Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– Как все изменилось для вашей семьи?

– Во время «Культурной революции» моего отца преследовали, а после он снова вернулся к власти и стал вице-губернатором этой провинции, так что все начало положительно меняться, и жизнь стала лучше.

– Быстро ли люди приспособились?

– О, конечно. Вот и сейчас происходят улучшения, два года назад, до того, как Си Цзиньпин пришел к власти, в стране процветала коррупция. А люди жалуются, кто-то даже говорит: «Ах, мы скучаем по временам правления председателя Мао», – а мы спрашиваем: «Хотите вернуться обратно? Не нравится нынешняя жизнь? Не нужна машина, уютная квартира и высокий уровень жизни?» А они отвечают: «О нет, нет, мы хотим и этого. Сегодняшняя жизнь лучше той, что была во времена председателя Мао».

Поезд замедлил ход, проезжая мимо еще одного города-призрака, и я спросила Джерри, как он к ним относится.

– Трудно сказать. Даже если нам это и не по нраву, правительство все равно расчистит основу под строительство и построит то, что посчитает нужным. Большинство людей здесь, даже если владеют собственностью, не владеют землей. Землей владеет правительство, поэтому они разрушают все, что хотят и когда хотят, а народ не имеет права голоса.

– Разве люди не получают компенсации?

Джерри безучастно посмотрел на меня, и я решила переформулировать вопрос.

– Разве людям не дают денег за старый дом, а потом не дают новое место для жизни?

Джерри улыбнулся:

– Это было бы очень хорошо. Но это происходит не во всех случаях. Люди не имеют прав, они протестуют и пытаются получить деньги, но правительство игнорирует эти протесты. – Он жестом указал на окно. – Видите ли, сегодня ландшафт Китая похож на одну гигантскую строительную площадку. Каждый день они строят, строят, строят. Дома фермеров разрушены, все эти яблоневые сады, которые вы видите, – их уже скоро не будет. И это распространенная практика по всему Китаю.

На телефоне Джерри заиграла танцевальная мелодия в стиле техно, и он взглянул на экран:

– Это моя дочь, я должен ответить. Прошу прощения.

Я посмотрела на ступенчатый склон холма, который уже частично был сровнен с землей бульдозерами. Через десять лет на этом поезде можно будет увидеть совсем другой Китай, и я не была уверена, придется ли по душе это зрелище.

На следующий день Джерри вышел в Ланьчжоу, за несколько остановок до Синина, нашей конечной точки. Он позвонил в несколько отелей недалеко от станции и нашел для нас номер на несколько часов, чтобы мы могли принять душ и вздремнуть перед следующим этапом поездки в Лхасу, и, не предупредив нас, заранее оплатил счет. Удивительно, но подобные жесты доброй воли я получала только от попутчиков из поездов.

Когда Джерри махал нам на прощание, стоя на платформе, я уже знала, что мы никогда больше не увидимся вновь. Он ничего не был нам должен, но совершил добрый поступок, за который мы не сможем с ним расплатиться, просто потому что не будет такой возможности. Но Джерри вписал себя в историю нашего путешествия и останется там навсегда. Вычеркнуть его оттуда или просто-напросто забыть о нем мы уже не сможем. Для нас он не постареет и не сделает дурного – он стал статичным персонажем книги, и ничто этого не изменит. Просто Джерри, добрый учитель из Ланьчжоу.

На станции в Синине мы проследовали по указателям к подземной стоянке такси, где нас тут же окружило более сорока водителей, одетых в голубые блейзеры и галстуки. Все как один водили отполированные «Ниссаны», а также среди них был один наемный экипаж. Других клиентов на стоянке не было, и степень их ликования заставила меня задуматься, не были ли мы первыми людьми, которых они видели за всю неделю, а то и за весь год. Я даже задумалась, а не взять ли нам три отдельных такси, чтобы дать водителям работу. Тем не менее я восхитилась их уверенностью в том, что клиенты обязательно появятся, и понадеялась, что однажды от пассажиров не будет отбоя, такси не будут простаивать, а города-призраки наполнятся жизнью.

Позже в тот вечер мы вернулись на станцию, отдохнувшие и полные сил, готовые к путешествию в Лхасу. Нас сильно расстроил тот факт, что половина путешествия должна пройти в темноте, причем это не зависело от выбранного рейса, большая часть времени все равно пришлась бы на ночь, поэтому великолепием провинции Цинхай мне пришлось восхищаться исключительно при помощи своего воображения. Под жестким контролем Марка на этот раз мы прибыли на станцию за час до отбытия – она оказалась еще одним стеклянным пространством, в котором из-за пустоты гулко отдавалось эхо. Ни в одном из ресторанов быстрого питания не было очередей, поэтому мы закупились свежеприготовленной в воке жареной лапшой и булочками со свининой, которые были мягкими, словно облака, подготавливая почву для ночного переезда на поезде, который уже ждал на платформе. Мы рассовали сумки и развернули одеяла – добавили в купе комфорт в то время, когда поезд начал двигаться.

– Я не могу найти свои кроссовки. – Джем начал в панике оглядываться, хаотично расстегивая и застегивая молнии на отделениях.

– Где ты их видел в последний раз? – спросила я.

– На поезде в Синин.

– Ты, случайно, не оставил их в отеле?

Джем в третий раз открыл очередной пакет, как будто какое-то колдовство могло их создать из воздуха, но все было тщетно. Его лицо поникло.

– Кажется, я оставил их под сиденьем в нашем купе.

И Марк, и я посмотрели вниз на ноги Джема в шлепанцах с большим сочувствием. Конечно, шлепанцы не были лучшим выбором для тибетского климата.

– Что думаете, смогу я купить новые в Лхасе?

– Я не уверен, что мы отыщем магазин New Balance посреди Тибета, – ответил Марк.

Чтобы утешить себя, Джем развернул свой ужин. В этот момент в купе потянуло сигаретным дымом, и я вышла, чтобы найти его источник. Виновник находился в соседнем купе: он курил, лежа на своей полке, укрытый одеялами. Я приветственно подняла руку и жестом указала на дверь, и он махнул, давая понять, что я могу ее закрыть.

Вернувшись в уютный и безопасный мир нашего купе, я закрыла дверь на задвижку и увидела, что Марк и Джем уже переобулись в махровые тапочки и сейчас, разделив между собой булочки со свининой, решали, какой фильм посмотреть перед сном. С момента прибытия Марка я замечала изменения в Джеме. Пока я работала, он занимал себя делом, но я знала, что на нем сказались последние несколько недель, и чувствовала, что стойкость и терпение понесли урон. Но Марк, казалось, вдохнул в нас энергию, и мы вновь были к готовы к свершениям. Сдвинув шторы в одну сторону, я приложила руки лодочкой к окну: огни поезда освещали многоквартирные дома, мимо которых мы сейчас мчались. Казалось, что земля покрыта снегом, но, скорее всего, мое воображение просто выдавало желаемое за действительное. Четвертую полку не должен был занять новый пассажир, поэтому мы расстелили постели, включили фильм на ноутбуке и скользнули под одеяла. Свет был погашен, желудки полны – все способствовало крепкому здоровому сну. Вскоре я услышала мерное и глубокое дыхание. И Джем и Марк задремали, синий свет экрана освещал их спящие лица. Закрыв ноутбук, я поднялась на верхнюю полку, а поезд, слегка раскачиваясь, продолжил свой путь в темноте.