Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Через неопределенное время он подошел к южному берегу озера Яд-бен-лул. Путь ему преградила широкая река. На том берегу в лучах солнца сверкал беломраморный город. Обергатц долго смотрел на него, как на видение из сна, моргая глазами и ничего не соображая.

Это был А-лур, Город Света. Немец вспомнил Бу-лур, вспомнил ваз-донов. Они называли его Яд-бен-ото, своим богом, они поклонялись ему. Он проведет этих тупиц! Здесь можно сыграть ту же шутку! Он громко расхохотался, распрямил грудь и зашел в воду.

— Я — Яд-бен-ото! — кричал он.— Я великий бог! Где мой дворец и мой храм? Я — Яд-бен-ото! — визжал он.— Идите сюда, мои рабы, отведите вашего бога в храм!

Но до города было слишком далеко, и никто его не слышал. Видение белоснежного города окончательно сдвинуло его помутившийся рассудок. Войдя в воду, он бессмысленно глядел на нее, на стаю рыб, проплывавших мимо его ног, на отражение облаков и птиц. Он бессмысленно хохотал, пытаясь поймать их руками. Потом опустился на четвереньки и стал ползать в воде. Потом ему пришло в голову, что он морской лев, и забыв о рыбе, он лег в воду, пытаясь плыть, изгибая ноги так, будто это хвост. Его рассудок не вынес трудностей и лишений. Страх и злоба, голод и раны превратили Эриха Обергатца в лопочущего идиота.

Водяная змея вынырнула из воды, и человек на четвереньках стал гоняться за ней. Змея поплыла туда, где росли камыши, и Обергатц поспешил за ней, хрюкая, как свинья. Рептилия скрылась в зарослях, человек ринулся за ней и вдруг наткнулся на лодку, спрятанную в камышах. Он разогнулся и разразился идиотским смехом. В лодке на дне лежали два весла. Хихикая, человек вытащил их и пустил вниз по течению, с интересом глядя, как они плывут. Когда ему это надоело, он сел рядом с лодкой в воду и стал шлепать руками, наслаждаясь громким плеском и брызгами. Он потер руку об руку. Грязь смылась, открыв белую кожу. Это явно заинтересовало его, и он потер лоб, посмотрел на свое отражение. Это показалось ему занятным, и он стал тереть себя всего, смывая с тела грязь и засохшую кровь. Он не собирался купаться, просто его развлекали удивительные последствия его действий.

— Я делаюсь белым! — крикнул он и, повернувшись к городу, завопил: — А-лур! Город Света! — это вновь напомнило ему о Бу-луре и ваз-донах, которые его называли Яд-бен-ото.

— Я — Яд-бен-ото! — вновь завопил он.

Потом его взгляд упал на лодку, и новая идея посетила его. Он оглядел себя, поднявшись на ноги. Львиная шкура, прикрывавшая его, была грязной и мокрой. В сбившейся бороде и волосах тоже было мало божественного. С тех пор как у него появилась цель, он стал рассуждать более здраво: идея завладела им, сконцентрировав воедино его разбегавшиеся мысли. Он, разумеется, не стал здравомыслящим, но стал целеустремленным маньяком. Выйдя на берег, он нарвал цветов и листьев и вплел их в волосы и бороду. С удовлетворением погляделся в воду и остался собой доволен. Потом вернулся к лодке, оттолкнул ее от берега, влез в нее, встал во весь рост и поплыл по течению к городу. Полуголый, он стоял, горделиво сложив руки на груди, и кричал во все горло:

— Я — Яд-бен-ото! Пусть жрецы служат мне!

Ветер подхватил его лодку и понес к А-луру, поворачивая его то лицом, то спиной к городу. Он был еще посредине реки, но кто-то уже заметил его с городской стены, а когда лодка подплыла к берегу, толпа женщин и детей сбежалась, чтобы посмотреть на него. А у стен храма стояли жрецы во главе с Лу-доном и наблюдали за ним. Лодка остановилась у берега, и уже можно было разглядеть стоящего в ней человека.

Хищные глаза Лу-дона сузились, его цепкий ум оценивал ситуацию, чтобы извлечь из нее максимальную пользу для себя.

Верховному жрецу было уже известно о побеге Тарзана, и теперь он больше всего боялся, что лжебог присоединится к воинам Я-дона. Зная взаимные симпатии Тарзана и Я-дона, Лу-дон был уверен, что так и случится. А появление в армии Я-дона сына бога, пусть и ложного, но признаваемого и почитаемого народом, привлекло бы к старому вождю множество новых сторонников. Верховный жрец прекрасно знал, что Тарзан-Яд-гуру успел на короткое время стать как бы национальным героем, слава о нем идет по Пал-ул-дону, и воины противника только и ждут его благословения, чтобы вступить в решительную схватку с Лу-доном. Да, Дор-ул-ото в рядах врагов разрушил бы все планы Лу-дона, и он намерен был ни в коем случае не допустить этого.

А человек в лодке уже причалил к берегу. Младшие жрецы столпились вокруг своего верховного жреца и, заглядывая ему в рот, ждали его распоряжений.

— Приведите его сюда,— приказал Лу-дон.— Если это Яд-бен-ото, я узнаю его.

И вот лейтенанта Эриха Обергатца подвели к верховному жрецу. Лу-дон пристально осмотрел голого человека с фантастическим убором на голове.

— Откуда ты пришел? — спросил он.

— Я — Яд-бен-ото! — завопил немец.— Я пришел с неба. Где верховный жрец?

— Я верховный жрец,— отвечал Лу-дон.

Обергатц повелительно хлопнул в ладоши и приказал:

— Принеси мне еды и вымой мне ноги!

Лу-дон прищурил глаза, явно вынашивая некий план. У него уже было что-то на уме. Он низко, в ноги, поклонился пришельцу. Толпа воинов и жрецов с изумлением взирала на это.

— Эй, рабы! — крикнул Лу-дон, выпрямляясь.— Принесите воды и пищи для Великого Бога!

Так верховный жрец перед всеми признал в Обергатце Яд-бен-ото. Эта весть с быстротой пущенной из лука стре лы облетела весь А-лур.

Очень скоро и в Ту-луре знали о том, что явился истинный бог, сам Яд-бен-ото спустился с небес, чтобы присоединиться к Лу-дону и повести его войско в бой. И Мо-зар поспешил перейти на сторону верховного жреца, позабыв на время о своих притязаниях на престол. Большой удачей он считал уже то, что может остаться правителем Ту-лура, не порывая дружбы с Лу-доном. В этом он не ошибся. У Лу-дона на него был особый расчет, поэтому он решил оставить Мо-зара в живых, приказав ему явиться в А-лур со всеми своими воинами.

Обергатц меж тем упивался ролью бога. Обильная, полноценная пища, отдых, покой — все это помогло восстановить утраченные во время скитаний силы. Помутившийся его рассудок быстро прояснялся. И лишь в одном он оставался маньяком, и эта мания крепла и укоренялась в его сознании — теперь никто и ничто на свете не смогло бы разубедить его в том, что он бог. Непоколебимость этого убеждения укреплялась подобострастием жрецов и слуг, исполнявших малейшее его желание. И он повелевал ими, как бог.

Захватчик по убеждениям, подлец и насильник по натуре, Обергатц был во всем полностью согласен с Лу-доном. Его жестокий ум оккупанта и агрессора нередко подсказывал ему такие решения, которые и самому Лу-дону не пришли бы в голову. Верховный жрец по достоинству оценил новоявленного союзника и советчика, гордился своим неожиданным приобретением и видел в нем могучую силу, поддерживающую его власть над Пал-ул-доном.