Инбали Изерлес - Бегство Тигрового кота

— Ты говоришь мудро, мой лорд.

— Духи — это сущность кошек. Они живут только во Фьянее… или жили там, пока я не выпустил Тройку.

— Ты изменил естественный порядок вещей, мой лорд. Силой луны.

— Тройка не живая, и…

Голос Сюзерена упал до шепота, очень напряженного, потому что Сюзерен изо всех сил сдерживал волнение.

— А значит, они не могут умереть…

Подлинный смысл этих слов ошеломил Сюзерена.

— Они действуют лишь из единственного желания, того, которое я в них вложил, а это — желание уничтожить Тигрового. Он не может их убить… и никто не может! Даже я.

— И даже я, — подтвердила Великий Дух Алия.

— Но, в отличие от Тройки, Тигровый создан из плоти и меха. Он существует в физическом мире.

— Ты настоящий мудрец, мой лорд.

— Мои духи никогда не сдадутся, и убить их невозможно. Они будут гнаться за Тигровым до края земли. Они найдут его с помощью глаза луны.

— Они сделают то, что не удалось Мифосу, мудрый Повелитель. Они уничтожат Тигрового кота.

Голос Сюзерена стал выше от восторга.

— Да! И победа будет за мной, потому что я завладею душой всех кошек! А твоя преданность будет вознаграждена тысячекратно. Правление Тигровых закончится навсегда, и мы будем вместе править во Фьянее и на земле!

— Один закон, — промурлыкала Дух.

— Один закон, — повторил Сюзерен.

Лабиринты Фьянея были серыми, как рассвет над замерзшей долиной. Идя по ним в одиночестве, Мати содрогался.

— Иметь — значит терять, земля скоро узнает это. А я уже этому научилась.

Слова Те Бубас задели второе «я» Мати. Он почувствовал, как ее дух окружает его, невидимый глазу, но доступный другим чувствам. Она пыталась дотянуться до него, утешить измученного подростка. Ее бархатный голос нес Мати ощущение безопасности.

— Двое котят родились из слез моего одиночества. Двое котят, принесших мне столько радости! Вместе с ними пришла надежда на будущие поколения, обещание бессмертия. Я купала их в своей любви, я отдала им свое сердце. Я не знала тогда о будущей трагедии… мне и в голову не приходило, что случится потом. Но еще не все потеряно, Мати. Я думала, что миру пришел конец, но это не стало моим концом. Все продолжается, независимо от моих страданий. И у мира нет ни жалости к тебе, ни сочувствия к твоей печали.

— Пангур ведь знал, что погибнет, — сказал Мати. — Должен был знать.

— Он проявил великую отвагу.

— Но разве я не Тигровый кот, защитник третьей опоры? Я должен был спасти его. Но не сумел. Я позволил ему…

— Великая цель зовет тебя, юный кот! Твое время еще не пришло.

— Но это было и не его время, — жалобно пробормотал Мати.

— Возможно, как раз его. Он убеждал тебя, вынуждал остаться, когда все твои инстинкты приказывали тебе бежать. Он не виноват в том, как жестоко повернулись события, но он понял ту роль, которую сам сыграл в этом горьком противостоянии. И он очень хотел искупить все ошибки, вернуть свою честь. И он это сделал. Он погиб как благородный кот.

— Откуда ты все это знаешь?

— И это, и очень многое еще. Я знаю, что молодые и сильные гибнут. Что в мире первого «я» существует вероломство. И во Фьянее тоже. Даже самые невинные не защищены от него.

— Но это несправедливо! — мяукнул подросток. — Несправедливо!

— Да, мое дитя. Это несправедливо. Я много раз видела отчаяние, но я сохранила веру. Будь справедлив в своих мыслях и поступках, но не ищи того же в этой жизни.

— Мы так счастливо жили у шлюза Крессида… Почему все должно было измениться?

— Я не знаю. Может быть, постоянное движение земли само по себе поддерживает перемены. Перемены — это единственное, что существует всегда. И потому мы движемся между болью и грустью, радостью и весельем.

— Если бы нам найти этот миг радости… Если бы мы могли удержать его…

Голос Те Бубас зазвучал тоскливо.

— Момент радости… — тихо произнесла она. — Да… если бы цветок седиции цвел всегда, а не только одно мгновение, затерянное во времени. Если бы забылось все дурное, если бы ушла вся боль… Но так быть не может.

Сердце Мати заболело от горя.

— Но почему Пангур должен был нас покинуть? Ты можешь найти в этом какой-то смысл?

— Твой друг погиб с честью и достоинством. Он не сомневался в правильности своего поступка. Утешься, дитя. Дороги полусна бесконечны. Во Фьянее есть луга, поросшие густой травой, где светит солнце и лето не кончается. Никто там не стареет и не умирает. Это край воспоминаний, и в нем твой погибший друг будет жить вечно.

— Возьми меня туда, пожалуйста, возьми меня туда! — взмолился Мати.

— Эта земля — в тебе. Если ты пожелаешь, ты можешь туда отправиться. Ты можешь в любое время войти туда.

— В самом деле? Но как?

— Это Ра’ха, сфера за третьими воротами, и скрывается она в глубине твоего второго «я». Даже когда ты забываешь, она ждет и надеется приветствовать тебя. Ты окажешься там, когда будешь готов. А теперь ты должен вернуться к своему первому «я», в свое тело. Ты нужен.

— Нет! — вскрикнул Мати. — Хочу прямо сейчас увидеть Ра’ха! Не хочу возвращаться!

Он ощутил, как воздух вокруг него становится разреженным, и понял, что Те Бубас ушла. Жар в его лапах исчез. Его второе «я» осталось в одиночестве в тумане Фьянея. А его первое «я» свернулось в плотный клубок под грудой каких-то труб на огромной палубе корабля. Корабль почти не качался на воде, но Мати чувствовал каждый легкий толчок как землетрясение. Его уши прижались к голове, заглушая все окружающее: ветерок, что пробирался под трубы и ерошил его шерсть, холод металлической палубы… Мати хотелось спрятаться в мире полусна, найти ту землю, где всегда светит солнце, где никогда не кончается лето. Где никто не умирает.

Над Мати звучали голоса.

— Он слишком потрясен.

— Все мы… Пангур… До сих пор не могу поверить, что он погиб.

— Он остановил то существо . Он умер как герой, а в сообществе этого и не знают.

— Вот и хорошо. Это их расстроит. Пусть помнят его живым.

Мати открыл глаза. Рядом с ним под трубами пристроились Домино и Джесс.

— Слава богине, ты проснулся! — выбранила его Джесс. — Мы уже беспокоились!

Мати облизнул нос.

— Простите, — пискнул он.

«Простите за то, что я ничего не сделал, — мысленно добавил он, — простите, что я так бестолков… Простите, что я не…»

— Пангур?

— Его больше нет. — Домино опустил взгляд.

— Я надеялся… Надеялся, что мне просто показалось…

— Да, в это трудно поверить. — Джесс покачала головой. — Он казался неуязвимым.

— Он утащил с собой ту штуку, — сказал Домино. — Того монстра.

Мати кивнул. Им теперь ничто не грозило, ну, в любом случае они избавились от фантома, но уж слишком страшной оказалась цена. Было просто невозможно думать о том, что Пангур утонул, что он не появится вот-вот, не подойдет к ним неспешной походкой, высоко подняв блестящий хвост…