткая палочка пахла совершенно неправильно, Лай даже издалека это чувствовал. Один конец у палочки был красный, как капелька крови, и пахло от него очень нехорошо – едко и опасна Внезапно Лай услышал, как палочка тихо, по-змеиному, зашипела.

«Нет, это плохая игра! Я не буду в нее играть!»

Чувство опасности было так велико, что Лай перестал бояться, что Длиннолапые застанут его в доме и будут ругать. Запах и звук, исходившие от странной палочки, были невыносимы.

«Это плохая игра! Перестань в нее играть, маленькая Длиннолапка, перестань сейчас же!»

Лай запрокинул голову и зашелся оглушительным лаем.

Желтоволосая малышка испуганно вздрогнула и выронила свою игрушку. Целая груда маленьких палочек с шорохом раскатилась по полу. Лай снова залаял и попятился по блестящему полу к дверям – он так боялся этих маленьких опасных палочек, что не мог повернуться к ним спиной. А змеиное шипение тем временем становилось все громче и громче.

Мордочка желтоволосой малышки сморщилась от огорчения и испуга, но Лай уже не мог остановиться. Он лаял все громче, все отчаяннее. Он не понимал, что происходит и что будет дальше, поэтому звал на помощь Маму-Собаку.

Но первой на его зов прибежала совсем не мама. Внезапно в комнате оказалась целая толпа взрослых Длиннолапых, которые хором закричали и заохали, размахивая лапами. Одна из них, самка, с истошным визгом бросилась к желтоволосой малышке и схватила ее на руки. Когда она начала сердито ворчать на малышку, Лай немедленно перестал лаять, испугавшись, что сейчас ему по-настоящему влетит.

Но Длиннолапые не обращали на него никакого внимания. Один из самцов подскочил к прозрачному камню, вставленному в стену, и широко распахнул его, выпуская наружу жуткий удушливый запах. Второй самец, с виду младше первого, но старше желтоволосой малышки, плюхнулся на колени рядом с Лаем и крепко-крепко прижал его к груди.

Лай испуганно задрожал, но молодой Длиннолапый совсем не сердился на него. Напротив, он ласково гладил Лая по спинке, обнимал его и щекотал под подбородком.

– Славный мальчик, хороший мальчик, – приговаривал Длиннолапый, вынося Лая из дома. – Хороший мальчик!

На открытом воздухе сразу стало легче дышать, запах быстро слабел, и вскоре все Длиннолапые обступили Лая. Они гладили его по голове, чесали за ушами. Старшая самка, только что сердито кричавшая на желтоволосую малышку, так крепко прижимала ее к себе, что Лай сразу понял – она кричала от страха, а не от злости. Он заметил, что глаза у нее были мокрые, как будто она плакала.

Задрав голову, Лай смотрел на Длиннолапых и нервно постукивал хвостом, но никто и не думал ругать его за поднятый переполох.