Берндт Хайнрих - Зима: Секреты выживания растений и животных в самое суровое время года

Отчасти корольки и привлекают меня тем, что я так мало о них понимаю, и в чем-то я не прочь оставить все как есть, чтобы сохранить интригу. Я пытаюсь докопаться до фактов не ради фактов. Смысл в том, чтобы «увидеть» историю, которая стоит за явлением.

Согласно предположению Эллен Талер (Thaler, 1990), европейский желтоголовый королек выживает зимой благодаря тому, что по ночам птицы жмутся друг к другу и экономят энергию, а также за счет питания на основе ногохвосток (коллембол) и способности находить места с определенным микроклиматом, например под шапкой рассыпчатого снега. Однако у нас нет энергетического «балансового отчета», чтобы определить, в каких пределах работают эти приемы, и, хотя по поведению других птиц можно понять, что искать, оно не обязательно применимо к золотоголовому корольку, который в своей зоне обитания в Северной Америке сталкивается с еще более низкой температурой, чем его европейский родственник. Наши исследования пищевого поведения корольков в лесу в Мэне (см. обсуждение в главе 9) неожиданно показали, что птицы не используют коллембол как основной источник энергии. Вместо этого, судя по содержимому желудка, королек живет на крошечных замороженных гусеницах семейства пядениц (Geometridae). Гусеницы менее питательны, чем семена, так что у маленьких насекомоядных корольков, как и у многих других животных, ночью температура тела должна понижаться, и они должны впадать в оцепенение. Тем не менее было высказано предположение, что желтоголовому корольку не обязательно снижать ночью температуру тела, чтобы выжить зимой (Reinetsen, Thaler, 1988). Эта оценка была основана на том, что за ночь потеря массы у птицы составляла 1,3–1,5 грамма, как предполагалось, в виде жира. Однако возможно, что жировая прослойка у птиц была гораздо меньше, а существенную часть ночной потери массы следовало отнести на счет содержимого кишечника. Чарльз Блэм и Джон Пейджелс прицельно исследовали жировые запасы североамериканского золотоголового королька и показали, что в середине зимы из его тела в качестве накопленных за день запасов можно извлечь примерно в пять раз меньше жира. Согласно вычислениям авторов, в этом количестве жира (0,3 грамма) слишком мало калорий, чтобы королек мог всю ночь поддерживать высокую температуру тела.

Полагаю, мы сильно недооцениваем этих и многих других птиц, считая, что они живут по каким-то простым правилам. Может быть, корольки не впадают в оцепенение, пока это не понадобится. Огромное число исследований на других видах говорит, что в неволе (когда животных хорошо кормят и они не испытывают стресса) можно наблюдать лишь бледное подобие как ситуаций, с которыми им приходится сталкиваться в полевых условиях, так и поведения особей.

Часть основных приспособлений, с помощью которых королек сохраняет тепло (и экономит энергию), можно увидеть у большинства других птиц. Корольки растопыривают перья, чтобы удерживать между ними воздух и увеличивать теплоизолирующее воздушное пространство вокруг тела. Тогда тепло в основном уходит через клюв, глаза и лапы, где нет теплоизоляции. Однако во время сна первые два из этих каналов значительно сокращаются, потому что птица засовывает головку глубоко в перья на спине. Чтобы снизить теплопотерю через лапы, используется теплообмен противоположно направленных потоков и/или уменьшается кровоток, благодаря чему в лапах поддерживается как можно более низкая температура, вероятно лишь чуть выше точки замерзания воды, около 0 °C. Впрочем, с помощью лап королек может отводить тепло из тела. Так, согласно наблюдениям Эллен Талер (Thaler, 1990), обычно лапы королька светло-коричневые, но, когда самка высиживает яйца и к ним приливает кровь, они вспыхивают розовым или красным, а их температура достигает 39 °C (наседного пятна на грудке и брюшке королька хватает только, чтобы обогревать два-три яйца из кладки, где их может быть до 11, а горячими лапами можно постоянно перемешивать яйца и высиживать их).

В рассказе Джека Лондона «Костер» старик на Сулфур-крике говорил новичку-чечако, что «никто не должен один пускаться в путь по Клондайку, если мороз сильнее пятидесяти градусов», или, как говорят в сильный мороз на Аляске, когда «стоит ночь на две [или три?] собаки». Вот и золотоголовые корольки из-за опасности холода зимой в лесах Мэна перемещаются группами по две-три птицы и, как и желтоголовые корольки, жмутся друг к другу по ночам. Прижимаясь друг к другу, животные экономят энергию. Насколько я знаю, никто точно не измерял, как снижается теплопотеря у аляскинца, когда тот жмется к хаски, но желтоголовый королек, прижимаясь к другой птице, снижает ее примерно на 23 %, а втроем птицы достигают 37 %, как и темношапочные кустарниковые синицы ( Psaltriparus minimus ), которые за ночь экономят то же количество энергии, прижимаясь друг к другу парами и тройками. Все, что мы знаем о поведении королька, все равно не складывается в полную картину, потому что, хотя группка обеспечивает большую экономию энергии, ее по-прежнему недостаточно, чтобы скомпенсировать разницу между запасами энергии и потребностью в ней. Гипотермия (снижение температуры тела) остается неизбежной.

Впадая ночью в глубокое оцепенение, можно было бы сэкономить много энергии. Но птицы вряд ли позволяют температуре тела опускаться намного ниже примерно 10 °C, поскольку иначе есть риск, что они не смогут дрожать, чтобы не заледенеть, если температура ночью упадет до –30–40 °C. Скорее всего, королек не мог бы выжить даже при температуре тела от 5 до 10 °C, если бы не то, что мне кажется самым важным и о чем мы знаем меньше всего, – укрытие. Когда мигрирующие желтоголовые корольки останавливались на голом скалистом острове у берегов Шотландии, где не было снега и было мало растительности, чтобы спрятаться, птиц находили ночующими под открытым небом, часто группками, но за ночь множество из них погибало (Brockie, 1984).

Пейджелс и Блэм сообщают, что видели золотоголового королька, который забрался в гнездо белки. Регулярные ночевки в беличьих гнездах определенно сильно приблизили бы королька к решению проблемы. По силе воздействия это было бы все равно что изобрести огонь, потому что можно было бы сохранять телесное тепло, колоссально снизив теплопотерю вследствие конвекции. Однако белки известны тем, что часто нападают на птиц (молодых), когда те не могут летать, а красная белка охотится даже на молодых американских беляков. Маленький королек был бы для нее отличным лакомством. Откуда птица знает, что беличье гнездо необитаемо и имеет смысл рискнуть забраться в него?

Зимой 2000/21 года я нашел и осмотрел в мэнских лесах десятки гнезд красных белок и летяг. Я стал сомневаться, что корольки, активно присутствующие в тех же хвойных лесах, используют или могут использовать эти чрезвычайно уютные гнезда (см. главу 5). Хотя в каждом гнезде было по два входа, найти их было трудно. Чтобы всунуть руку в беличье гнездо, мне приходилось протискиваться через толстый плотный материал с ощущением, что я засовываю руку в отверстие резиновой перчатки, обычно закрытое. Может ли сюда пролезть птица? Я не нашел птичьего помета ни в одном гнезде. Во всех снежных пещерках, где ночевал воротничковый рябчик, я находил десятки фекальных комочков, и думаю, что корольку, попавшему в беличье гнездо вечером с полным желудком, ночью тоже пришлось бы опорожнить кишечник. Так что я попросил у Блэма подробностей. Он ответил по электронной почте: «Я наблюдал королька у беличьего гнезда всего однажды и очень кратко, но определенно решил, что птица скрылась в гнезде. Не могу сказать, попала ли она туда через основной вход. Скорее было похоже, что она скрылась в свободно закрепленных листьях снаружи строения».