Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Вокруг озера Ихутри густо росли баобабы, и между двумя деревьями мы заметили розовый проблеск. Мы сразу же поехали туда и обнаружили вдали озеро, занятое говорливой и гогочущей стаей удивительно прекрасных фламинго. Я полагал, что их было около 10 тысяч, но вполне возможно, что на самом деле их было раза в два больше.

Малый фламинго

Мы разбили лагерь у озера, неподалеку от рыбацкой деревни, а на илистом берегу в прямоугольном тайнике из дерюги укрыли нашу камеру. В этом душном чехле мы день за днем, пригнувшись к земле, наблюдали за барахтаньем птиц в чуть теплой воде. В стаях смешалось два вида птиц. Это обыкновенный фламинго ростом выше одного метра, чье белое тело лишь на крыльях дополняли розовые полоски, а также малый фламинго — более низкорослая птица с более тяжелым черным клювом, чье оперение обильнее покрывал розовый цвет, хотя в основном тоже на крыльях.

По утрам птицы равномерно расходились по южной оконечности озера. Глубиной озеро было не больше 30 сантиметров. Фламинго вышагивали с достоинством, задирая свои розовые ноги высоко в воздух, их длинные шеи гибко сгибались, а изогнутые клювы находились в воде. Совершая насосные движения горлом, они всасывали воду через пластинки внутренней части клюва и таким образом фильтровали крошечные частицы пищи, выплевывая в сторону лишнюю воду. Эти два вида, хотя и фильтровали корм одинаково, добывали его на разных уровнях. Малый фламинго искал микроскопические водоросли на глубине нескольких сантиметров, а обыкновенный фламинго запускал клюв ниже в поисках мелких ракообразных и других крошечных животных.

Так они питались до полудня. К тому времени тепло, отражающееся от поверхности озера, становилось настолько сильным, что воздух струился, а очертания птиц, кормившихся дальше чем в нескольких метрах от нас, размывались и колыхались. Снимать было невозможно, мы радостно покидали душный тайник и укрывались в лагере. Но даже там от жары не было спасения. Изредка едва ощутимый бриз пробивался через голые деревья, но не приносил облегчения, поскольку был столь же горячим и сухим, как воздух из духовки. Даже птицам, похоже, становилось невмоготу. Большинство прекращало поиски еды и замирало рядом со своими отражениями в зеркальной воде.

К трем часам дня жара спадала, и мы могли делать фотографии без бликов. Тогда мы возвращались к тайнику, поскольку и птицы теперь вели себя иначе. Они больше не рыскали в воде и оставляли места кормления. Фламинго взлетали группами и расправляли свои крылья, во всей красе являя поразительную прелесть красных и черных перьев своих передних крыльев, а их отражения окрашивали воду тонким и нежным розовым румянцем. В полете за ними тянулись их длинные ноги, а шеи были вытянуты. Они приземлялись в чуть более глубоких местах на северной оконечности озера. Там некоторые выстраивались в длинные очереди по три-четыре птицы в ряд, змеевидно растягивавшиеся на несколько сотен метров. Другие собирались в плотные кучи и стояли с высоко поднятыми головами, пихая и толкая друг друга. С большого расстояния не видно их тонких ног, так что их скучившиеся тела сливались, образовывая неподвижное розовое облако на высоте 30 сантиметров над поверхностью.

Что они делали? Готовились ли они к дальнему перелету? Или это была какая-то форма массового ухаживания, подготовка к образованию пар? Чем больше мы наблюдали за ними, тем больше я понимал, как мало мы знали об этих прекрасных стаях.

Когда солнце на горизонте скрывалось за баобабами, а его красноватые лучи палили уже не так сильно, розовые стаи растворялись в великолепном пламени, освещавшем небо и озарявшем воды озера. Большие коричневые канюки и белощекие вороны чистили перья на верхушках деревьев. Пару часов было достаточно прохладно для приятной прогулки. В это время мы и деревенские жители спускались к озеру, чтобы набрать воды из ям, выкопанных на расстоянии примерно метра от его краев. Эта вода, отфильтрованная землей, была гораздо менее горькой, чем в озере, хотя все же грязной и противной на вкус. Но это был единственный источник воды, и мы много ее пили, чтобы восполнить то, что теряли с потом за день. Из соображений гигиены мы многократно кипятили ее и растворяли в ней таблетки с хлором. Но даже с добавлением молотого кофе или фруктового сиропа она не становилась менее противной на вкус.

В эти приятные вечера мы на время забывали о фламинго и бродили среди баобабов и колючих кустарников, которые росли между ними, изучали дуплистые деревья, искали в их ветвях гнезда и опрокидывали гнилые бревна в поисках других тварей.

Колючий тенрек

Там водилось несколько видов птиц — красноголовые ткачи, жаворонки, удоды, обыкновенные цесарки и стаи маленьких мадагаскарских сероголовых неразлучников с неяркими серыми головами и зелеными туловищами, но ни один из этих видов не был многочислен. Даже на самом озере, кроме фламинго, обитало мало видов — пара белых цапель-одиночек, небольшая стайка красноклювых шилохвостей и, особенно по вечерам, — группа изящных длиннокрылых маскаренских крачек Берга. Мы не встречали змей и млекопитающих, пока однажды вечером я не нашел под бревном крошечного колючего тенрека. Он свернулся калачиком в укромной маленькой норке, усыпанной хрустящими коричневыми листьями.

Животное было не более 15 сантиметров в длину. У него были миниатюрные глазки и влажная, заостренная морда, щедро усыпанная длинными усами, а его спинку полностью покрывали короткие колючки. Он выглядел в точности как миниатюрный еж, и я бы принял его за ежа, не знай я из книг, что на Мадагаскаре не водятся настоящие ежи.

Однако его внутренняя анатомия ясно показывает, что это совсем другое животное. Как и еж, он принадлежит к отряду насекомоядных ( Insectivora ), но у него есть несколько особенностей, роднящих его с сумчатыми. Многие зоологи считают его одним из самых примитивных из всех настоящих млекопитающих. Как и многие другие мадагаскарские животные, в дикой природе тенреки больше нигде не встречаются. Их единственными ближайшими родственниками в других частях мира являются гигантские водяные землеройки лесов Западной Африки, а также необыкновенный зверь — щелезуб, обитающий только на Кубе и Гаити.

На Мадагаскаре водится много различных видов тенреков, и далеко не все из них скрывают свою истинную природу под игольчатой мантией. Одни — маленькие, пушистые, черного цвета с желтыми полосками. Другие похожи на кротов, третьи — на землероек, а еще одни прячутся в плотинах рисовых полей и, подобно водяным крысам, плавают в каналах и на залитых водой полях. У одного вида есть странная особенность: 47 позвонков в хвосте — больше, чем у любого другого млекопитающего. Самого крупного, размером с кролика, иногда называют бесхвостым тенреком — в этом нет смысла, потому что у некоторых других видов тоже нет хвоста. У него жесткий, колючий мех с немногочисленными маленькими иголками, спрятанными сзади шеи.