Елена Романова - Люся с проспекта Просвещения или История одного побега

Когда первые восторги слегка поутихли, мы вошли в квартиру. Похоже, за два дня Люся успела неплохо освоиться в новом жилище. Она бойко бегала из кухни в комнату, знакомя нас со своими новыми друзьями. Улыбчивая, очень милая хозяйка в клетчатой рубашке и потертых джинсах суетилась не меньше Люси, непременно желая напоить нас чаем с домашним печеньем, в то время как ее муж, похожий то ли на весеннего грача, то ли на странствующего философа, растерянно копался в куче тапочек, безуспешно пытаясь составить из них хоть одну пару. Третьим и бесспорно самым главным обитателем этой квартиры был здоровенный рыжий кот, с важным видом возлежавший на холодильнике и внимательно наблюдавший оттуда за происходящим.

— Как хорошо, что Люсю нашли именно вы, — солидно польстила хозяевам Светка. — В наше время порядочных людей встретишь не так уж часто, другие заныкали бы такую собаку, не моргнув глазом.

Хозяева изумленно переглянулись. Светка смутилась.

— Как вы сказали? — переспросил философ, подходя к Светке с одним тапочком в руке.

— Кого мы нашли? — эхом откликнулась его жена.

— Нашу Люсю, — выдавила, краснея, Светка.

Хозяева снова переглянулись.

— Люсю… — задумчиво повторил хозяин. — Ну что ж, она нам так и представилась…

Мы с интересом посмотрели на него, но философ и не подумал нам что-нибудь объяснять.

— Скажите, а что она у вас ест? — спросила хозяйка, разливая чай в разнокалиберные чашки.

— Как что? — мама удивлено вскинула брови. — Люся ест практически все: и кашу, и овощи, и даже фрукты.

— Правда? — изумилась в свою очередь хозяйка. — А у нас она от каши наотрез отказалась. Зато печенку ела с удовольствием.

Настал наш черед изумляться. Мы дружно посмотрели на Люсю. Люся с невинным видом провожала взглядом плывущее в Светкин рот печенье. Честнее морды невозможно было и представить.

— А мы к ней уже так привыкли… — грустно улыбнулся философ и потрепал Люсю за ухом.

— Да, — вздохнула хозяйка. — Она у вас такая смышленая и веселая. Мы даже решили, что если никто не откликнется, оставим собаку себе.

Хозяйка настойчиво подливала всем чай, явно не желая нас отпускать. На философа и вовсе жалко было смотреть, настолько он выглядел расстроенным предстоящим расставанием.

— А оставайтесь встречать Новый год у нас! — предложил вдруг он, весь просияв от того, какое хорошее ему пришло в голову решение.

Отказывать ужасно не хотелось, но нас ждали дома, поэтому принять его приглашение мы никак не могли.

Провожали Люсю как родную. Хозяйка изо всех сил улыбалась сквозь слезы, обнимала тут же принявшуюся ее облизывать собаку, желала нам никогда больше не теряться, жить дружно и любить друг друга до скончания времен. Хозяин только вздыхал и грустно моргал пушистыми ресницами. Стихийное бедствие по имени Люся покидало их гостеприимный дом. С этой минуты жизнь здешних обитателей входила в привычное русло. Только никто из них этому почему-то не радовался. Люся еще была здесь, а они по ней уже скучали. И с тоской оглядывали свое, пока еще веселое и шумное, жилище, зная, что вскоре оно покажется им безнадежно пустым.

Мама, прижимая руки к груди, снова и снова благодарила хозяев за Люсино спасение и приглашала их летом к нам на дачу. Хозяева предлагали в отпуск вместе отправиться в поход на Ладогу. Философ на прощание всучил Светке, показавшейся ему самой умной, какой-то научный журнал с собственной статьей. Но по взгляду, который он при этом бросил на Люсю, было видно, что журнал ему больше хотелось подарить ей. Хозяйка всплеснула руками, бросилась в комнату и, вернувшись оттуда, протянула нам забавного самоходного щенка и вырезанный из доисторического «Огонька» портрет Пушкина, про который она сказала, что Люся очень его полюбила. Мы со Светкой невольно переглянулись. Затем хозяин схватил на руки кота. Мы не на шутку испугались, что сейчас нам подарят еще и его, но философ только прижал зверя к груди и принялся нервно гладить того по роскошному загривку. В дверях все расчувствовались так, что почти готовы были броситься друг другу на шею. И только Люсю отъезд, кажется, ни капельки не смущал. Она весело суетилась в прихожей, точно собиралась на прогулку. Со стороны можно было даже подумать, что ведет она себя не слишком вежливо. Но это было не так. Просто наша Люся — впередсмотрящий. Встречи она любит больше расставаний, завтрашний день — больше вчерашнего, а печенку — гораздо больше каши. И в этом она вся. Люся никогда не оглядывается, потому что точно знает, что самое интересное ждет ее впереди.

В машине Люся ни минуты не сидела спокойно. Сначала она взгромоздилась ко мне на колени и, вертя в разные стороны кудрявой башкой, с интересом принялась рассматривать проезжающие мимо автомобили. Очень скоро однообразный дорожный пейзаж ей наскучил, и она решила перебраться к маме на переднее сиденье в надежде, что там ее ждет что-нибудь более интересное. Однако ждал ее там только шлепок по носу. За время скитаний она, наверное, подзабыла, что мама терпеть не может, когда ей мешают вести машину. Как следует потоптавшись по нашим со Светкой коленкам, Люся наконец придумала себе отличное занятие и, бесцеремонно положив лапы на Светкины плечи, принялась ее увлеченно вылизывать. Умывание вырывающейся, хихикающей и верезжащей Светки оказалось делом хлопотным и трудоемким. Его хватило как раз до самого дома.

Увидев знакомый двор, Люся взвыла от нетерпения и заскребла лапой по стеклу. Я распахнула дверцу. Собака тут же выпрыгнула на землю и, сверкая пятками, ринулась к подъезду. То, что произошло в следующую секунду, заставило открыть рты не только нас со Светкой, но и маму, и даже сидящую на соседней машине ворону.

Не успела Люся сделать и десятка шагов, как что-то темное и круглое, просвистев в двух сантиметрах от ее носа и взметнув вверх облачко искрящейся снежной пыли, тяжело шмякнулось в сугроб прямо перед ней. От неожиданности Люся осела на задние лапы и замерла, пораженно уставившись на свалившийся с неба подарок. На снегу, блестя туго надутыми боками, лежала ее давняя мечта, самая нужная и желанная вещь на свете, перед ней лежал… цвета спелой вишни новенький футбольный мяч! От радости Люся высоко подпрыгнула, шаркнула лапой по снегу и, поддев носом драгоценную добычу, вприпрыжку понеслась с ней вокруг сверкающих инеем кустов.

Я оглянулась, ища глазами владельца мяча. Двор был тих и пустынен. Ни гомона, ни топота, ни криков. Мы подождали еще немного. Таинственный футболист так и не объявился. Да и кому вообще могла придти мысль в такой час играть в футбол?