Мария Плахова - К островам Индийского океана

Значит, Астахов Дима в корень смотрел, решая проблему разведения кефали.

— А у вас, Дивакур, есть семья?

Он отрицательно качает головой, протирая очки чистым носовым платком.

— Что ж не женились?

— Не успел, — улыбается Дивакур. — Никому не понравился. Вы знаете, я очень хочу ёще раз попасть в СССР. Верите ли, когда сплю, сны вижу, как снег идет… Или когда фильмы советские смотрим, где метель, сразу вспоминаю вашу страну и как белые хлопья падают… Меня у вас товарищи так и прозвали: «северный человек с юга». Я всю зиму в демисезонном пальто проходил — нехолодно было!

А ведь в Астрахани и минус тридцать бывает.

Дивакур хуже товарища владеет русским, иногда смущенно кивает на Будхана: «Вот он пусть скажет». Спрашиваю, каковы отношения его матери с Валей, ведь совместная жизнь осложнена различными обычаями, привычками.

— Почему сложно? — отвечает он вопросом на вопрос и, наклонив голову, смотрит в глаза, стараясь подавить улыбку. — Почему сложно, совсем несложно. У нас, например, в семье принято молиться, место специальное в доме есть. Когда моя мать молится, разве Валя ей мешает? И матери приятно, что Валя ее веру уважает.

Действительно, почему сложно? Все просто, если связывает людей близость, неподвластная расовым категориям и расстояниям.

Однако не всегда столь счастливо складывается жизнь, много человеческих трагедий сопутствует смешанным бракам. Многие молодые иностранцы, получив образование в Советском Союзе и создав в этот период семьи, очень часто изъявляют желание задержаться с выездом на родину. Но ведь образование дается им на льготных условиях, чтобы они как специалисты могли оказать помощь своему государству… Вопрос этот очень и очень сложен.

Но вернемся к семье Будхана.

— А как друзья отнеслись к вашей женитьбе?

— А как отнеслись? Хорошо отнеслись, нормально. Маврикийцы привыкли уважать все нации, так легче жить, правда? Ведь общий язык искать легче, чем то, что разъединяет? — Широко раскрытые черные глаза смотрят требовательно и прямо.

— Скажите, Будхан, а как в отношении религиозных запретов. Индийцы не употребляют говядины, свинины…

— Запреты — дело относительное! — весело отвечает наш собеседник. — Ведь мы жили не только в Астрахани. Однажды пригласили нас друзья в Баку. Так получилось, что ресторан на вокзале был закрыт, пришлось голодными садиться в поезд. Попутчики в купе пожалели нас, стали угощать колбасой. Ну, мы сделали вид, что колбаса баранья, и съели.

Дивакур, услышав из уст друга эту историю, кивает аккуратно причесанной головой, встряхивает блестящими черными прямыми прядями, смеется. Молодой отец все еще держит в руках фотографию Аннушки.

— Дочка у нас просто замечательная! — заметив мой взгляд, с гордостью повторяет Будхан. — Стихи читает, рисует. Отвели ее в музыкальную школу, показали флейту, она ее и так и эдак повертела и стала наигрывать мелодию, хотя раньше никогда в руках не держала.

— А как бабушка, ваша мама, относится к воспитанию внучки? Она не против разных кружков, занятий?

— Зачем тут мама? — отвечает Будхан. — Это мы с Валей сами решаем.

И вдруг, без перехода:

— А знаете, как мы с Валей поженились? Когда в студенческом строительном отряде встретились и познакомились, она согласие дала не раздумывая. А вот родители ее были против. Дед так и сказал: «Не будет никогда этого, не допущу». А брат ее, мой товарищ, меня хорошо знал, ведь не один год мы с ним вместе учились, подумал и ответил: «Я согласен, бери ее в жены». Вот вернемся в Порт-Луи, приходите в гости! Мы дома часто готовим русские блюда, Валя Аннушку борщ готовить научила… Дочка моя в свои пять лет букварь на четырех языках читает, умеет борщ варить и на флейте играет!

— А сказки знает?

— Сказки? А как же! Про гусей знает русскую сказку, как это там: «Гуси га-га-га…» Еще про царевну-лягушку. Ну и там «Баба Яга. — костяная нога…».

На этом перечень русских сказок иссякает — до той поры, пока Аннушка не научит отца новым сказкам.

Жил да был на свете капитан. Однажды среди прочих своих коммерческих мероприятий изловчился он продать душу дьяволу, в обмен же вручил ему враг рода человеческого весь ассортимент ветров, живущих в океанах. Не долго думая, запер их капитан в трюме и с тех пор стал безбоязненно плавать в самых опасных и гиблых местах. Но то ли дьявол схитрил ненароком, то ли не предусмотрел чего, но вскоре капитанская шхуна вдребезги разбилась на рифах, причем, к чести дьявола, надо заметить, произошло это в тихую и безветренную погоду, что дает повод считать обязательство нечистого ненарушенным. К тому же злые языки утверждали, что, уверившись в своей безопасности, капитан и его команда были вдрызг пьяны.

Так или иначе, но, наскочив на рифы, шхуна разбилась, и ветры, заключенные дотоле в трюме, вырвались на свободу. С тех пор и гуляют вовсю, вознаграждая себя за долгое бездействие… Такова легенда, и нет сомнения: событие это имело место близ Маврикия.

Остров лежит на пути тропических циклонов необычайной силы, что ежегодно в январе зарождаются над Индийским океаном. Скорость шквальных ветров достигает двухсот двадцати километров в час, они сопровождаются ливневыми дождями и катастрофическими наводнениями.

И хотя специальные службы своевременно предупреждают о капризах погоды, а искусственные спутники передают на Землю данные о перемещении эпицентров циклонов и бдительно следят за ними до момента их разрушения, циклоны упорно не считаются с прогрессом, по-прежнему свирепы и беспощадны, несмотря на то что лишились одного из самых страшных своих качеств — внезапности. И современным стальным лайнерам страшны ураганы: ученым удалось измерить силу ударов волн в некоторых местах бельгийского побережья — она достигала… шестидесяти тонн на квадратный метр!

Благоустраиваем рачков-отшельников, удивительно смешно меняются они во время линьки домиками-ракушками. Каждому кажется, что чужой лучше.

Сегодня Пашкина очередь. И так и эдак подсовываю ему новую, подходящих габаритов раковину. Подбежав бочком, опираясь на одну, большую клешню, долго оглядывает он ее, наклонив тоненькие ниточки с бусинками-глазками: нет ли обмана, подойдет ли? Долго примеривается, приглядывается — как бы не оказаться ни в той, ни в другой, ведь и остальные претенденты не дремлют. Решившись, молниеносно вываливается из своего домика, выставив голое нежное брюшко, и, пятясь, перебирается в другую раковину. Так за нехитрыми радостями и заботами «час по часу день проходит».