Ялмар Тесен - Опасное соседство

Лунный луч двигался очень медленно от изножия кровати, через чемодан Анны, уже наполовину уложенный, поскольку она собиралась — наконец-то! — домой. Потом луч образовал небольшой квадрат на полу, превратился в узкую полоску и наконец легонько скользнул по локтю ее правой руки и исчез, и Пятница наконец успокоился, но не свернулся, как всегда, клубком, уткнувшись носом в пушистую шерсть, а продолжал сидеть, глядя на девушку и прислушиваясь к ее дыханию; час проходил за часом, и наконец кот решился обнюхать лицо Анны, склонившись так низко, что его усы стали щекотать ей щеку. Она пошевелилась и что-то пробормотала. Потом слабо махнула рукой, резко повернулась на подушке, затаила дыхание. И Пятница понял, что она проснулась.

Анна лежала неподвижно, прислушиваясь к бешеному стуку сердца. Она проснулась оттого, что ей приснилась холодная речная заводь, к которой она ходила накануне вечером, и те странные существа, которые, как ей казалось, непременно должны были водиться среди тростников.

Она чувствовала, что у нее на постели сидит какое-то животное, и чуточку двинула правой рукой, чтобы подтвердить свои опасения. В мозгу ее быстро промелькнули воспоминания об отпечатках маленьких когтистых лапок, которые она видела на илистой отмели у заводи, и она заколебалась, подтянулась вверх, выскользнув из-под одеяла и прикрывая грудь руками, и снова представила себе тот отчетливый след, аккуратно заканчивавшийся отпечатками острых когтей и принадлежавший то ли мангусту, то ли генетте. И тут она, не выдержав, включила лампочку возле кровати.

Поскольку она все еще процентов на пятьдесят надеялась, что предмет у нее на кровати вполне может оказаться и неодушевленным, оказавшимся здесь случайно, то сразу попавшие в поле зрения пестрые лапы и полосатый хвост настолько поразили ее — так похожи они были на лапы и хвост крадущейся генетты, только что приснившейся ей, хотя сон тут же растворился в хаосе мыслей и забылся, — что она громко охнула и с облегчением вздохнула, признав в зверьке обыкновенного кота, только чем-то очень взволнованного.

Пятница поднял голову, издал короткое горловое мурлыканье и задохнулся. Потом передернул шкурой и свернулся в пушистый шар, чуть вывернув шею, чтобы видеть Анну, но глаза у него слипались от усталости, так что о том, что он совершенно счастлив, свидетельствовало лишь слабое хриплое мурлыканье да приоткрытая от удовольствия пасть, где сверкали два белых клыка.

Анна протянула руку и погладила его по доверчиво подставленному ей боку, сразу ощутив тихое дрожание ребер, и сказала самой себе еле слышно (расслышать ее голос способны были лишь чуткие уши Пятницы): «Как же ты похож на моего кота!»

Она еще раз погладила его и печально улыбнулась, растревоженная воспоминаниями; потом вдруг замерла, затаила дыхание, быстро соскочила на пол и, опустившись перед котом на колени, близко-близко наклонилась над ним, вглядываясь в него, изучая каждый его волосок. Поглаживая его по бочку и задним лапкам, она чувствовала, как выступают ребра под роскошной зимней шубкой, ощущала крепкие мышцы на спине и на ляжках. Кот весь дрожал от удовольствия и сдержанного мурлыканья, и она медленно отвела руку, не осмеливаясь поверить промелькнувшей вдруг догадке. И тут же ощутила сильный знакомый запах мускуса, похожий на запах влажных гнилых дубовых листьев, и только теперь начала потихоньку осознавать то, о чем твердили ей все ее чувства.

Она произнесла имя громко, с вопросительной интонацией; потом снова повторила его срывающимся от рыданий голосом. Когда пальцы ее ласково погрузились в короткую шерсть у Пятницы за ушами, он вскинул голову, почувствовав вкус слез у нее на ладони, и, уже не сдерживаясь, громко замурлыкал — все громче и громче, словно вспомнив, как это делается, — и ощутил тепло ее щеки, прижавшейся к его груди.

Наконец Анна отпустила его и снова принялась внимательно осматривать. Коснулась красного рубца на его правом бедре, уха с откушенным кончиком и шрама на носу, медленно, удивленно покачала головой и тут же радостно просияла.

Потом вскочила, бросилась к двери, распахнула ее настежь, выбежала в коридор, но в коридоре было еще пусто и тихо, ковер и стены казались мутно-желтыми в тусклом свете единственного ночника. Анна задыхалась от волнения, глаза ее сверкали, однако рассказать было некому: у матери в снятом ею домике телефона не было. Она тут же подумала о Джеймсе.

Посмотрела на часы, поколебалась — было всего лишь начало четвертого, — покусала ноготь на большом пальце, схватила трубку, чтобы позвонить ему по внутреннему телефону, но передумала и положила трубку на место. Она представила себе, каким это будет удовольствием — все рассказать ему и показать ее драгоценного кота, которого, как он считал, давно уже не было в живых.

Исполненная чрезвычайной энергии, она быстро включила радио, электрический чайник, накинула халат, сунула ноги в шлепанцы и, снова опустившись на колени возле постели, принялась оглаживать Пятницу — нежно, медленно, обеими руками, склонив голову набок, а блестящие длинные черные волосы волной падали ей на плечи, прикрывая краешек щеки и губ. Она что-то нежно, почти неслышно нашептывала коту, как мать нашептывает своему малышу, потом вдруг громко сказала, пряча лицо в его густую шерсть:

— Господи, где же ты пропадал, мой дорогой? Как ты меня нашел здесь? — Она отстранилась и с искренним подозрением посмотрела на Пятницу. — Больше никогда, слышишь? Больше никогда не теряйся, никогда! А скоро мы поедем домой.

Ты, я и Мэри. — И она снова обняла его и прижалась теплой щекой к его густой шерсти. — Ах, мой милый, мой любимый котик! — шептала она, целуя его в макушку. — А вот это тебе за Джеймса. Ах ты мой милый!

Она поцеловала его в ухо, которым он нервно задергал, мурлыча в ответ на эти знакомые звуки, столь характерные для его Анны, и наслаждаясь ощущением того, что тикавший у него в голове метроном, бесконечно гнавший его в путь, наконец умолк.

Собственно, с его точки зрения, терялась именно Анна, а он наконец отыскал ее и надеялся, что скоро все это волнение останется позади и они поедут домой, в знакомые зеленые края, к знакомому дому, где ждет их ужин.

Ялмар Тесен — южноафриканец в четвертом поколении.

Его отец был наполовину англичанином, наполовину норвежцем, а мать родилась в Канаде в шотландской семье.

В конце 1943 года Ялмар Тесен получил школьный аттестат в Грэхемстоуне, затем поступил в военно-морской флот Южной Африки, откуда позже был прикомандирован к Королевскому флоту Великобритании и проходил службу на Дальнем Востоке.