Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Они искали своих товарищей в течение нескольких часов, но безрезультатно. Наконец наткнулись на тело Барнхэма. Его парашют не раскрылся. С помощью ножей они вырыли неглубокую могилу, завернули в парашютный шелк тело погибшего и похоронили Барнхэма посреди джунглей. Джерри Лукас прочитал над могилой короткую заупокойную молитву. Затем, постояв некоторое время склоня головы над свежим холмиком, они ушли.

Не прерывая молчания, мужчины следовали за Клейтоном. Его глаза пристально рассматривали деревья, мимо которых они проходили. Было очевидно, он что-то ищет. Совершенно непроизвольно у всех родилось безграничное доверие к высокому мускулистому англичанину. Глаза Шримпа почти не отрываясь смотрели на него. Кто может сказать, о чем думал маленький неотесанный чичеро? Он не промолвил ни словечка со времени своего спасения с дерева, даже не поблагодарил Клейтона.

Тем временем дождь перестал. Москиты тучами роились над идущими.

— Я не понимаю, полковник, как вы это выдерживаете,— проговорил Лукас, хлопая себя по лицу и рукам, отбиваясь от наседавших москитов.

— Виноват! — воскликнул Клейтон.— Я забыл, хотел показать вам мое средство и как-то выпустил из виду.— Он поискал вокруг и нашел растение, которое обнаружил ранее.

— Возьмите эти листья,— сказал он.— Потрите их соком все открытые места тела. После этой процедуры москиты не будут вас больше беспокоить.

Вскоре Клейтон нашел то, что искал,— деревья с переплетенными ветвями на высоте примерно двадцати футов над землей. Он легко взобрался туда и принялся строить что-то вроде платформы, ловко орудуя ножом.

— Если кто-то в состоянии взобраться сюда,— крикнул он стоящим внизу,— пусть поднимется и поможет мне. Мы должны закончить эту штуку до наступления темноты.

— Что это будет? — спросил Бубнович.

— Здесь мы будем спать сегодня ночью. А может быть, и еще несколько ночей.

Все трое медленно и неловко полезли наверх. Они срезали ветви и укладывали их между суками, которые выбирал Клейтон. Вскоре настил образовал прочную платформу размерами примерно десять на семь футов.

— Не проще ли было построить убежище на земле? — спросил Лукас.

— Гораздо проще,— согласился Клейтон,— но если бы мы это сделали, один из нас, возможно, не дожил бы до наступления утра.

— Почему? — спросил Бубнович.

— Потому что это страна тигров.

— Что заставляет вас так думать?

— Весь день я чувствовал их запах.

Сержант Розетти бросил недоверчивый взгляд на Клейтона и быстро отвел глаза в сторону.

Англичанин связал вместе несколько парашютных строп, пока не получилась веревка, достающая до земли. Он бросил один конец веревки Бубновичу.

— Тяните, когда я вас попрошу, сержант,— крикнул Клейтон и быстро спустился вниз.

— Чувствовал их запах! — пожал плечами сержант Розетти, полный скептицизма.

Клейтон собрал большую вязанку так называемых «слоновьих ушей»— огромных мясистых листьев травянистого растения. Крепко привязав охапку к концу веревки, крикнул Бубновичу, чтобы тот тянул. Три таких вязанки были отправлены наверх, прежде чем Клейтон вернулся на платформу. С помощью товарищей часть листьев расстелил на полу платформы, из оставшихся соорудил подобие удобной крыши.

— Завтра мы раздобудем мяса,— сказал Клейтон,— я мало знаком со здешними фруктами и овощами. Понаблюдаем, что едят обезьяны.

Вокруг возилась масса обезьян. Они верещали, ссорились, критиковали пришельцев.

— Я узнал один съедобный фрукт,— сказал Бубнович.— Видите? На соседнем дереве. Кажется, он называется дуриан. Этим фруктом питается черный гиббон Суматры, самый большой из всех гиббонов.

— И этот тоже спятил,— огорченно произнес Шримп.— Бруклинский бродяга, он даже муравья с виду не знает, а туда же — гиббон...

Лукас и Клейтон улыбнулись.

— Я достану вам несколько плодов этого, как вы его назвали,— дуриана,— сказал англичанин.

Он ловко перескочил на соседнее дерево, сорвал четыре больших плода с усеянной колючками кожурой и побросал их один за другим своим спутникам. Потом вернулся обратно, лихо перемахнув по ветвям.

Розетти первым разрезал свой плод и сморщил нос:

— Воняет. Наверное, он испортился,— объявил Шримп и хотел сбросить вниз душистый фрукт.

— Подожди,— предупредил Бубнович поспешность действий приятеля.— Я читал о дуриане. Его плоды пахнут, но очень хороши на вкус. Туземцы жарят его семена, как каштаны.

Клейтон внимательно слушал Бубновича. Пока все ели плоды, оказавшиеся, несмотря на резкий запах, изумительными на вкус, он думал: «Что за страна! Что за армия! Сержант, который разговаривает, как профессор, а сам родом из Бруклина...» Он думал о том, что в действительности остальной мир очень мало знает Америку, а нацисты — меньше всех. «Любители плясать под джазовую музыку, повесы, неполноценная раса»! Он вспомнил, как храбро сражались эти парни, как Лукас требовал, чтобы экипаж покинул самолет прежде него самого.

Наступила ночь. Звуки джунглей, голоса их обитателей теперь стали совсем иными. А где-то рядом происходило какое-то движение — невидимое, почти бесшумное. Неожиданно глухой ворчливый кашель раздался у самого подножия их дерева.

— Что это? — прошептал Шримп.

— Полосатые, — ответил Клейтон.

Шримпу было интересно узнать, что это за «полосатые» такие. Но много говорить с британцем ему не хотелось. Все же любопытство в конце концов одержало верх над гордостью.

— Какие полосатые?

— Тигры.

— Черт! Я видел их однажды в зоопарке в Чикаго. Я слышал, они едят людей.

— Мы должны поблагодарить вас, полковник, за то, что находимся сейчас не на земле,— сказал Джерри Лукас.

— Кажется, без него мы напоминали бы сироток, заблудившихся в лесу,— заметил Бубнович.

— Я изучал чертовски много всяких инструкций о действиях десантного подразделения в джунглях,— проворчал Шримп,— но там ничего не говорилось о том, что делать с тиграми.

— Они охотятся по большей части ночами,— объяснил Клейтон.— Поэтому с наступлением темноты рекомендуется быть настороже.

Спустя некоторое время британец обратился к Бубновичу:

— Из того немногого, что я читал о Бруклине, я узнал, что бруклинцы отличаются своим особым произношением. Вы же говорите на правильном английском языке.

— Так же, как и вы,— ответил Бубнович.

Клейтон рассмеялся.

— Я не воспитывался в Оксфорде.

— «Бродяга» получил высшее бруклинское образование,— включился в беседу Лукас,— он окончил немного больше, чем шесть классов.

Бубнович и Розетти улеглись спать, Клейтон и Лукас присели на край платформы, свесив ноги и принялись говорить о будущем. Они решили, что лучшим шансом для них было бы достать лодку у дружественных туземцев (если возможно будет найти таковых) на юго-западном побережье Суматры. Тогда можно попытаться достичь Австралии. Они говорили об этом и о многом другом. Лукас рассказывал о своем экипаже. Он порядком гордился ребятами и безмерно горевал о погибших.