Вячеслав Крашенинников - По Декану

В последнее время, впрочем, для урду наметились более светлые перспективы. Здравомыслящие люди в правительстве штата Андхра-Прадеш, видимо, понимают абсурдность попыток искоренить урду. В законодательной Ассамблее штата обсуждаются законопроекты об открытии школ урду в городе и в деревнях. Начинают отпускаться средства для поддержания общественных организаций, пропагандирующих урду, и на издание книг на этом языке.

Среди нескольких больших и влиятельных культурных организаций города, старающихся способствовать развитию урду и литературы на нем, главное место занимает хайдарабадское отделение всеиндийского общества Анджуман-и-та-ракки-и-урду (Общество содействия прогрессу урду). Центр общества — Урду холл (Зал урду) — находится на северной окраине Нового города.

Вскоре после моего приезда в Хайдарабад, члены Общества захотели узнать, как обстоят дела с изучением индийских языков в СССР. Назначена была дата доклада. За несколько дней я получил письмо с напоминанием и программой вечера: сначала будет чае-вае (чаепитие), потом доклад русского профессора сахиба. В заключение, как обычно, местные поэты выступят со своими стихами.

В назначенный день я поехал в Урду холл к его главе Хабибу-ур-Рехману, который принял меня очень радушно. Одетый в белый ширвани и турецкую шапочку, высокий, с седыми бровями и подвижным нервным лицом, Хабиб-ур-Рех-ман был хайдарабадцем, одним из тех, чьи прадеды пришли из Средней Азии. Такие лица типичны для нашего Узбекистана. Вокруг этого человека в городе группируются все, кому дороги судьбы урду.

Урду холл, построенный во дворе Хабиба-ур-Рехмана, оказался настоящим культурным комбинатом. Когда входишь во двор, справа видны многочисленные двери, ведущие в обширный зал, заставленный легкими стульями и массивными книжными шкафами вдоль стен. С высокой сцены в зал смотрят портреты выдающихся культурных деятелей и поэтов урду.

Вот Саэд — могучий старик с тяжелым лицом и пышной седой бородой. На груди у него большой английский орден. Будучи религиозным реформатором, Саэд в то же время многое сделал для развития и популяризации языка урду. В середине сутулый Галиб в пестрой делийской одежде и барашковой шапочке. Дальше — Момин. Задумчиво смотрит в сторону Икбаль. Все трое — великие поэты урду. Рядом сними видны историк Шибли и острый на язык поэт Акбар Ал-лахабади, высмеивавший англоманов среди индийцев. Кутает в шарф больную шею поэт и видный реформатор литературы урду Алтаф Хуссейн Хали. Портреты висят в Урду холле не случайно. Эти люди — классики урду, а Общество ставит своей задачей развитие и популяризацию богатой и интересной литературы на этом языке.

Пока я разговаривал на веранде Урду холла с Хабибом-ур-Рехманом, во дворе вдруг прозвенел звонок, и из низеньких пристроек возле бунгало, в котором живет Хабиб-ур-Рехман, побежали в зал и сразу наполнили его парни и девушки. Оказалось, это были студенты Урду колледжа. Колледж готовит их для поступления в университет. Все профессора колледжа, в том числе и сам принципал, — добровольцы энтузиасты. Они работают здесь безвозмездно в свободное от основной работы время. Небольшая плата за учебу идет на поддержание Общества и Урду холла.

В зале вовсю шло чае-вае. Разносили чай, печенье, прохладительные напитки. В первых рядах торжественно пили чай старики — завсегдатаи Урду холла. Все они были в просторных ширвани, красных турецких фесках и с клюками в руках. С немалым удивлением я узнал поздней, что эти старики — большие ученые, знатоки местных языков и истории Андхры.

Вот сидит высокий и прямой, несмотря на свои восемьдесят лет, доктор Гулям Яздани. Целых сорок лет он возглавлял Археологический департамент при правительстве низама.

В самом Хайдарабаде и по всей Андхре всюду можно видеть следы деятельности доктора Яздани. По его инициативе были расчищены и подновлены стены крепости Бахманидов в Бидаре и руины тамошних гробниц и дворцов, реставрированы пещеры Аджанты и Эйлоры, составлены великолепные альбомы фресок этих пещер. Альбомы и каталоги культурных сокровищ, найденных на территории Хайдарабада, тоже плод неусыпного и вдохновенного труда этого большого ученого.

Года два назад в торжественной обстановке президент республики Раджендра Прасад вручил Гуляму Яздани диплом и присвоил ему звание падмабхушана, который дается людям, сделавшим большой вклад в культуру и искусство страны.

В Урду холле часто можно видеть невысокого, крепко сбитого седого старика, подстриженного под бобрик. Это ученый Харун Хан Ширвани, воспитанник университетов Алигарха, Кембриджа, Оксфорда и Гренвилля (Франция). Лингвист и историк Ширвани написал немало книг. Его перу принадлежат известные работы «История Декана», «Махмуд Гаван» и другие. Последняя книга Ширвани «Бахманиды Декана» получила широкое признание в ученых кругах Европы. Она написана на высоком научном уровне, с привлечением огромного фактического материала, включая записки Афанасия Никитина.

В Урду холле бывают также Абдуль Кадир Сарвари и Саэд А4охаммед — профессора кафедры урду в Османском университете, знатоки дакхни и истории Голконды. Здесь можно видеть историка профессора Сиддики, хайдарабадского летописца Насир-уд-Дина Хашми и многих-многих других.

Урду холл иностранцы посещают часто. Здесь выступали с докладами молодой энергичный индолог Ян Марек из Чехословакии, профессор Ральф Рассел из Лондонской школы азиатских и африканских языков и многие другие, но из русских я был первым.

Ученые и молодежь прослушали сообщение об изучении индийских языков в СССР с интересом. Отмечено было, что я говорю с персидским акцентом, хотя персидского я не знаю.

После доклада был сделан перерыв. Уже темнело, и старики пошли совершать вечерний намаз. Во дворе под деревьями были расстелены коврики, и молящиеся встали вдоль них рядком, повернувшись лицом к востоку. Молодежь сосредоточилась на веранде. Народ все прибывал, ибо по программе должна была состояться мошаэра (выступление поэтов) — любимое удовольствие хайдарабадцев.

Традиция мошаэр насчитывает не один век. В старину падишахи, навабы, низамы и просто богатые люди Индии окружали себя придворными поэтами, хроникерами и историками. Очень часто в вечернее время поэты собирались по зову своего патрона на поэтические собрания.

Обстановка на старых мошаэрах была весьма своеобразной. Поэты и ценители художественного слова садились в кружок. После пиршества на середину круга ставился светильник — небольшой сосуд с фитилем, плававшим в масле. По знаку хозяина светильник ставили то перед одним, то перед другим поэтом. Это было разрешение декламировать свои стихи. Удачное выступление награждалось аплодисментами, а поэт соответствующей мздой. Плохого поэта лишали права выступать на мошаэрах, а значит и куска хлеба.