Марк Гроссман - Веселое горе — любовь.

Трясун взлетел на кровать больного и спокойно ходит в Лешкиных ногах. Мальчик любовно оглядывает птицу и говорит:

— Надулся пузырем да так и ходит. А маленький был совсем заморыш. И плохо ел. Я его вынянчил и выберег. А то помер бы.

Ватка сменила на гнезде своего мужа, и ее голубь, забиячливый и встрепанный Ежик, сейчас же ввязался в драку с трясуном.

— Эх ты — безобраза! — ругает Лешка Ежика, пытаясь разогнать голубей. — У тебя скоро дети будут, а ты вон какой нечёса!

Наконец голуби разлетаются в разные стороны, и Ежик начинает вертеться около молодой голубки Катеньки.

Глупышка от удовольствия метет хвостом по полу и радостно блестит глазами.

— Это такой влаза, — усмехается Лешка, — кого хочешь обовьет!

— Разболтались они у тебя маленько, Алексей, — задумчиво говорит старик. — Порядку мало.

— Верно, — соглашается больной. — Погоди, я скоро выздоровлю, тогда живо порядок наведу!

Дед Михаил весело хвалит Лешку:

— Вот это умно́, парень! Непременно выздоравливай!

Старик уходит.

Посидев немного без движений, Лешка морщит лоб, нерешительно вытягивает руки, затем прижимает их к груди. Вытягивает и прижимает.

Раз за разом. Много раз.

Потом ложится на спину, сгибает и выпрямляет ноги.

«Нытик, — обиженно думает он, стараясь глубже дышать. — Вот я вам всем покажу, какой нытик».

Увлеченный своими мыслями, Лешка не замечает, как во двор входят юнги. Услышав голоса, мальчик мгновенно вытягивается на кровати, закрывает глаза и начинает похрапывать.

— Спит малыш, — говорит Витька Голендухин и подмигивает Киму.

— Не малыш, — возражает Ким. — Он человек с понятием. Вот посмотришь, Лешка через месяц пойдет. Это уж ты мне поверь.

— Это почему же он пойдет?

— Волевой очень парень, — поясняет Ким. — Мозговая голова у него.

Юнги принимаются за дело. Они подметают двор, подрезают ветки на яблоне, поливают грядку.

Лешка, приоткрыв один глаз щелкой, наблюдает за ними и злится.

«Никто их не просил возиться в моем дворе, — думает он. — Может, я сам скоро все делать буду».

Но тут же он захлопывает глаз и начинает посапывать: рядом останавливается Вовка Карякин.

— Паш, а в голубятне прибирать? — справляется он у Кима.

— Экой ты недогада! — хмурится ватажный атаман. — У Лешки свои руки и ноги есть. Сам справится.

— Верно, — соглашается Вовка. — Только не раскиселился бы. Все же малыш, несмышленый еще.

Лешка распахивает глаза и, красный от возмущения, говорит Карякину:

— Ты, Вовка, всегда языком вертишь. Не соображаешь, что говоришь. А то гляди...

Вовка почему-то не обижается.

— Однажды шел дождик дважды, — скалит он зубы. — А мы на Ватку посмотреть пришли. Покажешь?

Лешка сразу меняет тон:

— А то нет? Покажу.

Юнги спешат к постели больного.

— Мы тебе поможем, — говорит Витька Голендухин, и юнги подхватывают больного с обеих сторон.

Заметив, что Лешка хочет опуститься на четвереньки, Ким советует:

— Попробуй-ка, Ерохин, пройтись маленько. Я же вижу: ноги у тебя почти вовсе здоровые.

Лешка, стараясь не морщиться, деревянно переставляет ноги.

Юнги торжествующе переглядываются.

Лешка трудно вышагивает по веранде, и ему кажется, что в пятках у него битое стекло. Но он не подает виду и громко сообщает Киму:

— Голубям сейчас известка и камешки вот как нужны! Для яиц. Я много наберег. Вот погляди — в коробочке.

Юнги останавливаются, чтоб больной отдохнул. Пашка рассматривает содержимое железной коробочки и восклицает:

— Толково, Ерохин!

Эта похвала очень нравится Лешке. Ким не часто хвалит своих юнг. И больной скорее решает использовать благоприятную обстановку.

— А вы меня в юнги примете? — сдерживая дыхание, спрашивает он.

Ким переглядывается с мальчишками.

— Какое будет мнение?

Руки морских орлов, как по команде, тянутся к затылкам.

— Кто ж его знает? — вслух соображает Голендухин. — Нездоров он пока.

— Ну так что ж — что нездоров! Ну так что ж! — чуть не плача, кричит Лешка. — Я скоро выздоровлю, вот увидите!

— Можешь поклясться на крови? — сурово интересуется Вовка.

— Ну да, могу! — торопится больной. — А как?

Карякин достает из фуражки булавку и протягивает ее Лешке:

— Уколи палец и говори: «Клянусь вам, Главный Совет, что буду здоровый».

Лешка делает все, как велят, и поднимает глаза на Кима.

— Считай, что ты уже юнга, — торжественно сообщает Пашка. — Мы же знали, что ты будешь здоров, малыш!

Больному хочется сразу оправдать доверие юнг.

— Пустите меня, — просит он. — Я сам пойду.

— Э, нет! — качает головой Ким. — Рано. Ты — помаленьку, не торопясь.

Юнги доводят Лешку до голубятни. Карякин достает яйца из-под Ватки и рассматривает их на свет.

— Эх, и голубята будут! — восклицает он с неподдельным восторгом. — Хоть бы одного мне такого!

— А я тебе подарю, — великодушно сообщает Лешка.

— Таки выегозил гостинец! — сердится Ким. — Ведь он деду Михаилу голубенка обещал.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно взглядывает на него Лешка.

— Баста! — не отвечая на вопрос, командует Ким. — Все надо в меру делать. Лежи.

Юнги прощаются и исчезают.

...Шли дни, и Лешка прямо измучился от своей тяжелой «работы». А что сделаешь? Голубята у Ватки уже пером покрылись. Скоро гонять надо. Дед Михаил говорил: без обгонки испортится птица. И еще юнгам разведчик нужен. Вовка Карякин ногу вывихнул, теперь без Лешки не обойтись. И еще — июнь близко. В лес с дедом Михаилом идти обещался.

«Доктору тоже обещался, — вспоминает Лешка. — Надо слово держать. Павлику Морозову потруднее было, да и то не струсил...»

Голубята растут не по дням, а по часам. Белоперые, кругленькие, они очень похожи на Ватку и Ежика, и Лешка ждет не дождется, когда они выйдут из гнезда.

Кончилось пролетье, наступил июнь. Наконец голубята впервые поднимаются на крыло. Они делают два кривых круга над двором и плюхаются на землю.

Лешка жаркими глазами наблюдает за белоснежными, птицами и, вспомнив советы деда Михаила, решает, как следует обгонять голубей.

Он сползает с кровати, становится на четвереньки и семенит на середину двора.

Сегодня воскресенье, и мать дома. Волнуясь, она наблюдает из комнаты за сыном, руки у нее дрожат.

Сопя и упрямо сдвинув брови, Лешка ползет по траве туда, где сидят взлётки. Он шипит, потом кричит на них, но глупые пичуги только отходят подальше и не хотят подниматься в воздух.

Тогда возбужденный Лешка отрывает руки от земли, резко встает на ноги и, покачиваясь, неумело шагает вперед. Он даже не замечает, что жилы у него на висках бьются быстро-быстро, сразу пересыхает в горле.

Вспугнув голубят, он тут же садится на землю и, обливаясь по́том, весело смеется.