Франко Проспери - На Лунных островах

— Что за странный остров! — воскликнул я.

— Это не остров, — возразил Станис, сидящий рядом со мною на носу.

— Что же это, в таком случае?

— Архипелаг.

Потом, поглядев на меня с улыбкой, спросил:

— Ты что, забыл, что ли?

Действительно, Альдабра со строго географической точки зрения представляет собой архипелаг из четырех островов. Они образованы небольшими каналами, в нескольких местах прорезающими сушу и соединяющими воды лагуны с океаном. Четыре части Альдабры имеют названия: Вест, Полимни, Малабар и Саут.

Над зеленой полосой согнутых морскими ветрами растений летали десятки тысяч морских птиц. Размах крыльев у них очень велик, и они закрывали небо, словно большая туча. Они похожи были на африканских коршунов, делающих круги над бухтой, словно где-то там находится их добыча. Это были морские птицы, но совершенно не похожие ни на каких других морских птиц, попадавшихся нам на побережье или в океане.

— Да ведь это фрегаты! — воскликнул Фабрицио.

В самом деле это были знаменитые «морские соколы», но в таком огромном количестве, что мы глазам своим не верили. Только тут мы впервые поняли, что хотел сказать Макен своим выражением: «Несметное множество! Миллионы!»

— Кит! Смотрите, вон кит! — закричал в это время Карло у меня за спиной.

— Где? Где?

Мы без труда увидели его там, куда указывал Карло, — примерно в пятистах метрах от нас. Спина кита была облеплена всевозможными моллюсками и другой живностью, и он был похож на южного кита-полосатика средней величины.

— Дует, дует! — крикнул Фабрицио, имитируя знаменитое восклицание из «Моби Дика».

Колоссальное животное и вправду дунуло, но в сторону, а не вверх, как имеют обыкновение поступать все киты в этом мире. Потом оно нырнуло вниз головой, подняв огромную тучу брызг, и исчезло.

Мы пришли в восторг. Альдабра приветствовала нас, и это необычное «добро пожаловать», признаться, настроило нас самым торжественным образом.

Несколько часов плыли мы вдоль берега Малабара, одного из четырех островков, из которых состоит Альдабра. Мы держались так близко от берега, что отчетливо различали всякие мелочи. Через три часа «Марсуин» подошел к устью главного пролива Альдабры — Мэйн-Ченнел, отделяющего Полимни от Вест-Айленда. И тут, неожиданно развернувшись, наш корабль стал кормой к берегу, словно собираясь уйти в открытое море.

— Машины, полный ход! — услышали мы крик капитана Брайена, и Джеймс, дежуривший в машинном отделении, зазвонил в колокольчик, давая знать, что исполнил приказание.

— В чем дело? — недовольно пробормотал Фабрицио.

Ему ответил Макен:

— Сейчас прилив, месье, и вода идет в лагуну.

И тут же, словно для того чтобы мы лучше поняли, что имел в виду наш боцман, мы почувствовали, что корабль подхватило сильным течением. «Марсуин» весь затрясся от страшного напряжения машины, но, казалось, он не мог преодолеть неожиданно возникшее течение, увлекавшее его к земле. Несколько ужасных минут мы следили за тем, как приближается к нам берег, а течение становилось все более бурным, превращаясь в бушующий поток. Атолл заливало неумолимым приливом, и наш корабль оказался захваченным волнами, устремившимися внутрь лагуны.

Десять минут боролись мы с бурным морским потоком и наконец одержали победу. Пересекая его по диагонали, мы выбрались из зоны самого сильного течения.

— Это Мэйн-Ченнел! — сказал капитан, заметив, что я разглядываю брешь шириной с полкилометра, видневшуюся в береговой стене. — Он судоходный, — продолжал мистер Брайен, видя, что я с интересом его слушаю. — Средняя глубина около десяти метров, а в некоторых местах доходит до двадцати. Надо видеть, какое здесь течение во время отлива: целый водопад обрушивается в море со скоростью десять миль в час.

— Опасное место, — заметил я.

— И тем не менее, — продолжал наш капитан, — немцы сумели пройти по этому проливу. В сентябре тысяча девятьсот семнадцатого года знаменитый крейсер «Кенигсберг», преследуемый английским флотом, вошел в Мэйн-Ченнел. Крейсер! Понимаете? И отлично прятался там, в лагуне, целых два месяца.

— Тот самый корабль, который был потоплен в реке Руфиджи? — спросил я, мобилизуя все свои исторические познания.

— Именно тот, — подтвердил капитан. — Когда он пришел сюда, он пустил ко дну канонерку «Пегасо», которую мы видели под водой в Занзибарском порту.

— А может, мы тоже станем на якорь в лагуне? — спросил я.

— Нет! — поспешно заявил он. — Это невозможно.

— Но «Кенигсберг»… — начал было я.

— Но ведь тогда была война! — воскликнул он.

Обернувшись, я увидел, как кипели позади нас волны, обрушиваясь в огромное отверстие, и не посмел осудить его. Нужно было искать какое-нибудь другое место для стоянки.

Тем временем «Марсуин» набрал скорость и продолжал путь вдоль берега Вест-Айленда. Панорама ничуть не изменилась, только птиц стало меньше. Вскоре должны были появиться первые признаки присутствия человека и песчаный пляж, который, как нас заверил капитан, имеется в этой части острова.

Как только мы обогнули крайнюю западную оконечность Альдабры, вид острова изменился. Теперь перед нами был уже не скалистый, поросший кустарниками клочок суши, а классический атолл южных морей. Белоснежный песчаный берег отлого спускался к морю, зеленоватые краски которого указывали на его малую глубину. В тени кокосовых пальм и казуарин в глубине бухты стояло несколько домиков. Белая линия пенных валов, идущая параллельно берегу на расстоянии километра, указывала на коралловый барьер — единственный на Альдабре, где мадрепоровые образования возвышаются преимущественно в виде скал.

В ответ на наш салют на мачте, установленной посреди селения, поднялись два флага — английский и итальянский. Немного погодя от берега отчалила лодка и пошла нам навстречу. «Марсуин» был теперь в ста метрах от кораллового барьера, а вода под нами была такая прозрачная, что видно было голубоватое дно. Капитан приказал бросить якорь. Когда к борту «Марсуина» подошла лодка, якорная цепь уже перестала разматываться с кабестана. В лодке мы увидели нескольких дюжих негров и управляющего островом. Они приветствовали нас с таким восторгом, какой могут проявить в подобных случаях лишь те, кто долгие месяцы живет, отрезанный от всего мира. Макен начал раздавать вино и сигареты, и тотчас же итальянская зоологическая экспедиция завоевала себе величайшую популярность среди населения Альдабры.

— Как у вас тут с погодой? — поинтересовался мистер Брайен.

— Погода великолепная, — ответил управляющий, чем сразу же заслужил нашу живейшую симпатию.

— А все-таки на Космоледо мы чуть не попали в шторм, — не сдавался мистер Брайен. — В это время года нельзя доверять погоде: того и гляди, налетит циклон.