Джейн Лавик-Гудолл - Соло. История щенка гиеновой собаки

По мере того как сухой сезон вступал в свои права, гиены всё больше досаждали собакам стаи Чингиз-хана. Пока на равнинах с низкой травой паслись громадные мигрирующие стада, гиены каждый день наедались до отвала, как и все остальные хищники. Но вот трава засохла, зебры, гну и основная масса газелей ушли дальше, и хищникам стало гораздо труднее добывать себе пропитание. Многие гиены, охотящиеся на равнинах, перемещаются следом за своей мигрирующей добычей, они приходят в эти места за стадами и вместе с ними исчезают накануне сухого сезона; но есть гиены, которые ведут оседлый образ жизни, и им приходится вступать в напряжённую борьбу за существование в условиях жестокого бесплодия равнин в разгар сухого сезона.

Гиены, обитавшие поблизости от логова стаи Чингиза, вскоре стали пристально следить за всеми действиями собак, и редкая охота обходилась без того, чтобы за ними не увязались несколько гиен; они не отставали от стаи, стремясь не прозевать объедки. Часто нам приходилось видеть не меньше десятка гиен, столпившихся на вершине какого-нибудь холмика: они следили за охотой собак. И как только жертва падала на землю, гиены с дикими хохочущими воплями устремлялись к ней. Услышав эти вопли, к месту охоты со всех ног бросались и остальные гиены.

Гиены, подбежавшие первыми, редко пытаются добраться до мяса — они ждут подкрепления, поторапливая отставших воющим хохотом. Когда же скапливается пятнадцать-двадцать гиен, они начинают наступать на собак, загнув на спину воинственно ощетиненные хвосты. Но собаки и при таком соотношении сил бросаются в бой, лая и щебеча; гиены временно отступают, подхихикивая, когда собаки запускают зубы в их крупы. Вскоре гиены перестраиваются и переходят в наступление. Обычно собаки стараются наесться как можно быстрее, чтобы уйти подобру-поздорову, но почти никогда не уступают свою добычу без небольшой стычки — тут уж приходится кое-кому испытать на своих ляжках остроту собачьих зубов, и из свалки доносится визгливый хохот и злобный рёв гиен вперемежку с рычанием и щебетом собак.

Шёл третий месяц оседлой жизни возле логова стаи Чингиз-хана; к этому времени собакам стало очень трудно охотиться, они нередко возвращались с пустыми желудками и ничего не приносили жадно выпрашивавшим пищу щенкам. Со временем мы вынуждены были признать, что гибель щенят Феи была благодеянием для стаи в целом. Там, где трудно прокормить одиннадцать щенят, двадцать голодных ртов — это форменный кошмар!

Неглубокая долинка, где находилось логово стаи, была ещё зелёной: содомский паслён — растение выносливое, но его зелень, такая сочная с виду, обманчива. Долинка была так же высушена, как и жёлто-бурые равнины вокруг. День за днём солнце испепеляло землю, высасывая последнюю влагу, которая уносилась с почти неутихающим ветром. Повсюду взметались небольшие смерчи, или, как их ещё называют, «пыльные бесы»,— они кружились и плясали на просторе равнин, и от каждой лапы или копыта, ступавшего на иссохшую землю, взлетало вверх облачко пыли. К десяти часам утра знойное марево заливало горизонты прохладными миражами далёких озёр.

Трудно представить себе, как в подобных условиях вообще могут жить какие-либо животные, но равнины нисколько не походили на бесплодную и безжизненную местность, как можно было ожидать с первого взгляда. Многие животные способны подолгу обходиться без воды, им достаточно той влаги, которую они получают от засухоустойчивых растений, подземных корней и в какой-то мере с кровью животных, которыми они питаются. Именно так живут гиеновые собаки.

В третий раз мы наблюдали за стаей Чингиз-хана в разгар долгого сухого сезона. Видимо, гиеновые собаки, хотя они и могут неделями обходиться без воды, всё же по временам испытывают жажду. В прошлом году, например, Фея и Ведьма даже принялись сосать третью самку, Юнону, вместе с её собственными щенками. Это произошло в самую страшную сушь, и мы ломали себе голову, гадая, как же у Юноны вообще появляется молоко.

А что будет, если собак начнёт одолевать жажда среди необозримых, неприютных, как пустыня, равнин? Однажды стая отдыхала среди обманчиво зелёной растительности возле пор, как вдруг Брут и Стриж стали проявлять беспокойство и через некоторое время пошли по равнине. Это было около полудня, ветер стих, жара стояла невыносимая. Собаки шли, тяжело дыша и вывалив из пасти розовые языки. Вдруг они прибавили шагу и скоро оказались около маленького озера, где жадно припали к воде. Мы-то знали, что озеро содовое, как и все озерца в этих местах; жажда не будет утолена, а станет ещё сильнее. Должно быть, собакам случалось пить из этого озера в сезон дождей, когда из-за непрестанных гроз вода в нём становилась вполне пригодной для питья.

Напившись, Брут и Стриж побрели обратно к логову и бросились на землю. После этого похода жажда стала мучить их ещё сильнее — возможно, они утолили её ночью, когда охотились вместе со стаей. В этих местах можно отыскать небольшие скрытые от солнца ямы с водой. В другой раз собаки всей стаей покинули логово и протрусили гуськом примерно пять километров, пока не добрались до своеобразного выхода скальных пород — такие скалы есть повсюду в Серенгети. Это фантастические нагромождения громадных камней, торчащих прямо из ровной земли, и часто там встречаются деревья и другая растительность, которой нет на открытых местах. Собаки быстро вскарабкались на скалы. Через несколько минут послышался шум катящихся камней и плеск воды. Джеймс потом побывал наверху и нашёл там глубокую трещину, на дне которой скопилось немного зеленоватой воды. Эта лужица, укрытая от безжалостного солнца, должно быть, не раз спасала жизнь многим животным.

Через несколько недель стая снова отправилась к скалам, но на этот раз лужа в камнях оказалась высохшей. В зелёной тине на дне валялся скелет ящерицы. Собаки забегали по скалам, обнюхивая стволы деревьев и кусты. Потом, не задерживаясь, они побежали дальше, к другому оазису, где в довольно глубокой яме ещё оставалось немного воды.

Однако, зная, что собаки иногда утоляют жажду в таких скрытых резервуарах, мы тем не менее полагаем, что они могут подолгу существовать без воды. Фея не покидала логова по крайней мере месяц, причём в это время она не могла восполнить недостаток влаги даже за счёт крови только что убитой жертвы.

Быть может, взвинченность собак, измученных трудностями сухого сезона, отсутствие воды, всё учащавшиеся случаи неудачной охоты — всё это заставило Ведьму переменить логово для щенят, которым исполнилось одиннадцать недель. Она остановила выбор на той самой норе, которую месяца три назад выбрала для своих будущих щенят Фея,— метрах в трёхстах от старой, в конце долинки, поросшей содомским паслёном. Даже эти устойчивые растения уже начали терять свой свежий зелёный цвет, и неглубокая долинка приняла такой же измождённый вид, как и окружающие равнины.