Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Наш лагерь

Мы провозились с ней весь день. Способности к механике у Джеффа подверглись серьезнейшей проверке. Я же, рассказывая о наших проблемах заинтересованной толпе зрителей и советников, значительно пополнил свой словарный запас французскими техническими терминами. Жорж обежал рынки и индийские магазины и вернулся с разнообразным набором ржавых гаек, болтов и старинных свечей зажигания. Некоторые из них мы поставили сразу же, чтобы вернуть болты, перекочевавшие в двигатель и подвеску, на положенные им места в кузове. Остальные мы оставили про запас.

Снова отправившись на юго-западную оконечность острова, мы разбили лагерь в нескольких километрах от побережья в месте, обозначенном на нашей карте голубой линией под названием «река Линта». Мы ожидали увидеть реку, но обнаружили высохшее русло шириной почти в километр, окруженное невысокими скалами. Оно было заполнено лишь сухим горячим песком.

Мы приехали в эти пустыни по одной причине — искать самые большие яйца в мире, яйца, которые, вполне вероятно, стали основой легенды о птице Рух.

Арабские народные сказки полны упоминаний этого гигантского существа. Крестоносцы, вернувшиеся в Европу в Средние века, привезли с собой истории, и наиболее известная из них — сага о Синдбаде-мореходе, который, согласно «Тысяче и одной ночи», нашел яйцо размером с дом. Он не знал о том, что оно принадлежало птице-монстру — Рух. Несколько его товарищей разбили это яйцо, и в отместку птица Рух пролетела над их кораблем, потушила солнце крыльями и сбросила валуны, потопив ими корабль.

Для Марко Поло, жившего в XIII веке, Рух была не легендой, а настоящей птицей, и он подробно описал ее: «Все признавали в животном орла, но огромного размера; такого, что его крылья покрывали 13 шагов, а перья были 12 шагов в длину и соразмерной толщины. И он был настолько сильным, что мог схватить когтями слона, поднять его высоко в воздух и бросить так, что он разобьется на куски; убив его таким образом, птица набрасывается на него и с удовольствием ест».

Рух, из «Путешествий Линсхотена», 1595 год

Марко Поло никогда не утверждал, что видел это чудовищное создание, но в подтверждение его существования он описал его перо, которое было доставлено его покровителю хану Хубилаю. Оно было длиной в 16 метров, а обхватить его можно было лишь двумя ладонями. Этим впечатляющим предметом, должно быть, была засохшая пальмовая ветвь, без сомнения редкая и неизвестная вещь для Пекина XIII века. Марко Поло, однако, пошел дальше. Хотя он и не бывал в этих местах, у него были достоверные сведения о том, что птица живет на островах «к югу от Мадагаскара». На первый взгляд это мало что дает, потому что к югу от Мадагаскара на несколько сотен километров нет никаких островов. Но эта отсылка не столь бессмысленна, как кажется. Поло пишет, что «Мадагаскар» был богат верблюдами и служил крупным центром торговли «слоновьими» зубами. Ни одна из этих деталей не имеет отношения к острову, который ныне называется Мадагаскаром. Вполне вероятно, что в действительности Марко Поло имел в виду Могадишо на северо-восточном побережье Африки, где, безусловно, много верблюдов и слоновой кости. Если это так, то словосочетание «к югу от Могадишо» должно относиться к Мадагаскару и соседним к нему Реюньону и Маврикию. Более того, у его информантов, возможно, были веские основания полагать, что птицы Рух жили где-то неподалеку. Эти данные образованный европейский мир получил лишь тремя столетиями позже, в 1658 году.

В том году один француз, Этьен де Флакур, назначенный королем управляющим французской Ост-Индской компанией и губернатором Мадагаскара, опубликовал первую книгу об этом острове. Это удивительно подробная работа, содержащая списки растений, минералов, рыб, насекомых, млекопитающих и птиц. Среди них содержится эта запись: «Вурон патра — гигантская птица, которая живет в местах народа ампатрес (на юге Мадагаскара) и откладывает яйца как страус; это вид страусов; чтобы жители этих мест не поймали ее, она выбирает самые уединенные места».

Этот отчет не вызвал сенсации, и в то время, когда каждое путешествие приносило истории о новых чудесах и открытиях, он привлек мало внимания и вскоре был забыт. Но в 1832 году другой француз, Виктор Сганзан, увидел одно из яиц птицы вурон патра. Люди использовали его как емкость для воды. Оно было удивительно большим — длиной в 30 сантиметров, в 6 раз больше страусиного яйца. Сганзану удалось купить его у местных и отправить в Париж на торговом судне. К сожалению, судно разбилось и затонуло у Ла-Рошели, и яйцо было потеряно. Лишь в 1850 году Европа увидела эти странные предметы. Капитан по имени Абади привез во Францию три яйца и некоторые фрагменты костей.

Несколько лет в научных кругах бурно спорили, что за птица отложила эти гигантские яйца. Некоторые авторитеты категорически настаивали, что это создание было подобием орла, как писал Марко Поло. Другие полагали, что это был огромный пингвин или гигантский водяной пастушок. Вопрос окончательно решился, когда из болота в центральной части Мадагаскара были извлечены огромные птичьи кости. По ним стало совершенно ясно, что птица была похожа на страуса и не умела летать. Рост птицы достигал почти трех метров в высоту, и ученые назвали ее эпиорнис.

Реконструкция внешнего вида эпиорниса

Хотя это не самая высокая птица, которая когда-либо существовала, — некоторые виды вымерших моа из Новой Зеландии были несколько выше, — она была крепко сложена и практически наверняка была самой тяжелой из всех птиц и весила, по некоторым оценкам, почти 450 килограммов.

Флакур оказался прав. То, что он распознал в гигантской птице разновидность страуса, не видя ее костей и не зная сравнительной анатомии, почти наверняка означало, что его информаторы действительно видели это создание живым. Сейчас, к сожалению, птица однозначно вымерла: каким бы огромным ни был Мадагаскар, там нет неразведанных мест, где могло бы укрываться существо размера эпиорниса. Тем не менее там все еще встречаются гигантские яйца, и я надеялся, что в песках вокруг высохшей реки Линта мы сможем найти если не яйцо целиком, то хотя бы его небольшой обломок.

Мы разбили палатку под молочайным деревом, которое росло рядом с единственным источником воды на многие километры вокруг — девятиметровым по глубине колодцем. Люди приходили сюда из далеких селений, чтобы достать воду ведром, пили сами и поили пригнанный скот. Животных оставляли в тени в зарослях колючего кустарника в ста метрах и подводили по нескольку жадно пить воду, налитую в открытые бетонные баки рядом с колодцем.