Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Наутро мы забрались в джип, чтобы ехать в город. Завелся он беспрекословно. Чарльз переключил передачу, и тут оказалось, что задние колеса не вращаются. Мы тщательно осмотрели нашу «старушку», и, к своему ужасу, обнаружили, что подлый вор, пробравшись ночью к машине, отвинтил и унес обе полуоси, и теперь колеса никак не соединяются с главным валом. Мы запаниковали, Даан, конечно, тоже расстроился, но большой беды в случившемся не увидел, а главное, не особо удивился.

«Вот те раз! — только и воскликнул он. — Раньше у нас то и дело крали дворники, теперь их все снимают и цепляют, только как дождь пойдет. Видимо, новая мода пошла — полуоси таскать. Или, может, кто на черном рынке специально заказал. Завтра, с утра пораньше, пошлю туда садовника. Он, скорее всего, их найдет: по местным законам хозяину дают возможность выкупить свою собственность».

На следующее утро обе полуоси вернулись, но обошлось это в несколько сотен рупий.

Наконец настал день нашего отъезда на Борнео. После истории с полуосями мы всерьез опасались за наши двадцать коробок с пленками и аппаратурой, в том числе с камерами, которые стоили не одну сотню фунтов. Их перенос из джипа в таможенный пакгауз, оттуда — в порт и через причал в каюту казался нам делом рискованным и почти неосуществимым. Даан утверждал, что с любой вещью, какую хоть ненадолго бросим без присмотра, можно смело распрощаться. Было решено, что он вместе с нашей поклажей останется на таможне и будет договариваться с чиновниками, я пойду на корабль, открою каюту и стану дожидаться багажа, а Чарльзу досталось сопровождать носильщиков, которых мы вынуждены были нанять. Такой ход нам казался беспроигрышным.

Поначалу все шло как нельзя лучше. Мы протолкались через толпу к таможне и огромной кучей свалили на стол наш скарб. Даан принялся торговаться, я, размахивая билетом и паспортом, выбрался в порт, в конце концов обнаружил наше судно — большой грузовой пароход, пришвартованный у дальнего причала, — но в суете не заметил висящего на пристани объявления. Оно гласило, что отплытие нашего корабля откладывается на четыре часа, то есть он отойдет гораздо позже, чем обещали в конторе. Ни трапов, ни капитана или его помощников в пределах видимости не наблюдалось. Попасть на корабль можно было только по узкой доске, которая вела к тесному и темному входу на нижнюю палубу. По этому ненадежному мостику взад-вперед сновали носильщики и матросы. Пока я раздумывал, как быть и не отложить ли всю небезопасную операцию, на причале показалась тележка с нашим грузом. Его надо было немедленно принять, иначе наш безукоризненный план обернется полным провалом. Я пристроился к носильщикам и вместе с ними по доске вбежал на корабль. Внутри было темно, невыносимо душно, в воздухе стоял нестерпимый запах полуголых немытых тел. Носильщики обступили меня со всех сторон, я с трудом пробирался между ними и вдруг вспомнил, что в нагрудном кармане рубашки, у всех на виду, лежат все мои деньги, ручка с «вечным пером», а также билет и паспорт. Я попытался прикрыть карман ладонью и вдруг ощупью наткнулся на чью-то руку. Мне ничего не оставалось, как сжать ее посильнее, медленно отвести назад и вытащить из пальцев бумажник. Обладатель хищной ручищи, потный мужчина, лоб которого закрывала грязная тряпка, свирепо взглянул на меня. Топтавшийся рядом носильщик что-то злобно забормотал. Я сообразил, что в моем положении мягко пожурить злоумышленников намного безопасней, чем обрушить на них гнев разъяренной фурии, но смог вспомнить только одно слово — Tidak , что означает «нет».

В ответ любитель шарить по чужим карманам нервно улыбнулся. Это меня немного успокоило. Сердце по-прежнему билось так, что удары отдавались в висках, но я из последних сил постарался как можно спокойней пробраться сквозь толпу и с достоинством подняться по железной лестнице, что вела на верхнюю палубу.

Внизу, на пристани, стоял Чарльз и бдительно охранял наш багаж.

«Не вздумай идти через низ, — завопил я. — Меня сейчас чуть не ограбили».

«Не слышу!» — отозвался Чарльз, пытаясь перекричать грохочущие краны и многоголосую толпу.

«Меня чуть не обокрали!» — надрывался я.

«Куда тащить багаж?» — в ответ орал мой приятель.

Я оставил надежду немедленно сообщить ему о своих злоключениях и решительным жестом указал на палубу. До него наконец дошло. Я схватил веревку, швырнул ее Чарльзу, он привязал к ней первую коробку, и так, поштучно, мы перетащили весь багаж на корабль. Как только последняя коробка благополучно приземлилась на палубу, Чарльз исчез. Через несколько минут он появился передо мной, запыхавшийся и злой, как сотня чертей.

«Не поверишь, — выпалил он, — меня сейчас чуть не обокрали!»

Где-то через час, перетащив поклажу в безопасную каюту, мы наконец перевели дух. Но эта история послужила для нас уроком. С тех пор, протискиваясь через толпу, Чарльз и я всегда одной рукой придерживали свои кошельки, а другой, на всякий случай, были готовы обороняться. Эта привычка въелась так прочно, что от рынков Джакарты перекочевала с нами на расстояние трех дней пути, в Лондон, и когда однажды, в час пик на Пикадилли меня случайно толкнул незнакомец, я едва удержался, чтобы не дать ему в челюсть.

Четыре дня наш корабль неторопливо шел по тихому голубому Яванскому морю на север, к Самаринде, маленькому городку, лежащему на восточном побережье Борнео, в устье Махакам — одной из самых больших рек острова. Мы надеялись пройти по этой реке, через земли, населенные даяками, где по-прежнему сохранилось немало редких животных, и заранее разузнали, что помочь в этом деле смогут китайский торговец из Самаринды, которого звали Ло Бенг Лонг (ему рекомендовал нас Даан), и охотник по имени Сабран, живший в нескольких километрах вверх по течению.

На рассвете пятого дня мы прибыли в порт. Ло Бенг Лонг встретил нас на пристани и весь день возил нас по присутственным местам, чтобы познакомить с чиновниками, чьим разрешением надо было заручиться прежде, чем ехать вглубь страны.

К нашему приезду Ло Бенг Лонг нанял для нас катер под названием «Крувинг» (Kruwing). Длинное, больше 12 метров от носа до кормы, покрытое рваным брезентом дизельное судно с рулевой рубкой посреди палубы и каютами в носовой части, ожидая нас, мирно покачивалось в грязной от водорослей и прибрежного мусора воде пристани. К судну прилагалась команда из пяти человек, во главе с бледным и тощим капитаном, которого все называли «Па».

Капитан лениво и угрюмо сообщил, что готов отплыть хоть завтра, и мы поспешили на рынок пополнять запасы, чтобы безбедно прожить месяц на борту. К вечеру вернулись, навьюченные котелками, сковородками, мешками риса, длинными связками перца, мелким пальмовым сахаром, тщательно упакованным в банановые листья, и сумкой мелких сушеных осьминогов. Идея их купить принадлежала Чарльзу: он решил, что надо разнообразить питание. Венчали ворох покупок 60 брикетов грубой соли и больше килограмма голубых и красных бусин, на которые мы предполагали выменивать животных.