Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

К пленнику подошел лейтенант Канэко и улыбнулся зловещей улыбкой, открывающей редкие гнилые зубы и белесые десны.

— Мне нелегко будет хлестнуть лошадь и заставить ее пуститься галопом,— начал японец.— Такое можно проделать лишь из чувства ненависти. Не заставляйте меня возненавидеть вас — мне будет тяжело, но гораздо тяжелее придется вам.

Лошадь была взнуздана, и солдат, взяв в руки хлыст, взгромоздился в седло.

— Если вы ответите на мои вопросы,— продолжал Канэко,— лошадь не тронется с места, а веревка будет отвязана. Итак, я спрашиваю: сколько человек в вашем отряде и где он находится?

Тарзан равнодушным молчанием встретил вопрос. Японец перестал улыбаться. Его лицо перекосила гримаса ярости. Но, может, он притворялся разгневанным, чтобы напугать посильнее свою жертву? Канэко шагнул к пленнику и пнул его в бок носком сапога.

— Вы будете отвечать или нет? — взвизгнул он.

Тарзан поднял глаза на японца и встретился с ним взглядом. Мужественное бронзовое лицо человека-обезьяны не выражало никаких чувств — даже презрения, которое Тарзан испытывал к этому карикатурному человечку. Но японец, смешавшись, отвел глаза. Что-то, светившееся во взгляде лежащего на земле пленника, испугало его, и он решился действовать, дабы скрыть от себя этот испуг.

Канэко громко скомандовал что-то солдату, сидевшему на лошади. Тот пригнулся и поднял хлыст, намереваясь стегнуть лошадь. Но в этот миг раздался выстрел — лошадь пошатнулась и опрокинулась, сраженная пулей. Послышался треск другого выстрела — младший лейтенант Канэко вскрикнул, приподнялся на цыпочки, как бы стараясь стать повыше ростом, и рухнул лицом вниз. Серия выстрелов уложила столпившихся на плацу солдат, как кегли в кегельбане. Те, кто спохватился быстрее других, бросились бежать куда глаза глядят в полной растерянности.

Девять вооруженных людей спрыгнули с крутой горки прямо на территорию лагеря. Раненый японец, приподнявшись на локте, выстрелил в пришельцев, но пуля, посланная нетвердой рукой, никого не задела. Кэрри метким выстрелом усмирила вояку. Розетти и Сарина быстро покончили с остальными.

Джерри, подскочив к Тарзану, быстро перерезал веревки.

— Вы появились как раз вовремя,— признался Тарзан.

— Как кавалерия в «Конской опере»,— пошутил Бубнович.

— Ну, что теперь будем делать? — спросил Джерри у Тарзана.

— Мы должны попытаться уничтожить тех японцев, которым посчастливилось сбежать. Очевидно, этот отряд — только часть крупных сил. Если кто-то из японцев вернется живым, за нами организуют охоту.

— А сколько, по-вашему, здесь было человек?

— То ли двадцать пять, то ли тридцать. А сколько убито?

Розетти пересчитал трупы.

— Шестнадцать,— сказал он.

Тарзан поднял с земли винтовку и взял пояс с патронами у одного из мертвых японцев.

— Мы пойдем по опушке. Я впереди, по деревьям. Постараюсь перерезать японцам путь к отступлению.

В полумиле от лагеря Тарзан настиг уцелевших солдат. Сержант угрозами заставлял их повернуть назад, к месту бывшей стоянки. Они подчинялись с явной неохотой. Страх и растерянность не отпускали их.

Тарзан выстрелил и свалил сержанта. Затем пуля настигла одного из солдат, пустившегося бежать по долине. Остальные попрятались за валунами и в колючих кустах, росших повсюду в изобилии.

Тарзан прекратил стрельбу, чтобы не выдать своего укрытия.

«Иностранный легион» по выстрелам понял, что Тарзан обнаружил врага. Все двинулись на звуки, прячась за деревьями. Во главе отряда шел Джерри Лукас. Вскоре он увидел японца, залегшего за большим камнем. Потом второго и третьего. Джерри знаками указал на них остальным, и стрельба возобновилась. Тарзан тоже спустил курок.

Японцы, отрезанные в узкой горловине, продержались недолго. В конце концов они подорвали себя собственными гранатами.

— Наши желтые приятели чертовски любезны,— произнес Дуглас — они сэкономили нам патроны.

— Милые парнишки,— согласился Джерри.

— Надо спуститься вниз и помочь отправиться на тот свет тем, кто уцелел,— заявил Розетти,— если, конечно, там есть живые.

Он соскользнул с дерева, на которое взобрался перед битвой, и покатился вниз по крутому склону. Сарина тут же последовала за ним.

— Вот это идеальная подруга! — заметил Бубнович.

Шесть недель спустя «Иностранный легион» подошел к берегу моря. Дни, проведенные в пути, изобиловали многими опасностями. Многочисленные японские отряды заставляли идти окольными путями. Только острый слух и тонкое обоняние Владыки Дженглей, шедшего впереди группы, спасли всех от превратностей встреч с врагом.

Примерно в миле от того места, куда вышел «иностранный легион», располагалась японская зенитная батарея. Легиону пришлось залечь в укрытии и провести без движения целый день. Рядом с батареей находилась туземная деревушка. Та самая, где Сарина рассчитывала найти лодку, ибо в ней проживали ее друзья.

— Будь у меня туземный саронг, я могла бы пройти в деревню днем,— сказала она,— но, наверное, придется ждать темноты.

— Я попробую раздобыть саронг для вас,— сказал Тарзан.

— Вы пойдете в деревню? — удивилась Сарина.— Прямо сейчас? Это очень опасно. Вас могут увидеть.

— Нет, я отправлюсь ночью.

— Выстиранные саронги будут развешены для просушки возле хижины,— сказала Сарина.

С наступлением темноты Тарзан покинул своих друзей и направился к деревне. Он двигался осторожно, стараясь ничем не нарушить покой жаркой тропической ночи.

Оставленные им товарищи изнемогали в укрытии от удушливой влажной жары, окутавшей их как мокрым полотенцем. Хотя солнце давно скрылось, ночь не принесла прохлады. Дышать было совершенно нечем. Кроме того, томило ощущение постоянно угрожающей опасности.

Находясь в горах, члены «иностранного легиона» частенько кляли свою нелегкую судьбу, но теперь с сожалением вспоминали прохладу и относительную безопасность, которую даровали им скалистые ущелья.

— Я так долго была в горах,— заявила Кэрри,— что забыла, как ужасен климат побережья.

— Да, здесь отвратительно,— согласился ван дер Бос.

— Голландцы, должно быть, отважные парни, если решились колонизовать эти турецкие бани,— вмешался в разговор Бубнович.

— Это очень богатая страна. Ее сокровища с лихвой искупают все неудобства пребывания здесь,— возразил ван дер Бос.

— Можете сохранять ее за собой,— сказал Розетти.— Мне бы предложили — я и частицы ее не взял бы.

— Мы бы не возражали, если бы и остальной мир придерживался вашей точки зрения, сержант,— усмехнулся ван дер Бос.

Между тем Тарзан подошел вплотную к поселку и взобрался на дерево, чтобы осмотреть его сверху. Полная луна освещала открытое пространство. Богато изукрашенные резьбой и инкрустациями из ракушек туземные хижины тонули в глубокой тени. Жители сидели возле домов, покуривая трубки и беседуя. Тарзан заметил несколько саронгов, вывешенных для просушки и недвижных в тихом воздухе, не колеблемом ни малейшим дуновением ветерка. Он решил подождать, пока обитатели деревни разойдутся по домам. Но тут какой-то человек вышел из тени и направился к сидящим. Это был японский офицер, командующий противовоздушной батареей. Туземцы, завидев японца, быстро вскочили на ноги и принялись поспешно кланяться.