Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Взяв с собой нескольких смельчаков, братья вышли в море, началась неистовая буря, которая понесла их лодку на север. Высадились они только в Охотском море на берегу неизвестного острова, который оказался южным островом группы Шантарских островов. Здесь отважные мореходы увидели целые стада тюленей и много китов в море. Тотчас же они организовали охоту на морских зверей и дошли в этом деле до большой сноровки, препятствуя японским браконьерам, бьющим тюленей без милосердия и вопреки существующим законам. Худяковы со своими людьми имели, порой, очень серьезные стычки с чужеземными вредителями, и не одна пуля завязла в теле отважных и предприимчивых пионеров Севера.

Почти в течение двух лет братья вели здесь свою операцию, завязали отношения с туземцами, оленеводами и охотниками, собрали значительное количество тюленьих шкур, китового жира, моржовых клыков; мехов, купленных у туземцев и, узнав, что в Петропавловске и Марково на Камчатке можно продать эти товары, двинулись на Север, где также нашли хороший рынок сбыта.

Худяков говорил мне, что они уже намереваются поселиться на Камчатке, чтобы заняться охотничьим промыслом на Шантарских Островах и на Охотском море, когда внезапно услышали о существовании вблизи северо-восточного берега Камчатки, на море Беринга, Командорских Островов, где, как им сообщили, имеются лежбища тюленей из вида самых маленьких, называемся по-английски «Seal», дающих очень дорогие меха, высоко оцениваемые на рынках Англии и Америки.

— Решили добраться на наших парусниках до Командорских Островов и заняться охотой на тюленей, количество которых, по рассказам камчадалов и купцов-контрабандистов, было просто неописуемым. Однако нас предупредили, что поблизости от этих островов постоянно крутятся небольшие японские парусники и даже канадские, которые стараются отыскать места пребывания тюленей.

Следовательно, мы приготовились к этому переходу надлежащим образом. На одном из парусников у нас даже имелась небольшая пушка, купленная в Марково.

Плыли мы достаточно удачно, но когда приближались к цели путешествия, нас догнал российский военный корабль, направляющийся к Командорским Островам, на которые напали японские пираты и заложили там свое поселение.

Присутствие военного корабля было для нас совершенно нежелательным, следовательно, мы решили переждать на море, вплоть до того, когда он удалится.

Десять дней мы провели на волнах, что, правда, с благополучным для нас результатом, так как, встретив большую стаю китов, устроили за ними погоню. Тогда мы добыли два морских чудовища и, отбуксировав их к скалистым рифам поблизости от островов, сняли с них жир и китовый ус, и вскоре, после окончания этой работы, заметили на горизонте исчезающий дым, оставленный военным кораблем, который направился на юг.

Плывя вблизи берегов, наконец, мы добрались до южного залива Острова Беринга. Но там ничего не нашли, кроме громадных косяков сельди, которые только что вошли в залив. Сделав запасы сельди, мы поплыли дальше, держась берега. Наконец на низком берегу какого-то маленького заливчика увидели мы картину, которой никогда не забуду! Там не было ни пяди свободной земли. Тысячи темно-коричневых тел тюленей отлеживались на солнце. Они спали, лежа неподвижно, как набитые продолговатые мешки, другие играли между собой, тяжело и неуклюже прыгая и переваливаясь вперед целым телом. На высоком песчаном бугре располагались старые тюлени, лежащие кружком. Когда бросив якоря, в легких челнах мы приблизились к берегу, несколько лежащих отдельно тюленей повернуло голову в нашу сторону, а спустя время начали неуклюже передвигаться в сторону остального стада.

Выходя на берег, мы вооружились тяжелыми палками и напали на стадо. Началась самая чудовищная бойня этих безоружных существ. Рыча протяжно и жалобно, падали они под нашими ударами один за другим. Только изредка старые самцы, поднимаясь на ластах, оскаливали клыки и отрывистым гневным лаем пытались нас испугать. Это было единственным проявлением протеста этих спокойных безобидных созданий. Мы забили около ста животных, выбирая самые большие особи. С этой целью мы поднялись на бугор, где лежали старые тюлени и перебили их всех поголовно. Но совершили мы большую ошибку, так как миновали стадо, оставшееся между нами и морем. Слишком поздно поняли мы свою ошибку: целое стадо, насчитывающее не менее тысячи пятисот тюленей, бросилось в море и исчезло в его волнах.

Уже позднее объяснили нам, что настоящие охотники загоняют тюленей на середину острова и выбивают ежедневно какое-то их количество. Остальные же не могут добраться до моря и в конце концов гибнут — опять же от рук охотников. Тюлени, которых мы обнаружили в последнюю очередь, оказались счастливее ста своих товарищей, сумев ускользнуть в море, и уже не вернулись на сушу, хотя и ожидали мы их в течение нескольких дней, тяжело работая над обдиранием шкур с обильной добычи.

Выдвинувшись далее на север, мы обнаружили еще один пункт на северном берегу острова из группы Командорских островов, где добыли еще восемьдесят пять тюленьих шкур и сразу же махнули прямо на юг, минуя Петропавловск и направляясь в сторону Сахалина, откуда после короткой остановки в порту Дуэ поплыли во Владивосток. Здесь мы хорошо заработали, очень хорошо! Расплатились с нами за труды и большие жизненные риски. На следующий год мы совершили еще более удачное путешествие на остров Беринга. Всю добычу мы продали немцам, которые конкурируя с американцами, соглашались на любую цену.

— Но, к сожалению, — закончил свое повествование Худяков, — было это наше последнее путешествие на море Беринга. Спустя год правительство послало туда чиновников и вооруженный отряд для охраны тюленей от чужеземцев и россиян. С этого времени можно было действовать только как браконьеры, чего мы с братом не любим делать…

— Как вы поступили со своими парусниками? — спросил я, заинтересованный подробностями этого морского приключения отважных мореходов.

— Они еще долго служили нам, — ответил он. — Мы приспособились так, что один из нас вел дела в крае; организовывал отряды охотников на соболя, медведя, тигра, куниц, белок, лосей, оленей, скупал женьшень, золото и весенние оленьи рога, или «панты», вырубал лес и готовил новые площади под возделывание пшеницы, бобов и проса, строил производства для изготовления соевого масла, возводил новые дома или выполнял доставку леса для железной дороги или же открывал и продавал новые территории с залежами угля, золота и руды. Второй из нас ходил по Охотскому морю, где около Шантарских островов охотился на китов, добывал из них жир и китовый ус, ловил лосося и сельдь и продавал этот дорогой и востребованный товар во Владивостоке или даже в Шанхае, куда добирались они на наших парусниках многократно и оттуда опять привозили китайский чай, «czesueze» [20] Китайская ткань из шелка-сырца. и английские шерстяные материалы. Одним летом мой младший брат доплыл снова до Моря Беринга и там, на берегу залива Анадырь, обнаружил значительное количество выброшенных морем янтаря и амбры. Он привез из этого далекого залива много янтаря, обломки которого весили, порой, по нескольку фунтов. И были они золотисто-желтого цвета, китайцы платили за них самую большую цену, так как в Китае янтарь используется не только для изготовления украшений, но также на амулеты, гарантирующие долгую и счастливую жизнь.